– Буэ.

Я мучительно сглатываю, терпеливо жду, пока у меня из носа перестанет идти дым, и отправляюсь на поиски какого-нибудь растения в горшке, которое, быть может, выживет, если полить его этой дрянью.

Зал за дверью устлан толстыми коврами, а занавесей и гардин тут хватило бы на престижный публичный дом в фильме о Париже рубежа XIX–XX веков. Большинство гостей сгрудились у игорных столов, и, хотя сюда и забрели некоторые дамы из Батори-Косметикс, по большей части это придворные из одиозных акционеров Биллингтона и их анорексичные и экзальтированные фотомодели. Я подхожу к столу, где играют в баккара, и передо мной возникает одна из младших и решительных акул из отдела продаж. Она заискивающе улыбается и протягивает мне руку:

– Здравствуйте! Меня зовут Китти. Правда тут здорово?

Я кошусь на нее поверх своего трагически полного бокала и приподнимаю бровь.

– Ну, я полагаю, да. В некотором смысле «здорово». Мы знакомы?

Китти смотрит на меня, как кролик, замерший в свете фар приближающегося джипа. Ее светлые волосы залакированы так, что прическа похожа на стеклопластиковый шлем, осталось только из баллончика спрыснуть; она красивая – в смысле обильно подведенных глаз и блестящей помады.

– А… вы ведь, наверное, знаменитость? – мямлит она. – Миссис Биллингтон всегда приглашает знаменитостей выступать на свои вечера…

Я заставляю себя доброжелательно улыбнуться.

– Все в порядке. Ничего страшного, что вы меня не узнали. – Я отпиваю из бокала: коктейль омерзительный, но в нем содержится алкоголь, что уже само по себе неплохо. – Это очень свежее ощущение – ты вдруг никто, и люди тебя не замечают.

Китти неуверенно улыбается, будто не вполне поняла, применил я иронию или некий более экзотический риторический прием.

– А как вы сюда попали, Китти? – спрашиваю я, изо всех сил изображая искренность.

– Я Неутомимая Пчелка Номер Один по продажам в Миннесоте! У меня отличная команда, все работают не покладая рук, но все равно это же такая честь, верно? А в прошлом году мы были шестьдесят вторыми из семидесяти четырех отделов продаж! Но я поняла, что девочкам нужно просто поставить цель, так что я ввела новые плановые показатели и новую ценовую политику с гибкой системой скидок, и все сработало просто чудесно! Ну и вирусный маркетинг тоже, но это совсем другое. Но на самом деле это заслуга моих пчелок! В моем улье трутней нет!

– Это… просто замечательно, – киваю я. Тут мне в голову приходит внезапная мысль: – А какие именно продукты сейчас лучше всего продаются? Может, есть какой-то особый товар, который так круто повысил продажи?

– Ох, мы рассчитали вертикальную сегментацию рынка в нашем регионе, и у разных ульев разные торговые метки, но знаете что? Всюду одно и то же: крем «Аристократическая бледность»™ Гидромакс® разлетается как пирожки!

– Ага-а, – тяну я, изображая задумчивость, что в целом нетрудно: Как же можно запихнуть чары в тюбик с кремом для кожи? Восхищенно качаю головой и снова делаю глоток из бокала с политурой. – Очень интересно. Может, мне тоже стоит его приобрести?

– Конечно, стоит! Вот, пожалуйста, возьмите мою визитку. Я с радостью предоставлю вам набор бесплатных образцов и отвечу на все вопросы.

Ее визитка – это не просто кусочек картона: она представляет собой набор косметических пробников, сложный, как швейцарский нож. Мне удается спрятать ее в карман так, чтобы не запачкать кожу. Глаза у Китти вспыхивают, когда она заводит привычную рекламную пластинку, голос у нее становится тише: она говорит с искренней и заманчивой убедительностью, которая вступает в странное противоречие с ее естественной пухлой экстраверсией:

– Эритрокомплекс-V в серии «Аристократическая бледность»™ Гидромакс® прошел клинические испытания и гарантированно восстанавливает возрастные цитоплазматические изменения в коже и кутикулах. С первого же применения он берет под контроль разрушительное действие свободных радикалов и улучшает естественное производство антиоксидантов и ингибиторов цитохромных полиэфиров. И он придает коже кремовую мягкость! В отличие от обычных кремов наш продукт изготовлен на сто процентов из натурального сырья…

Я ретируюсь, пока на ней воспроизводится записанное сообщение: она даже не замечает, как я подкрадываюсь к пальме в горшке и делаю последний философский глоток водки-мартини. Мои сигнальные заклятья легонько щелкнули, когда Китти вошла в рабочий режим, но это же не значит, что она робот, верно? «Наш продукт изготовлен на сто процентов из натурального сырья», как и нижние десять процентов наших продавцов, которых Королева Улья на этот праздник маркетинга не позвала. Может, у Китти в голове просто была естественная пустота, которую она с радостью заполнила ходовым энтузиазмом заклятья коробейника, но почему-то я в этом сомневаюсь: такой идеальный вакуум не достается дешево.

Я потираю по полу левым каблуком. Если бы я включил его, встроенный резонатор Тиллингаста позволил бы мне увидеть демона-торговца, который прилепился к ее хребту, как раздутая пчела-землеройка, но тогда меня стошнит, а этого лучше не допускать. Да и первое правило демонологии гласит, что, если ты его видишь, он видит тебя. Но когда я смотрю на разодетых гедонистов и до жути аккуратных акул отдела продаж, по спине у меня пробегают мурашки: у меня в голове выстраивается общая картина, и она мне категорически не нравится – смокинг-то я надел, но для такого вечера мне не хватает одного аксессуара, а вот Рамона как всегда на высоте.

Пока я терзаюсь этими мрачными мыслями, замечаю, что практически допил свой коктейль. Напиток, конечно, не самый восхитительный – на вкус примерно как политура, разбавленная антифризом, – но дело свое делает. У меня возникает стойкое ощущение, что мне понадобится хорошенько нахрабриться, чтобы дотянуть до конца этого вечера. До меня постепенно доходит, что имела в виду эта жуткая адвокатша Слоат: это все то ли прикрытие, то ли подготовка к какому-то аукциону, верно? Может, Биллингтон намеревается продать то, что поднимет с Точки Два ДЖЕННИФЕР МОРГ. Это звучит разумно, и тогда понятно, почему одновременно вскинулись и Черная комната, и Прачечная, но я не могу отделаться от чувства, что это не всё: при чем тут вся эта история с Марком? Если, конечно, эти истории связаны. Может быть, Рамона знает что-то, чем захочет поделиться со мной?

Я качаю головой и оглядываюсь по сторонам. Среди блестящей публики у игровых столов Рамоны нет, но тут столько людей, что она вполне могла куда-то уйти.

«Эй, ты где?» – беззвучно спрашиваю я, но Рамона не отвечает, и я не чувствую, что она делает. Будто она отгородила свое сознание от меня огромным темным занавесом, чтобы я не совал свой нос туда, куда не следует. Да уж, такой навык и мне бы не помешал… Вдруг я мысленно хлопаю себя по лбу. То, чему научился один из нас, может легко выучить и другой. Нужно просто спросить, как она это делает, когда Рамона перестанет прятаться. По крайней мере, с ней все в порядке. Учитывая характер нашей связи, я бы наверняка почувствовал, если бы она попала в беду.