Где мы сейчас? спросила Сиб.

Где Камбэй смотрит на свиток, сказал я.

Сиб опять перемотала к началу сцену, посмотрела еще раз и сказала, что все равно ни слова не разбирает. По-моему, ты тут все насочинял сказала она

Тебе, наверное, с дикцией Мифунэ тяжело, сказал я

+ Сиб сказала чтоб я ни слова плохого не слышала про Мифунэ

я сказал Куросава сам говорил

+ Сиб сказала да но это характеристика персонажа и давай дальше

Я сказал можно я тебе просто аккуратно все напишу

Сиб сказала можно и я все записал начиная с «Ты этот Кикутиё, рожденный во второй год Тэнсё», и все транслитерировал, потому что Сиб имеет свойство иногда забывать кану. Объяснения стали совсем сложные, и я сказал, что, наверное, доделаю потом, и Сиб сказала ладно. Перемотала фильм к самому началу сцены, где Кацусиро просится тоже пойти, мы не можем взять ребенка, говорит Камбэй, в конце концов, у меня нет родителей, нет семьи, я в этом мире один, + Хэйхати поднимает голову и видит, что в дверях молча стоит Кюдзо.

А ты знаешь, что в переводе Э. В. Рью[90]Одиссей обращается к товарищам «парни»? сказала Сиб.

Ты, кажется, говорила, сказал я.

Вот эти субтитры, сказала Сиб, столь же уважительно пятятся от настоящих реплик. Я постараюсь об этом не думать. Хорошо, правда, что почти ничего важного это не портит, ты посмотри, как Миягути стоит безмолвно в дверях, он как великий актер немого кино, я даже не знаю, сколько у Кюдзо РЕПЛИК, но реплики тут вообще ни при чем. А ты долго разбирался, что они говорят?

Я сказал, что не помню. Как-то раз целый день разбирал одну сцену, дальше пошло легче.

Ну, вот эту сцену ты сколько раз смотрел сказала Сиб

+ я сказал не знаю, немного, раз 50

Мандзо уже вернулся в деревню обрезать Сино волосы. Тогда она будет похожа на мальчика, и самураи на нее даже не взглянут. Так себе маскировка. На Сино Сибилла заскучала; выключила кассету и сказала, что надо работать.

Она включила компьютер и принялась набивать текст из «Жизни в трейлере: практическое руководство», 1982 год. Рикити х 5. Такое лицо всегда бывает у людей, совершивших ужасную ошибку.

Может, она ждет моего дня рождения — всего день осталось ждать. Или можно притвориться, будто я внезапно постиг изъяны лорда Лейтона и лорда Лейтона — писателя, который, похоже, и сочинил эту журнальную статью.

Если обмолвиться про «Лунную сонату», или «Вчера», или драпировки, она меня раскусит как пить дать, но я, допустим, скажу: проблема в том, что они классицисты, а не классики, они гонятся не за правдой и красотой как таковыми, но поскольку те явлены в великих произведениях прошлого. Сложнее, конечно, прикинуться, будто я узрел эти недочеты с позиций милосердия, но, может, она не заметит.

Я взял открытку и принялся сверлить ее взглядом, будто у меня внезапное озарение. Вообще-то, и впрямь слишком много тряпок летает. Осталось ненароком отметить избыточность этих летучих тканей, выказав при этом не только жалость к законопреступнику, но и милосердие превыше жалости.

«ЖИЗНЬ В ТРЕЙЛЕРЕ: ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО», сказала Сибилла. Что такого практического в трейлерах и почему, господи боже, со словом «практический» занятие привлекательнее, я что, опять в абсолютном меньшинстве? «Жизнь в трейлере: непрактичное руководство». «Гребля: непрактичное руководство». «Непрактичное вязание». Я бы купила любую из перечисленных, а меня ни капли не волнует вязание, гребля или, упаси боже, трейлеры.

Я снова развернул журнальную статью. Это позаковыристее. «Лунная соната», сказал я себе. «Вчера». Я снова прочел, пытаясь разглядеть то, что разглядела она.

Ужас! Ужас![91]сказала Сибилла.

Печатала она минут 5. За сегодняшний день заработано ок. £ 1,35.

Если я ее отвлеку, она, скорее всего, не передумает, а пойдет смотреть «Семь самураев» дальше.

Я ушел наверх. Она и головы не повернула.

Обыскал ее комнату сверху донизу, но конверта не нашел.

❖

У меня сегодня день рождения. Сибилла ничего не рассказала. Я думал, может, расскажет, когда я открою подарки, но нет.

Я сказал: Мне кажется, проблема лорда Лейтона в том, что он классицист, а не классик, он гонится не за правдой и красотой как таковыми, но поскольку те явлены в великих произведениях прошлого. И у автора статьи в журнале похожая проблема.

Хмм сказала Сибилла.

Я боялся, она спросит, чем именно похожая, и поспешно добавил:

Я зря сказал, что кассета фигня. Он заслуживает нашей жалости.

Сибилла, кажется, еле сдерживала смех.

Я сказал: Ну что мне еще сказать?

Она сказала: Ты не там ищешь.

Я сказал: Я просто хочу знать, кто он.

Она сказала: То есть что, тебе все равно, какой он? Ты прочел сотни книжек про путешествия. Назови худшую.

Мне даже задумываться не пришлось.

Вэл Питерс, сказал я.

У него был роман с одноногой камбоджийской девушкой, и он написал книжку про Камбоджу и про девушку и про культю, лирически вспоминал разрушенные деревни и оттяпанную ногу. Я в жизни не читал ничего хуже. Но он не плохой писатель — мне, конечно, было только восемь лет, но я понимал, что писатель он неплохой.

Она сказала: Вот если это он, ты все равно хочешь знать?

Я сказал: Так это он?

Она сказала: ВЭЛ ПИТЕРС! Ну еще бы, он же натуральный Дон Жуан.

Я сказал: Ну так кто он?

Она сказала: Ты не хочешь знать. Почему ты не веришь мне на слово?

Я сказал: Потому что ты в абсолютном меньшинстве.

Сибилла сказала: Ну, пусть бы и так. Можно твою подарочную книжку по аэродинамике глянуть?

и, не дожидаясь ответа, взяла ее со стола, открыла, стала читать и разулыбалась.

Так себе сюрприз. Сиб нашла эту книжку в «Диллонз» на Гауэр-стрит и, прочтя страницы три, рассмеялась и зашагала туда-сюда, твердя ГУСТАЯ ПЕРЬЕВАЯ МАНТИЯ, а остальные три покупателя разбегались во все стороны. ПРИНЯВ ПТИЧЬЕ ТЕЛО ЗА ШАР РАДИУСОМ 5 СМ, сказала Сиб, я и не знала, что аэродинамика — это так весело, и, пребывая под впечатлением, будто все в «Диллонзе» тоже захотят оценить шутку, сказала Ты послушай пример: