Тогда я ему подробности начала рассказывать, жизнь твою: мол, не совсем праведница, заповеди только недавно начала соблюдать. Ну, – Симона перешла на извиняющийся тон, – чтоб он правду знал, понимал, с кем дело иметь хочет. А он: она сама про себя ничего не знает. Душа, говорит, такая высокая, что до определенного момента могла жить без заповедей. А сейчас наступает время раскрытия.

Симона заглянула в глаза Эстер:

– Он хочет тебя видеть. И как можно скорее.

Эстер несколько минут просидела в полной растерянности. Ее будущий муж представлялся ей совсем по-другому. Вдовец, с женатыми детьми… Старый, наверное, человек.

– А сколько ему лет? – наконец решилась она задать вопрос.

– Возраст, – назидательно произнесла Симона, мгновенно возвращаясь к привычному для нее тону, – это понятие духовное. Есть молодые старики и старые юноши. Мужа надо выбирать по праведности, а не по прыти.

– Ну, а все-таки?

– Я думаю, года пятьдесят три, максимум – четыре. В крайнем случае, пятьдесят пять, но не больше.

– Симона, он для меня слишком стар!

– А ты знаешь, какая разница была между Ицхаком и Ривкой, Яаковом и Рахелью? Еще больше! И ничего, нивроко целый народ родили. Каббалисты живут очень долго – до ста лет. И умирают бодрыми, полными сил, а не дряхлыми развалинами. Так что перед тобой минимум сорок лет супружества.

Сегодня, вспоминая тогдашние разговоры, Эстер не могла взять в толк, как поверила этим россказням, как легко и доверчиво пошла за малознакомой женщиной, изменив по ее слову всю свою жизнь, почему не слушала увещеваний родителей, отмахивалась от предупреждений знакомых и родственников. Ее вело, тащило, точно на буксире, она чувствовала туго натянутую, подрагивающую бечеву и точно знала, как поступать.

Первая встреча состоялась на квартире у Симоны. Рав Бецалель произвел на Эстер очень приятное впечатление. Несмотря на седую бороду до пояса, у него оказались живые, блестящие глаза, добрая улыбка и, что совсем неожиданно для каббалиста, незаурядное чувство юмора. Через пять минут после начала разговора Эстер улыбнулась, а через десять рассмеялась во весь голос. С этим таинственным пожилым каббалистом ей было проще и приятнее, чем со сверстниками.

Спустя полчаса в комнату вошла Симона. Впрочем, отсутствовала она чисто символически: дверь была полуприкрыта, и Эстер слышала, как она возится на кухне и вполголоса разговаривает с кем-то по телефону. Реб Бецалель распрощался и вышел, а Симона пригласила подругу отведать только что испеченный пирог.

– А почему ты Бецалелю не предложила? – спросила Эстер, внезапно почувствовав легкую тень обиды за каббалиста, обойденного лакомым кусочком. Тогда она не придала этому значения, но, вернувшись домой и припоминая подробности встречи, поняла, что переживает за него, воспринимая его обиды, точно свои. Ее душа уже начала переплетаться с душой практически чужого человека, и, поймав себя на чувстве обиды за Бецалеля, Эстер поняла, что попалась, если он попросит ее стать его женой, она ответит согласием.

– Он не ест в гостях, – ответила Симона. – Только приготовленное женой или дочерьми.

– Даже у тебя, у твоего мужа? – удивилась Эстер. – Ты ведь говорила, будто они из одной группы.

– Вообще нигде. Ни на свадьбах, ни у друзей, ни даже у раввинов. Только дома.

Она развела руками.

– Мой муж тоже нигде не ест. Каждую крошку, каждый глоток я должна приготовить своими руками. Тяжела и неказиста жизнь супруги каббалиста!

Она прыснула от смеха, и Эстер, не удержавшись, расхохоталась вслед за ней. Еще ничего не произошло, они с Бецалелем еще не произнесли ни одного слова о свадьбе, но Симона уже обращалась к ней, как к своей, стоящей по другую сторону занавеса, скрывающего от непосвященных внутреннюю жизнь изучающих тайное знание.

В конце второй встречи Бецалель попросил ее руки. Внезапно посерьезнев, он сказал:

– Наши души вместе спустились в этот мир. Я видел, я знаю. Ты согласна стать моей женой? Моим спутником, моей половиной.

И Эстер, словно отвечая на вполне заурядный вопрос, ответила:

– Да, согласна.

Она ждала, что Бецалель поцелует ее или обнимет, но он лишь улыбнулся.

– Все подробности я обсужу с Симоной. Тебе не придется ни о чем думать. До свидания. В следующий раз мы увидимся уже под хупой.

Он вышел, оставив Эстер в полнейшем замешательстве. Но через минуту в комнату вбежала Симона и принялась целовать ее с таким жаром и страстью, что замешательство тут же рассеялось.

– Счастливая! – смеялась Симона, стряхивая с ресниц непонятно откуда взявшиеся слезы. – Какая удача! Б-же милосердный, как тебе повезло! Ты просто не понимаешь, какая удача тебе подвалила.

Эстер действительно не понимала, так же как и ее родители. Узнав о предстоящем замужестве, они пришли в ужас. Несколько дней прошли под грозовой сенью непрестанных упреков, слез и причитаний. Но Эстер чувствовала упругое давление натянутой бечевы и стояла на своем. Она давно уже не девочка, взрослый, самостоятельный человек, ей и решать, с кем разделить свою жизнь.

В конце концов родители сдались.

– Поступай, как знаешь, – сказала мать. – Мои слезы закончились. И я очень надеюсь, что тебе не придется воспользоваться твоими.

Мать ошиблась. Слезы понадобились Эстер очень скоро, гораздо скорее, чем она могла предположить.

Первое подозрение закралось еще во время предсвадебного инструктажа. Несколько дней подряд Симона объясняла ей законы и запреты супружеской жизни. Эстер только диву давалась, как могут люди усложнить такое относительно простое дело.

Но привычка быть хорошей ученицей оказалась сильнее возникающего неприятия, Эстер быстро освоила незамысловатые расчеты, запомнила правила и без малейшего труда отвечала на «каверзные» вопросы Симоны. Убедившись, что материал усвоен, она отложила в сторону книги и приступила к главному.

– Сейчас я кое-что тебе расскажу, – заговорщицким тоном предупредила она. – Написанное в книгах, – она дружески похлопала по золотому тиснению на переплете, – это для обыкновенных, нормальных людей.

– Ничего себе нормальных! – возмутилась Эстер. – Мне от этих законов вообще расхотелось в постель с мужем ложиться.

– Для нормальных, обыкновенных людей, – строго повторила Симона. – У каббалистов же законы куда строже.

Она посмотрела на вытянувшееся лицо Эстер и улыбнулась:

– Не пугайся, не пугайся. На самом деле, чем строже законы, тем легче женщине. Сейчас объясню.

И она пустилась в пространные объяснения. Цитаты из «Зогара» сменялись высказываниями Аризаля, примеры из жизни великих каббалистов перемежались рассказами из ее собственной, Симониной жизни.

К концу рассказа Эстер грустно посмотрела на подругу и спросила: