На китайской территории, вплотную примыкающей к границе, проживает обширная диаспора этнических корейцев, которые замечательно говорят по-корейски, а многие из них имеют родственников в КНДР, с которыми поддерживают добрые отношения. Если же говорить о Северной Корее, то единственная иностранная диаспора там — это как раз китайцы (т. н. «хуацяо»), которые получили в КНДР вид на жительство. Это своего рода человеческий мост, связующий две страны. Роль этнических корейцев Китая и хуацяо для развития и поддержания торгово-экономических связей двух стран трудно переоценить. Так, например, эти две группы контролируют практически весь приграничный бизнес.

Лучше всего о положении дел в Китае осведомлены как раз именно северные корейцы, а вовсе не русские и южнокорейцы. Здесь особую роль играет пограничный участок на самом северо-западе, где друг напротив друга стоят два города — китайский Даньдун и северокорейский Синыйчжу. Это, пожалуй, ключевая точка для торговли между двумя странами. Города соединяет автомобильно-железнодорожный «Мост дружбы». Некоторые зарубежные журналисты назвали его «мостом жизни для КНДР», и не зря. Дело в том, что именно через этот мост проходит семьдесят — восемьдесят процентов всего товарооборота между Северной Кореей и Китаем. А если учесть, что на Китай приходится около восьмидесяти процентов внешней торговли Северной Кореи, то получается, что посредством этого сравнительно небольшого и уже достаточно старого моста осуществляется около шестидесяти процентов торговли КНДР с внешним миром.

Значение Китая для КНДР, как я уже говорил, трудно переоценить. Северная Корея уже достаточно давно зависит от Китая, и эта зависимость неуклонно растет. Япония, США, страны Запада в последние годы вообще почти полностью прекратили сотрудничество с Пхеньяном. Долгое время Сеул занимал второе после Китая место в списке внешнеэкономических партнеров Пхеньяна. Возможно, что формально занимает и до сих пор, но все равно Юг с 2016 года тоже почти не контактирует с Севером. Россия поддерживает с КНДР определенные отношения, но не может этого делать в тех объемах, в которых их осуществляет Китай. В общем, ситуация в мире сложилась таким образом, что главным политическим и особенно торгово-экономическим партнером для КНДР стал именно Китай.

Экономический кризис в КНДР, международная изоляция Страны чучхе, крушение соцлагеря и прочие факторы привели к тому, что Китай остался единственным реальным партнером Северной Кореи. В сфере политики, пожалуй, можно назвать еще и Россию, но вот в экономике, торговле и инвестициях равных Китаю нет.

По свидетельству людей, побывавших в КНДР, а также по словам перебежчиков, более восьмидесяти процентов всех продаваемых в Северной Корее товаров китайского производства. Если вы слышите о каких-то попытках совместных проектов, то, как минимум, в девяти из десяти случаев речь идет о китайцах. Большинство безвозмездной помощи в КНДР поступает из Китая. То же самое можно сказать и о сырой нефти. Китайцы составляют подавляющее большинство иностранцев, приезжающих в Северную Корею.

Самая ходовая в КНДР иностранная валюта — китайский юань. В приграничных с КНР районах Северной Кореи юань уже стал основной расчетной валютой между самими корейцами, тогда как корейские воны оставлены лишь для мелких бытовых расчетов и покупок.

Китай — это самая доступная для северян заграница. Во-первых, он близок. А еще он является, по крайней мере формально, социалистическим государством, союзником Северной Кореи. А потому властям проще всего отпустить туда своих сограждан. Поездкой в Китай можно премировать отличившихся чиновников среднего и нижнего звена. На Запад их отправлять слишком опасно, в Россия тоже царит никому не нужная вольница. Так что остается только Китай.

Пекин, Шэньян, Шанхай, Владивосток — вот основные города, связывающие по воздуху Пхеньян с остальным миром. Как видно, три из четырех городов — китайские.

Большинство новостей о том, как живет планета, в том числе и Южная Корея, в КНДР проникает именно через Китай. Северокорейские официальные лица в качестве наиболее удобных мест для переговоров с третьими странами, включая секретные контакты с Южной Кореей, выбирают именно Китай. Для корейцев Китай — это самая близкая и самая знакомая заграница. С Поднебесной у КНДР больше всего контактов в любой отрасли — политике, культуре, искусстве, образовании и уж тем более в экономике и торговле.

Китай, конечно, большой, а потому для северян не вся Поднебесная воспринимается как «своя». Хотя тут скорее стоит говорить не столько о «своей», сколько о наименее чуждой загранице. Это в первую очередь относится к трем северо-восточным провинциям Китая, которые, как можно догадаться, как раз и расположены на границе с КНДР. Именно в них проживает основная часть корейской диаспоры Китая, именно на эти провинции приходится от шестидесяти пяти до восьмидесяти процентов всей северокорейской торговли с КНР. Многие Шэньян называют «внешней столицей КНДР», а приграничный китайский Даньдун — «внешней торговой столицей» Страны чучхе.

На начало 2016 года за рубежом насчитывалось около ста тридцати северокорейских ресторанов, которые были расположены в двенадцати странах мира. Более ста из них находились в Китае и более половины — в приграничных с КНДР китайских районах. Практически то же самое можно сказать и о представительствах внешнеторговых фирм КНДР, которые должны зарабатывать валюту для Страны чучхе. Почти все они находятся в Китае — в первую очередь в северо-восточной части КНР, а также в Пекине. Дети высшей элиты КНДР учатся в странах Западной Европы, но это единицы, Китай же по-прежнему остается единственно доступным местом, куда чиновники среднего звена могут отправить на учебу своих детей.

В общем, Китай для КНДР — это самое настоящее окно во внешний мир. А Китай сейчас находится в силе. Это, пожалуй, единственная в мире страна, которая может обрушить всю политическую и экономическую систему КНДР. Сделать это теоретически достаточно просто — надо просто перекрыть северокорейско-китайскую границу и прекратить все контакты. Северная Корея останется вообще без нефти, без главного торгового партнера, на которого приходится восемьдесят процентов торговли, а в итоге и без денег, без серьезных связей с внешним миром. Правда, Китай, какое бы порой раздражение у него ни вызывали действия соседа, еще ни разу не попытался взяться за дубину, которой он может убить Страну чучхе буквально с одного удара. Это не в интересах Китая, и КНДР это прекрасно понимает и умело пользуется слабостями могучего соседа. Но это уже совсем другая история. Конечно, есть у Северной Кореи и другие выходы за рубеж, но если Китай — это окно во внешний мир, то все остальные альтернативные пути — в лучшем случае крошечные форточки.

Не секрет, что каждое государство так или иначе «подстраивает под себя» мировую историю, всячески выпячивая свои заслуги, превознося роль в «динамичном развитии человечества», а также прочие, порой реальные, а порой и выдуманные достижения. Для одних правительств это способ сплотить народ вокруг себя, для других — просто возможность похвалить себя любимых, что, как правило, на ура воспринимается обывателями. Способов для самовозвеличивания много, но есть несколько особо распространенных и популярных приемов, которыми грешат многие страны. Один из таких способов — рассказать про «великую и грозную», скажем, чтобы никого не обежать, вымышленную страну Крокозию, которая, мол, раньше была огромным государством и перед которой все соседи трепетали и падали ниц. Другой способ, часто идущий рука об руку с первым, — добавить лет своей истории, продлив ее в глубь веков на пару десятков, а то и более столетий. В общем, такой распространенный человеческий порок, как тщеславие, хорошо заметен и на государственном уровне.