Внезапный Юлькин ажиотаж и жадный блеск в глазах меня слегка напугали. Раньше подруга такой не была. Откуда взялась эта чрезмерная активность и скоропалительность? От меня, что ль, заразилась? Верно говорят: чем дольше люди находятся рядом, тем более похожими становятся.

— Что мешает? Железный забор в пару метров!

Здесь, как по заказу, затренькал мобильный. На этот раз номер был неизвестный, и я, воодушевившись, ответила:

— Алло.

— Здравствуй, козочка! Прочел твою записку и не смог удержаться!

Услышав незнакомый голос, но поняв, кто это, я тут же приняла игру:

— Здравствуй, козленочек! Мы с подружкой видели вас с напарником пару раз и о-очень возбудились! — Юлька покраснела и замахала на меня рукой, дескать, че за ужасы ты несешь? — Жутко хотим увидеться с вами в более располагающей обстановке!

Там похихикали, пошептались и выдали:

— Приезжайте сегодня к аквапарку к одиннадцати. Только не к главным воротам — там камера наблюдения висит, — а к служебному входу, это за углом, маленькая железная дверь с глазком и звонком. Позвоните два раза, пауза, потом еще три раза. Мы откроем. Кстати, — трубка немного замешкалась, точно не решаясь задать самый главный вопрос, — а вы обе… ну… симпатичные?

Я не растерялась:

— В своей родной Караганде я заняла первое место по красоте, а подружка четвертое. А участниц было почти шесть сотен. Вывод делай сам! — кокетливо проворковала я и дала отбой.

Юлька кинула в меня носком.

— Почему это я — четвертое?

— Если бы мы обе заняли первые места, он бы не поверил. Потому четвертое. Итак, собирайся. Нужно найти что надеть. Оголиться до невозможности, накраситься до неузнаваемости, надушиться до вони и напиться до потери контроля. Иначе за представительниц древнейшей профессии мы никак не сойдем. Потом еще нужно захватить лопаты. В прошлый раз они валялись в саду, потому проблем с поиском не возникло, но сейчас их там нет.

— Я видела, как бабка убирала две лопаты и лом в сарай, где мы копались. Кстати, — щеки подруги вдруг порозовели, а само ее лицо приобрело выражение полного счастья, — смотри, что у меня есть! — Юлькины руки торопливо полезли в боковой кармашек дамской сумочки и сунули мне в ладонь что-то блестящее. Я пригляделась: браслет! — Экспроприировала сегодня днем с ее тумбочки, пока воровка в саду разгуливала!

— И теперь боишься носить, — хмуро констатировала я. — Слушай, она ж слепая, надевай браслет и ничего не бойся.

— Ага, слепая! А на полу сарая-то нашла золотишко!

Это правда, возразить на это было нечем. Одно пока радовало: Юлька вернула себе свой любимый золотой браслет.

Мы прошли в кухню и поставили самовар греться. Юлька достала хлеб и стала нарезать, а я проделывала все то же самое с копченой колбасой.

— Итак, наши действия, — инструктировала я подругу. — Ровно в одиннадцать мы звоним в дверь, нам открывают и, получив лопатами по башке, отключаются. Мы запираемся, выкапываем яму, достаем сейф, открываем его, берем себе все, что найдем, закапываем обратно. Уходим.

Юлька таращилась на меня во все глаза.

— Ты решила их кинуть? — Понятно дело, она имела в виду Мишку и Димку. — И вообще, как ты собралась ударить лопатой двух здоровых бугаев? Они тебе та-ак потом рады будут, когда очухаются! И то с условием, что мы сумеем попасть куда надо и вырубить их. Так что, нравится тебе или нет, но ребята в этом деле нам нужны. Без них не справимся.

В ее словах был резон. Я сама довольно слабо представляла, как смогу обезвредить одной лишь лопатой двух вооруженных охранников. Конечно, если со всего маха вломить — то и череп хрустнуть может, но этого-то я и боялась. Опасаясь убить их, я бы стала бить несильно. Юлька права, они тут же нас скрутят и сдадут в ментовку.

— Я это из вредности сказала, — пошла я на попятную. — Я сама им позвоню.

Когда мы выпили чаю с бутербродами, вернулась баба Дуся, потому звонить я отправилась на улицу, за калитку.

— Если ты позвонила, только чтобы спросить, как мои дела, клянусь, я убью тебя! — так нежно поприветствовали меня, не дав и слова вымолвить.

Я сперва опешила, затем вспомнила, что в общем-то все это заслужила, потому принялась излагать причину звонка:

— Нет, я звоню, чтобы сказать, что мы нашли карту. Ловля на живца тоже удалась. Нам назначили свидание сегодня в одиннадцать, у служебного входа.

— Я знаю, где эта дверь, — тут же сменил он тон. — Мишка возьмет напрокат машину. Мы довезем вас до дверей, сами спрячемся в кустах. Я дам тебе клофелин, действует моментально, смотри только с дозой не перетрудись, а то тут же коньки отбросят. Когда они отойдут ко сну, открываете служебный вход, мы тут же берем лопаты и заходим. Кстати, сколько их у вас?

— Две.

— У нас одна. Ладно, так как вы женщины, будете копать по очереди. Без двадцати одиннадцать мы с Михой будем возле вашего дома. Высматривайте темную иномарку.

— Дима…

— Да, крошка моя?

— Хочу предупредить. Если ты затеял нечестную игру, тебе это выйдет боком. Лучше отступись сразу, ты плохо меня знаешь.

Он хмыкнул.

— К несчастью, я уже знаю тебя довольно неплохо. Обе карты у тебя, оба пистолета тоже. Чего же ты от меня хочешь?

Ближе к десяти часам, когда бабка Евдокия прилегла на кровать в своей комнате и начала похрапывать, я взяла с кухни совок и толкнула подругу, читающую книжку в положении лежа:

— Пора копать.

— Чего делать? — Она посмотрела на часы. — Еще рано. Они приедут…

— Они — это они, — перебила я, — а мы — это мы.

— Говоришь загадками. — Лоб подруги приобрел несколько глубоких продольных морщин ввиду недопонимания, и все же она поднялась и пошла за мной.

Отсчитав три шага от сортира во дворе, я села, воткнула совок и начала им копать.

— Это ты тренируешься перед аквапарком? — предположила Юлька.

— Карта, — напомнила я.

— А! — воскликнула Образцова. Морщины тут же разгладились. — Давай помогу.

Всего через полминуты мы вытащили целлофановый пакет, стряхнули с него землю и достали первую часть карты.

— Когда ты успела ее спрятать?

— Когда ты спала, как беззаботный младенец с соской во рту. Пойдем, нам нужно загримироваться. Да так, чтоб мать родная не узнала.

Без семнадцати минут одиннадцать мы вышли из дома, покинули участок и, держа в руках лопаты, запрыгнули в припаркованный «Вольво».

Ребята обернулись на заднее сиденье и… уронили свои челюсти.

Наши волосы были накручены так сильно, что более всего мы с подругой походили на Мэрилин Монро. На Юлькины веки я наложила пять коробочек теней зеленого цвета разных оттенков так, что, казалось, у нее вместо глаз огурцы. Свои же я замалевала литром черной подводки и туши, чтобы природная голубизна в этом мраке безропотно потерялась. Самый темный из имевшихся в моем арсенале тональный крем превратил нас в мулаток, а губы мы закрасили той же кроваво-красной помадой, след от которой и завлек сторожей в записке. Юлькины глаза-огурцы очень хорошо сочетались с зеленым треугольничком ткани, который только слепой мог назвать майкой. Верхняя вершина треугольника имела петлю, которая перекидывалась через шею подруги, а две другие вершины имели веревочки, которыми вся конструкция завязывалась на абсолютно голой спине. По моему совету подруга не стала надевать бюстгальтер, потому выглядела до ужаса эротично. Ее джинсовые шортики пришлось укоротить ножницами до состояния трусов-стрингов, поэтому под них она ничего не надела. В отличие от подруги, я позволила себе надеть нижнее белье, однако сверху предпочла накинуть длинный кусок прозрачной марли, сделав в ее центре отверстие для головы. На поясе марлю завязала объединенными узлом шнурками. Вышло что-то вроде сарафана, но совершенно прозрачного и ультракороткого: подол был на полтора сантиметра длиннее красных стрингов.