– Вот, что хороший коньяк с… э-э… человеком делает, – заметил Фат и подмигнул Рэю. – Каких-то сто грамм, а результат волшебный. Был человек просто симпатичный, а стал – писаная красавица. Просто глаз не отвести, честное пластунское!

Тепси уже открыла рот, чтобы достойно ответить, но ее опередил Бес.

– А вам стало легче? – тихо и очень серьезно осведомился он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Допускаю, что первые годы и даже несколько десятилетий вам было неплохо. Может быть, и всю первую сотню лет. Как же! Вы строили новый мир. Сами. И не было рядом ненавистных мужчин, готовых в любую секунду отобрать у вас руль и рычаги и отправить на кухню, в церковь или к детям. Не было этих вечных угнетателей, этих самодовольных глупых и чванливых петухов, невероятно гордящихся тем, что болтается у них между ног. Не было этих алкоголиков и убийц, готовых по малейшему поводу развязать и пьяную драку, и бессмысленную войну. Мало того. Я даже готов признать… да что там готов – я признаю, что вы смогли этот новый мир построить. И он, действительно, оказался во многом лучше прежнего. То, что вам удалось полностью изжить войны, свести к минимуму преступность и поднять из ядерных руин цивилизацию, заслуживает не просто уважения и восхищения, а глубокой благодарности. Это был самый настоящий подвиг, и он останется в истории человечества навечно. Но. Что случилось потом?

Бес выжидательно замолчал, переводя взгляд с Тепси на Касю и обратно.

– А что произошло? – дернула плечом Тепси. – По-моему, ничего такого особенного не произошло. Лично мне все нравится.

– Брось, Тепси, – вздохнула Кася. – Он прав. Не может нынешнее положение нравиться. Если, конечно, человек не болен психически и не полный идиот. Мы же говорили об этом сто раз. С недомолвками, с намеками, но говорили. Наше общество в жесточайшем системном кризисе, выхода из которого лично я пока не вижу.

– Общество… системный кризис… – пробормотала Тепси. – Я и слова-то такие с трудом вспоминаю. Но, если уж вспоминать, то мы знаем из истории, что любое общество время от времени попадает в кризис. В том числе и системный. У нас общество еще очень и очень молодое. Что такое полторы сотни лет? Песчинка в прибрежных дюнах, если сравнивать с историей человечества. И этот кризис, если он даже и есть (ну, ладно, ладно – есть, согласна!) у нас первый. Преодолеем как-нибудь. Рассосется.

– Боюсь, что как-нибудь не получится, – сказал Бес. – И не рассосется.

– Почему это?

– Потому что системный кризис можно преодолеть лишь путем внесения кардинальных изменений в ту систему, в которой он случился.

– Ну, ты, командир, и даешь, – произнес Ровего. – Эк завернул. Аж до костей пробрало.

– Учись, пока молодой, – пренебрежительно заметил Тьюби. – А то так и останешься навечно в обычных пластунах.

– И какие же изменения, по-твоему, необходимо внести в нашу систему? – осведомилась Кася. – Давай уж, говори. Нам, действительно, интересно.

– Изменения простые. Вам нужно изменить статус тех мужчин, которыми вы владеете, и начать по-настоящему сотрудничать с нами, свободными мужчинами.

– Ничего себе – простые! – засмеялась Тепси. – Да это чистая утопия. И как нам с вами сотрудничать, если у нас непрерывная война? И вообще…

– Значит, надо заключить мир, – спокойно ответил Тьюби. – Просто взять и договориться. Делов-то.

– И… и как это, по-твоему, можно осуществить практически? – спросила Кася.

– Практически? Хм… Ну, например. Скажите, в каких вы отношениях с вашим начальством?

– Начальства у нас много, – уклончиво ответила Кася. – Тебя кто именно интересует?

– Кася, не увиливай. Меня интересуют те, кто способен принимать решения. И отвечать за них. Вот, скажем, эта ваша начальница Службы FF города… как ее… Йолике Дэм, вспомнил. Вы ее хорошо знаете?

– Ну… Допустим, знаем. А что?

– Вы к ней вхожи? – напирал Тьюби. – Можете, если что, обратиться к ней непосредственно?

– Конечно. Йолике весьма демократична в этом отношении.

– Очень хорошо. Теперь представь себе такую ситуацию – пока только представь, не больше. Мы вас отпускаем на свободу. Вы являетесь к Йолике Дэм и говорите, что руководство Подземелья ищет пути к диалогу и сотрудничеству. Не хотят, мол, «дикие» больше воевать. Хотят мириться. Сможет Йолике с этой информацией пойти к вашей Первой?

С минуту все несколько ошарашенно молчали.

– Нет, коньяк точно уж слишком хороший оказался, – констатировал Фат. – Мозги набекрень. Хотя странно – я-то в порядке, да и Рэй, вроде, тоже. Ты как, Рэй?

– Нормально, – сказал Ровего. – И еще бы от ста грамм не отказался.

– Когда ты отказывался… О, понял! – воскликнул Нигга. – Доза не та была. Не командирская. Бес, тебе еще налить?

– А вот налей! – с вызовом сказал Бес. – И не паясничай. Серьезный разговор стоит риска. А мне кажется, что разговор у нас намечается серьезный.

Фат Нигга покачал головой, поднялся и пошел за спрятанным коньяком.

– Погоди, – сказала Кася. – Я не поняла. Какой еще серьезный разговор? Ты нас вербуешь, что ли?

– Еще чего. Ты мне и так нравишься. Просто мне неожиданно пришла в голову эта мысль, и она показалась мне очень интересной. Со мной такое бывает иногда. Но ты мне не ответила. Сможет Йолике Дэм пойти с такой информацией к Первой или нет?

– Смочь-то она сможет, – пробормотала Тепси. – При условии, что ей служба надоела.

– Не уверена, – сказала Кася. – Йолике умная, бить в лоб подобным предложением не станет. Иное дело – мы. Я, честно говоря, не очень представляю… Да ну, ерунда все это. Играть можно во все, что угодно. И представить себе тоже можно все, что хочешь. На то нам и воображение. А толку? Вот если бы мы точно знали, что нас отпустят домой с подобной миссией, я бы точно и ответила.

– Все-таки хитрый вы народ, женщины, – сказал Ровего. – Ишь ты, точно им знать надо. Командир еще не решил. Верно, командир?

Бес не ответил. Прислонившись к стене, он задумчиво глядел в разбитое окно, за которым догорал закат.

Вернулся Нигга с коньяком и налил всем еще. Молча выпили и закусили остатками ужина.

– А вы, господа пластуны, боевые, мать вашу, товарищи, что скажете? – осведомился Тьюби. – Как вы смотрите на подобную авантюру?

– Так ты это серьезно? – Фат в задумчивости поскреб небритый подбородок. – Вообще-то, ход интересный. Но уж больно рискованный.

– Риск – дело благородное, – сказал Бес. – Мы всю жизнь рискуем. И что? Ничего. Как сидели под горами, так и сидим. И отцы наши там сидели, и деды. Вам хочется, чтобы там же сидели ваши сыновья? Мне лично не хочется.

– По закону за подобные штучки полагается расстрел, – безучастно заметил Рэй. – В лучшем случае станем труднями навечно. Без права возвращения прежнего статуса. Будем кирками махать всю оставшуюся жизнь. Оно нам надо?