Дейзи почувствовала, как краснеет.

– Я просто благодарила его за урок воздухоплавания…

Альф рассмеялся:

– В общем, ты не навестишь завтра в Уэст-хилл раненого авиатора?

Пришла Роуз с чаем и с кусками пирога – Флора экспериментировала, не имея яиц, – поэтому никто не заметил, что Дейзи воздержалась от ответа.

– Для пирога без яиц очень даже вкусно, ты не считаешь, Альф?

Прежде чем он успел ответить, снизу раздался шум, потом с лестницы донесся веселый голос Фреда:

– Ну и ночка!

Но, увидев Альфа, он посерьезнел:

– Что так поздно к нам, Альф? Что-то произошло?

Пришлось Альфу рассказывать все сначала.

– Надеюсь, у вас хватит горячей воды, чтобы ты смыл с себя всю эту сажу, Фред! Хотя ты не неженка, можешь послушать меня и неумытым! – Все засмеялись, и он вкратце повторил историю вынужденной посадки Эдейра. – А теперь мне пора. Прежде чем звонить Нэнси, я осмотрел свою колымагу. Дверцу покорежило шрапнелью, но она и так была в неважном состоянии, а шрапнель я выковыряю. Будет грустно, если ее прошило насквозь.

Дейзи надеялась выспаться, но этой ночью ей совсем не удалось уснуть. Когда сестра встала, она зажмурилась и притворялась спящей до тех пор, пока Роуз и родители не отправились работать. Альф предупреждал, что ее пустят к Эдейру только во второй половине дня, но она знала, что все равно не сможет столько ждать. Сидеть в госпитальном корпусе или слоняться вокруг было куда лучше, чем слушать родительские причитания. Вечером ей несколько раз хотелось крикнуть: «Ранен Эдейр, а не я!» Сдержаться было очень нелегко.

Умывшись, она решила одеться не в штатское, а в свою форму ВААФ. При всей суровости госпитальных правил сердобольная медсестра могла бы впустить рядовую авиации ВВС в палату, если там все спокойно… Сильного желания красоваться в Дартфорде в форме у нее не было – недаром Фред и Флора всегда учили своих детей не привлекать к себе внимания. Но в такой приятный весенний день тошно было париться в плаще. По всем этим причинам она выбрала форму.

Выпив на завтрак всего лишь чашку чая, она босиком, с туфлями в руках, на цыпочках спустилась вниз и выскользнула из дома через заднюю дверь.

Уже через несколько секунд она пожалела о своем решении: пришлось преодолевать строй бывших соучеников или их мамаш, а также посетителей лавки. Приходилось то и дело останавливаться, отвечать на вопросы людей, которых она давно не видела, и, конечно, самой задавать вопросы о давно исчезнувших из виду. Наконец, она миновала людный центр города и ускорила шаг. Знакомые поразили ее своей добротой. Даже девушкам, с которыми в школе она была не слишком дружна, хотелось остановиться и похвалить ее за поступление на армейскую службу, рассказать про других знакомых, сражавшихся в разных уголках мира или пострадавших на войне. Дейзи бодрилась, вспоминая разговор с девушкой из ее бывшей команды бегунов: той еще не было двадцати, а она уже успела стать матерью чудесной девочки и готовилась родить опять.

Хочет ли она сама такой жизни? Она отвечала на это категорическим «нет», но, вспоминая Эдейра, снова и снова чувствовала его требовательные губы, их поцелуй на новогодних танцах.

Что означает любовь Эдейра, как все это было бы?.. Шокированная собственными мыслями, Дейзи ускорила шаг, заставляя себя сосредоточиться на сгоревших или разрушенных зданиях, на изуродованных или погубленных жизнях, мимо которых ей сейчас приходилось спешить.

Госпиталя она достигла с раскалывающейся головой – вот что значит пренебречь с утра завтраком! Если немедленно чего-нибудь не перехватить, ей станет плохо. Жаль, что она не остановилась в городе у фургона Женской добровольческой организации: там ее по крайней мере напоили бы чаем.

– В чем дело? – обратился к ней участливый человек, судя по виду санитар. – Похоже, вам лучше присесть.

– Нет, со мной все хорошо. Просто я хотела навестить знакомого… Простите, эта головная боль… – Но громкое урчание в желудке выдало ее с головой.

– Бросьте, вашему парню будет только хуже, если вас вырвет прямо на него. Вы же навещаете своего парня?

Дейзи не смогла ответить, а только кивнула и позволила ему отвести ее в какую-то комнатушку, где он силой усадил ее в кресло.

– Будет вам сейчас чай и что-нибудь пожевать. Мы едва успеваем помогать реальным пострадавшим, не хватало, чтобы у нас тут валились от голода с ног их прекрасные подружки! И не надо стыдиться, красавица, чай вам положен, иначе вы своим голодным видом смутите одного из наших пациентов.

Добряк вернулся уже через несколько минут с кружкой горячего сладкого чая в одной руке и с булочкой на блюдце в другой.

– Я сказал поварихе, что вы из ВААФ, и она не пожалела для вас настоящего масла! Живо ешьте и не двигайтесь с места, пока я не вернусь.

– Есть, сэр! – выпалила она, и он, прежде чем скрыться за дверью, громко засмеялся. – Медбрат, мистер Уишоу, просто Фрэнк – выбирайте сами. Масло должно пойти вам на пользу.

Минут через двадцать Фрэнк вернулся ее проведать. Сдобная булочка пришлась кстати, иначе обморока было бы не избежать.

– Как я погляжу, вы удрали из дома с утра пораньше на пустой желудок. К кому бы вы ни торопились, пообещайте, что никогда больше не будете пренебрегать завтраком. А теперь я попытаюсь провести вас к нему в палату.

Она встала:

– Не знаю, как вас благодарить, Фрэнк. Чай и еда меня оживили. Его фамилия Максвелл.

– Майор Максвелл? Он самый и есть, других мужчин в погонах с такой фамилией у нас не числится. Врач его уже осматривал, а я, так и быть, спрячусь за занавеской минут на пять. Старшей медсестры некоторое время не будет, но вообще-то она здесь, как принято в госпиталях, царь и бог. Так-то лучше, вам идет улыбка! Хочу, чтобы после вашего ухода он чувствовал себя лучше, а не хуже.

Дейзи заспешила за рослым широкоплечим Фрэнком по коридорам, минуя дверь за дверью, пока не остановилась перед палатой Эдейра.

– Минуточку, – сказал ей медбрат и вошел туда один.

– Все спокойно. Милости прошу.

– Фрэнк, а он… – Она замялась. – Ему очень плохо?

– Личико у него в полном порядке, если вы об этом. – Из голоса Фрэнка почему-то пропало всякое дружелюбие.

– Ему очень плохо? – спросила она почти таким же злым голосом, как у него.

Он натянуто улыбнулся:

– Жизненно важные органы целы, но ему придется провести у нас несколько недель. Когда выйдете от него, скажу вам немного больше.

Дейзи распахнула дверь. Перед ней раскинулась длинная палата хирургического отделения, где вдоль прохода с каждой стороны стояло не меньше дюжины коек. В палате сильно пахло антисептиком, Дейзи даже сморщила от отвращения нос.

– Левый ряд, второй от конца, – подсказал бесплотный голос. – Если бы он лежал прямо у двери, вам пришлось бы труднее.