Борис ещё короткую речь сказал.

– Мы отплываем и надеемся вернуться с заморскими товарами, а может, и присоединить к нашим владениям новые земли. Всем воинам подняться на борт!

Воины быстро заняли места на палубах, команды стали выводить корабли на рейд, где строились в походный порядок. Впереди корабль самый большой, где находился Борис. За ним в кильватерном строю другие суда. Колонна получилась внушительной. Двадцать семь кораблей растянулись на добрый километр. Понятий «километр» или более привычного для моряков «миля» здесь не было, дистанцию определяли в актах. Что это такое, Борис пока не знал. Ярко светило солнце, на море – лёгкая зыбь, слабый ветер, к счастью – попутный. Колонна, не мешкая, отправилась в путь. Воины кто в трюм спустился, присматривая себе местечко поудобнее, а кто стоял на палубе. Многие впервые оказались на корабле, на море, всё было внове, даже запах моря – с йодом, с солью.

Для Бориса на носу натянули парусину, как защиту от солнца, от брызг, от возможной непогоды. После полудня прошли мимо острова с рудником, на котором находился бывший правитель Монара. Борису не было его жаль. Рулевой корабля был старшим. Оставив за себя помощника, принёс по просьбе Бориса карту на выделанной коже. Пальцем ткнул в небольшой кружок.

– Это остров, который мы только что прошли.

Если картограф точно отобразил расстояние и пропорции, другой остров был почти у заморских земель, в неделе пути.

Иногда ветер стихал, паруса обвисали. По указанию Бориса за борт спускали верёвку с завязанными на ней через равные промежутки узлами. Борис раздевался, прыгал с палубы в тёплую воду, поднимая кучу брызг, распугивая рыб. Плавал в своё удовольствие. Никакой Сочи не сравнится! Там вода редко когда бывает чистой, прозрачной. На пляже куча народу, курят, пьют пиво, ходят продавцы варёной кукурузы. Либо фотографируют с обезьянами или попугаями. На отдыхе уединения хочется. Воины с палубы наблюдали за Борисом со страхом и удивлением. Плавать воины не умели, впрочем – моряки тоже. Для Бориса странно. Моряк и не умеет плавать. Это же жизненная необходимость! Но люди здесь считали, что под водой живут чудища, способные утащить на дно. Под водой – свои боги, которых умилостивить надо. А когда Борис нырял и ради шутки проплывал под дном корабля, выныривая с другой стороны, воины ахали в испуге. Вода прозрачнейшая, ибо загрязнителей в виде промышленности ещё не было. Видно метров на двадцать. Иногда проплывали крупные рыбы, и Борис жалел, что нет гарпуна. С палубы желающие закидывали крючки с наживкой, иногда ловили рыбу. Пожарить или сварить, а потом съесть – особое удовольствие, потому как вяленое мясо или солёная рыба уже приелись.

Пищу варили на печи. На палубе, ближе к корме, прибит железный лист, дабы пожара не устроить. На листе из камней на известковом растворе сложена небольшая печь, на один котёл. Можно похлёбку сварить или кашу. А пока воины и команда ели, вполне поспевал узвар – компот из сухих фруктов. На кораблях самым важным и ценным была серебряная цистерна для пресной воды на носу. Не каждый владелец мог себе позволить такую дорогую вещь. На многих судах эти большие ёмкости были из меди. Совсем уж небогатые владельцы судов пресную воду хранили в деревянных бочках, но вода быстро портилась в жарких условиях, имела неприятный привкус. А продукты либо высушивали до каменистой плотности, а чаще солили. На то время соль была единственным консервантом, стоила дорого, и владелец солеварни априори был человеком состоятельным. Залежи соли были не во всех землях, и торговля с солеварни шла бойкая.

Конечно, полный штиль, когда суда не двигались, тормозил продвижение каравана. Сутки проходили, огромная людская масса на кораблях ела и пила, запасы уменьшались, а пополнить негде. В какую сторону ни посмотри – водная гладь до горизонта.

В один из дней моряк показал рукой на небо, закричал:

– Вижу птицу!

Воины такой радости не поняли. Тогда моряки пояснили. Если видно птицу, тогда земля недалеко. Теперь уже все стали присматриваться. Не видно ли вестников земли? Хотелось тверди под ногами, а не зыбкой палубы. На следующий день далеко впереди показалась тёмная полоска. Один из моряков взобрался на верхушку мачты, присмотрелся, вскрикнул:

– Вижу землю!

Вопли радости! Земля – это конец плавания. Можно поохотиться, поесть свежего мяса, фруктов. Однако через короткое время на горизонте начали собираться тучи, небосвод стал темнеть, поднялся встречный ветер. Мореходы были вынуждены спустить паруса. Ветром суда начало сносить назад, всё дальше от земли, казавшейся уже такой близкой. И якорь бросить нельзя, глубины большие. Ветер стал крепчать, корабли раскачивало с носа на корму, разворачивало бортом к волне. У части воинов началась морская болезнь – головокружение, тошнота, рвота. Кто-то спустился в трюм, чтобы не видеть ужасов природы. Другие стали молиться на палубе своим богам, дабы даровали спасение. Чтобы смилостивить морских богов, кидали за борт монеты, перстни. Ветер нарастал с каждой минутой, волны становились всё выше. Корабли кренились. Несколько человек с палубы смыло волной за борт. Почти сразу они утонули. Потом неуправляемые суда начали сталкиваться. Один из кораблей развернуло, он носом ударил в борт другому. Сильный треск ломающихся досок, крики. В пробоины корпусов хлынула вода, суда стали быстро погружаться. За трагедией наблюдали многие, но помочь не могли. Никаких спасательных средств вроде кругов, жилетов не было. Оба корабля за десять минут ушли под воду, на воде остался лишь мусор. Через несколько минут – ещё одно столкновение. Сильно потемнело, громыхал гром. Молнии сверкали почти беспрерывно, и в их свете было видно, как корабли, набрав в трюмы воды через пробоины, идут на дно. Борис вцепился в такелаж, прижался спиной к мачте, с ужасом и болью смотрел, как гибнет его войско. Ещё не пристали к чужому берегу, не провели ни одного сражения, а уже ощутимые потери. Как ножом по сердцу! Рядом с Борисом цеплялся за такелаж рулевой, он был старшим на корабле, ему подчинялась команда. Он прокричал:

– Мы не принесли жертву перед походом и не узнали у звездочёта счастливый день для выхода!

Верит же человек в каждую чепуху! Борис сдержался, промолчал. Ветер перерос в штормовой, волны захлёстывали палубу, пошёл ливень, да какой! Буквально стена воды с неба! Даже самые стойкие утратили веру в спасение. Корабли ветром и волнами разбрасывало в стороны, и вскоре никаких судов Борис уже не видел. Сколько часов бушевал шторм, неизвестно. Наступила ночь, но ветер и волны не стихали. Полное ощущение преисподней! Человек в такие моменты чувствует себя песчинкой, абсолютно уязвимым перед силами природы. Чтобы уберечься от опасности быть смытым волной за борт, Борис привязал себя верёвкой к мачте, обмотав её вокруг грудной клетки. Качка, ветер и ливень измотали. К утру забылся, совершенно обессиленный. Проснулся от движения рядом. Разлепил глаза – какая-то птица сидит на палубе. Солнце светит, ветра нет, и море гладкое, как стекло. Повернул голову влево‐вправо, ни одного корабля и никаких деревянных обломков. То ли раскидало флотилию, то ли утонули все суда, а им повезло. И рядом никого. Борис развязал узлы, размотал верёвку, прокашлялся.