— Вот так-то лучше будет, — улыбнулся чистоплюй. — Вполне дружественная обстановка. Тебя, кстати, как зовут?

— Юрием.

— Очень приятно. Андрей Ветров, — представился чистоплюй.

Андрей Ветров. Знакомая фамилия. Да и рожу его он уже где-то определенно видел. Вот только вспомнить бы где…

— От ментов удираешь? Или от бандитов? — поинтересовался Ветров. — Не сочти меня излишне любопытным, просто хочу прикинуть, к чему мне готовиться.

— От ментов.

— Уже легче. А чего натворил?

— Пока ничего.

— Как ничего? — удивился Ветров. — А чего ж тогда бежишь?

— Из-за него, — показал он на пушку. — Разрешения-то у меня нет! Отберут как пить дать. Да еще и привлекут. А я машину, между прочим, продал, чтобы его купить.

— Собираешься в дело пустить?

— Ага, — беспечно согласился Родичкин.

— И кого убивать собираешься?

— В газетах прочитаешь, — загадочно ответил Родичкин. И прибавил: — Если, конечно, доживешь.

— Понятно, — кивнул Ветров и больше не проронил ни слова.

На Варшавке, как и предсказывал Ветров, они попали в грандиозный трафик. Со всех сторон окруженные машинами, они плелись, еле-еле передвигая колеса, а между тем конца пробки не наблюдалось.

— Тащишься со скоростью пьяной улитки, — занервничал Родичкин. — Эдак мы и к утру до Бутова не доберемся.

— А что я могу сделать? — возмутился Ветров. — Я же говорил, лучше сейчас сюда не соваться. А ты заладил: «Нет, поехали!» Еще и пушкой своей дурацкой размахивал.

— Просто ты ездить не умеешь.

— Я не умею? — обиженно воскликнул Ветров, который всегда считал себя очень недурным водителем. — Да я с двенадцати лет за рулем!

— Все равно не умеешь, — отрезал Родичкин. — Ну-ка, давай махнемся местами. Я тебе покажу, как ездить в пробках.

— Подумаешь, — недовольно буркнул Ветров, но все же пересел на место Родичкина.

— Подержи пушку, — попросил Родичкин Ветрова. — Учись, пацан, пока я жив.

Минуту спустя Ветров вынужден был прикусить язык. Ему еще никогда не доводилось видеть такой блистательной езды на обыкновенных городских дорогах. Парень обладал великолепной реакцией и выдающимся гоночным чутьем: виртуозно лавировал между машинами, смело нырял в образовывающиеся просветы, молниеносно перестраивался из одного ряда в другой. Если в начале пути Ветров и тревожился за свой автомобиль, то очень скоро расслабился и, откинувшись на сиденье, с восторгом наблюдал за ездой прирожденного гонщика.

Очень скоро казавшийся бесконечным трафик остался позади.

— Ну, ты ас, — сказал Ветров, восхищенно потирая дулом пистолета затылок. — Тебе не в таксисты, а в гонщики надо. Шумахеру тогда точно хана.

К кольцевой Ветров и Родичкин подъехали совершеннейшими приятелями. Андрей рассказал неожиданному попутчику свежий анекдотец про Шумахера и русского гаишника, а тот в свою очередь поведал несколько баек из богатой на впечатления жизни таксиста.

— Мне конкретно повезло, что я нарвался на тебя возле кладбища, — сказал Родичкин. — Кстати, ты чего там делал?

— Ходил на панихиду. Умерла одна молодая женщина. Я, правда, не слишком близко ее знал, но все же посчитал нужным прийти.

— Инга Скворцова? — мрачно спросил Родичкин.

— Да. А ты что, знал ее?

— Вот теперь я вспомнил, где тебя видел, — сказал Родичкин, и взгляд его снова стал колючим и настороженным. — С тем парнем, фотографом из агентства, где работала Инга.

— С Романом Калугиным?

— Точно. Он что, твой друг? — враждебно спросил Родичкин.

— Да что-то вроде того, — невесело усмехнулся Ветров. Его отношение к Калугину в последнее время сильно изменилось, но не мог же он вот так с ходу отказаться от многолетнего товарищества!

— Сволочь. Ненавижу! — выругался Родичкин. — Его полюбила такая девушка, а он к ней, как к ничтожеству какому-то… Унижал, издевался над ней.

— Я не очень хорошо знал Ингу, — сказал Ветров. — И о мертвых плохо не говорят. Но мне казалось, если она что-то и любила, так только деньги.

— Ну да, а твой дружок Калугин — настоящий ангел, — ехидно заметил Родичкин. — Кроме того, что он вор и маньяк.

— Вор и маньяк? — нахмурился Ветров. — Что ты хочешь этим сказать?

— Помнишь, в газетах писали о похищении Ольги Плотниковой?

— Это та наркоманка в коме, которую умыкнули из клиники?

— Она самая.

— Ну и при чем тут Калугин?

— А при том, что это он ее похитил. Я их вез, когда он эту девицу украл.

— Калугин похитил Плотникову? — недоверчиво повторил Андрей. — Что за бред? Зачем ему это понадобилось?

— Зачем?! А чтобы выкуп получить, — пояснил Родичкин. — Это же безошибочный вариант. Девица ничем не отличается от розы на клумбе: такая же красивая и такая же безмолвная. И значит, никогда не сможет опознать похитителя. Парень дьявольски расчетлив, — уважительно покачал головой Родичкин. — Прямо-таки ноу-хау в области киднепинга.

Андрей не верил своим ушам. Что за ерунда? Зачем Калугину понадобилась Ольга Плотникова? Что бы ни говорил этот странный тип с пистолетом, он ни за что не поверит, будто Роман профессиональный похититель. Он на такое не способен.

И тут же гадкая мыслишка непрошеной гостьей заползла к нему в голову. Разве он уже один раз не ошибся, автоматически вычеркнув Калугина из списка подозреваемых в «Натали»? Может, он просто не хочет признать очевидное?

Андрей напряженно молчал. Впрочем, сейчас его мысли гораздо больше занимал не криминальный талант Калугина, а ненависть Родичкина к Роману и его пистолет. Тревожный холодок заполз к нему в душу: часом, не о его смерти ему в ближайшее время предстоит прочитать в газетах?

Андрей задумался и даже не заметил, как они приехали в Бутово. Родичкин усердно крутил рулем, пока они не остановились на стоянке перед длинным восемнадцатиэтажным зданием.

— Ну все, кажись, приехали. — И Родичкин заглушил мотор.

Ветров же не мог оторвать взгляда от здания, возле которого они остановились. Не может быть! Тут жила Старцева…

Родичкин тем временем деловито отстегивал ремень безопасности.

— Постой, — остановил его Андрей. — Ты что, идешь в этот дом?

— Ага.

— Здесь живет одна моя знакомая. Анна Старцева. Ты, часом, не ее собираешься навестить?

— Возможно, — загадочно ответил Родичкин, нетерпеливо дергая ручку двери.

— Еще один вопрос. Ты что-то говорил про громкое убийство, о котором напишут в газетах, — издалека начал Ветров. — Старцева будет иметь к этому отношение?