Папка была вновь открыта, и текст тщательно изучен.

— Здесь написано только: «В сопровождении командующего Особым корпусом». А с кем — не написано, — подняла брови Рамичи.

— Это значит, — заключил Климий, — что с ним-то она туда и отправляется.

— Не самая веселая для тебя компания, да, Таллури? — Эннея с сожалением посмотрела на подругу.

Та пожала плечами:

— Если там так замечательно, как вы говорите, думаю, нам не придется развлекать друг друга. Каждый найдет себе занятие по душе. И я еще вот что думаю: мне же обязательно надо посетить господина Нэчи — поблагодарить за подарки и всё такое — так я спрошу у него, ведь он мой общественный покровитель, пусть подскажет какое-нибудь по-настоящему удивительное место для нашей праздничной прогулки. Ведь он наверняка знает все земли Атлантиды как свои пять пальцев. И энергокарты знает. Мы не зададим лишних вопросов — пусть подскажет сам. Что ему стоит?

— И в самом деле, пусть она это спросит. Вопрос выйдет вполне невинный. Что тут такого? — Рамичи вопросительно смотрела на ребят.

— Пусть спросит, — решили они.

* * *

Если раньше Таллури думала об обязательном посещении общественного покровителя с настороженностью, то теперь, ради друзей и общей затеи, не стала откладывать визит ни на день.

Огромный дом господина Джатанга — Нэчи находился на окраине Города. Там, где (как ей объяснил всезнающий Климий) раньше возводились только военные поселения: каста воинов всегда жила отдельно от всех. «Теперь, — добавил он, — на месте многих таких поселений давно построены дома аристократии». Таллури долго туда добиралась.

Перед коваными вратами с угрюмым часовым она остановилась как вкопанная, сообразив, что никак не предупредила хозяина о своем визите. Вполне возможно, что его не окажется дома или просто охрана ее не пропустит. Все же подошла к часовому.

— Извините, как я могу повидать господина Джатанга-Нэчи?

Она ждала, что солдат, может быть, даже и не отзовется на ее вопрос, но он отреагировал тут же:

— Назовитесь.

— Я — Таллури нид-Энгиус, из Университета, и я его… — она хотела сообщить, что господин командующий — ее общественный покровитель, но не успела.

— Проходите, — скупо ответил, перебив ее, часовой. Дом возвышался за зеленью деревьев, и Таллури направилась прямо к нему. «Мрачновато, — подумала она, стоя на ступенях у входа. — Ни лепнины, ни ваз, ни цветов, ни вообще каких бы то ни было украшений. Только камни кладки. Жрец войны, одним словом». Она вздохнула: привратника не было — надо было стучать.

Таллури ухватилась за входное кольцо и аккуратно стукнула им, как положено, три раза. Стук кольца глухо отозвался где-то в глубине здания, но больше ничего не произошло. Надо ли стучать еще или там никого нет? Она решила стукнуть еще пару раз и, если ответа не последует, удалиться. Правда, часовой ее пропустил, а он не может не знать, дома ли хозяин.

«Мда-а, — Таллури протянула руку и с усилием, погромче, ударила кольцом еще и еще, — подожду немного и уйду».

Можно было настроиться и попытаться «просканировать» дом на наличие живого. Но это было, во-первых, невежливо и нескромно, а во-вторых, если чуткий хозяин уловит ее мыслеформу, выйдет конфуз.

В это мгновение за дверью послышались шаги. Но шаги не знакомые ей, не мужские. Дверь медленно отворилась — Таллури отпрянула: на пороге возникла странная пожилая женщина — у нее была почти черная кожа! Это так напугало Таллури, что она потеряла дар речи. Конечно, она видела очень загорелых людей, смуглых до коричневого. Но чтобы черная?! Да еще такой странный толстый нос и невероятно крупные, округлые губы! А волосы — черные с сединой пружинки! Таллури смешалась.

— Скажешь что-нибудь?

Голос удивительной женщины оказался мягок и глубок. И очень приветлив. Ласковая улыбка осветила это невероятное лицо, обнажив белейшие зубы.

— Я с континента Великого Солнца. Негритянка, — сочла необходимым пояснить чернокожая женщина и опять улыбнулась: — Здесь таких немного, верно?

Таллури лишь молча кивнула.

— Давай я скажу за тебя, — дружелюбно предложила негритянка. — Ты — Таллури нид-Энгиус. Так? И пришла нанести визит вежливости моему хозяину.

— Все верно, — Таллури пришла в себя. — Простите мое замешательство, это было невежливо. Могу я видеть господина Джатанга — Нэчи?

— Нет. Его сейчас нет, — ответила служанка и, видя готовность гостьи немедленно удалиться, торопливо добавила: — Но ты обязательно должна войти! Он так велел. Сказал, что когда ты придешь, я должна впустить тебя и не выпускать до его возвращения.

Таллури попятилась:

— Я, пожалуй, лучше уйду. Пока не вошла. Женщина расхохоталась:

— Нет уж, входи. Да входи же, я не кусаюсь! — она схватила Таллури за рукав и втянула внутрь, захлопнув за спиной дверь.

И прихожая, и атриум, и приемная с высоченным, под самую крышу, потолком оказались так же сумрачны и пустынны, как и внешний облик дома: ни треножников, ни красивой мебели, ни зеркал. Голые стены. А по стенам — светильники. Только в центре приемной — диван с наброшенным на него изысканным гобеленом, а перед диваном — небольшой низкий столик со стеклянной столешницей. На столике — какоето устройство со вставленными в него кристаллами разной формы и цвета. Диван, столик и устройство на столике — вот и все предметы огромного гулкого зала.

— Ну, тебя я знаю. А я — Боэфа. Или тетушка Боэфа, если хочешь. Когда мой хозяин был ребенком, я была его кормилицей и няней. Теперь, когда он стал жить один, — ее взгляд омрачился, — я здесь и кухарка, и экономка, и привратница — в общем, за всех. Впрочем, ему так мало нужно, что я легко справляюсь. Сейчас я пойду на кухню, а ты посиди здесь.

Перспектива остаться одной в этом пугающе мрачном месте была так ужасна, что Таллури невольно вскрикнула:

— А можно мне с вами?

— Со мной? В кухню? — изумилась Боэфа. — Гости в кухню не ходят!

— Я помогу вам что-нибудь делать, — умоляюще смотрела на нее Таллури, — или расскажу что-нибудь, чтобы развлечь!

— Меня? Развлечь? Вот так да! — рассмеялась негритянка. — Пожалуй, стоит согласиться на последнее. Помогать-то мне незачем. Да тебе и не полагается. Надо же, — удивленно проговорила она сама себе уже по пути в кухню, — до нее никому и в голову не приходило посетить мою кухню. Сидели как миленькие в приемной. А после визита отправлялись восвояси. Хотя я очень надеялась, что это общественное служение как-то оживит его, вернет к общению с людьми. Всё напрасно! Никакой перемены. Всегда одно и то же: полчаса, ритуальное угощение, формальные вопросы — и дело к стороне. А тут — «Не выпускай ее, Боэфа. Эта девчонка запросто уйдет». Те-то сами не уходили нипочем. Может, рассчитывали на дополнительные подарки? Как считаешь?

В кухне негритянка принялась за кастрюли и миски, что-то готовила, чистила фрукты, орехи, смешивала молоко с чем-то душистым. И напевала себе под нос странный, не привычный уху Таллури мотив.