— Догонялки? — тут же предложил или понял жест Лены.

— Аааканяй! — и рванула с места, путаясь в шифоне и перебирая ножками в туфельках в цвет платья.

— Таня, — Лиля посмотрела осуждающе. — Ты любишь Стаса?

— Люблю, — кивнула и безмятежно улыбнулась, не спуская глаз с бегающей с Ромой дочки.

— Любишь? — подал голос Стас и закатил глаза. — А если подумать?

— Если подумать — не люблю.

— Я тоже не люблю тебя, Таня, — проговорил Стас, спокойно и размеренно, примерно, как учительница в первом классе объясняла Варе про живую и неживую природу.

«Камень — неживая природа, Варя».

«Я тоже не люблю тебя, Таня»

Офонареть… на самом деле Варя подумала по-другому, но она воспитанная, образованная, умная женщина и не станет говорить подобного вслух, даже думать не станет. Офонареть!

— Я пойду? — Таня мягко посмотрела на Стаса и с интересом на играющую в догонялки парочку.

— Иди, — спокойно ответил Стас, даже улыбнулся, смотря, как вприпрыжку, при этом удивительно изящно, Таня рванула в бегающей парочке и присоединилась к игре.

Офонареть!

— Перестань манипулировать людьми, Лиля, тем более Таней, у неё проблемы, которые ты усугубляешь, — взгляд тут же сменился. — Чего ты добиваешься? Я не стану больше играть в семью. В детстве я играл в машинки, а не в дочки-матери, сейчас тем более.

— Ты пожалеешь! У дитя травма будет! Дурой вырастет!

— Думаешь, у твоих детей травмы не будет, да? — глядя прямо, как расширяются глаза Лили. — Заставляешь Николая жить в одном доме с тобой, прикрылась детьми, пригрозила. Молодец! Как думаешь, сколько еще пройдет времени, пока дети узнают, что у отца давно другая семья, что там тоже дети, что отец терпеть не может их мать и иначе, как «гадина», не называет, а мать его «тварью». И самое интересное, что хоть и ушёл Николай из семьи, хоть и плюёт тебе вслед, не удивлюсь, если святой водой умывается, когда ночует дома, возвращаясь из якобы командировок, самое интересное, его не осуждает даже наш отец, Лиля. Ты отравляешь жизнь всем, а в первую очередь — себе, — устало махнул рукой. — Свою жизнь можешь и дальше ломать, но моей распоряжаться больше не будешь. Или я разведусь по-хорошему, обеспечив Таню, или по-плохому, заодно забыв обеспечивать тебя. Николай, как всем известно, оплачивает нужды детей, а не твои, твои нужды оплачиваю я и отец.

— Мы с Таней отсудим у тебя Лену! Никуда ты не денешься! Суд всегда на стороне матери, ты у меня еще попляшешь, — визгливо выплевывала слова, и топталась на месте.

— Кролик, пойдем, — сделал шаг в сторону и потянул за собой Варю.

— Никуда ты с этой шалашовкой не пойдешь! — завизжала, как шальная Лиля, будто её режут, и больно дернула за руку Варю. Почти вывернув её и точно оцарапав, Варя даже видела, как проступили следы на сгибе локтя.

— Отпусти, — потянула руку из захвата сестрицы.

Не тут-то было, Лиля дёрнула на себя, потом зашипела что-то в лицо, Варя даже разбирать не стала. Сделала два небольших шага назад и врезала, куда достала. Её никто не остановил, кулак прошелся по скуле, прочертив там незамысловатый след и задел ухо с массивной серьгой.

Лиля схватилась за лицо, будто ей сломали нос, взвыла громко, с надрывом, Стас, отвлекшийся в это время на троицу играющую в догонялки, обернулся и отодвинул Варю за свою спину. Сашка мгновенно подскочила, готовая в любой момент вступить в неравный бой с Лилей, что он будет неравным сомнений не было. Это рядом с тощенькой Варей и с тотально увлеченными похудением девицами Сашка смотрелась толстушкой, рядом с Лилей она была, как той-терьер на фоне английского бульдога. Бульдога с бешенством, именно так выглядела Лиля.

— Уймись! — отодвинул Лилю Стас, обходя Сашу, не давая сестре шанса вцепиться, что в Варю, что в Сашу. — Уйди отсюда!

— Ты не справишься с Леной! — просипела.

— Справлюсь, до этого дня справлялся. Ты так часто повторяла, что она моя дочь, и что я должен сам воспитывать её, что я проникся, — сделал шаг в сторону, кивнув Саше, чтобы та отошла в сторону, а сам держал в это время обалдевшую Варю за руку.

— Лена, — Стас подозвал дочку, и она с радостью забралась ему на руки. — Разыграли тебя на ночь, да? — улыбнулся. — Спать давно пора, а ты все играешь, — погладил по немного потным волосам девочки. — Набегалась, еще и ветер прохладный. Ладно мама, куда у нас дядя Йома смотрит? — последние слова он обратил Ромке, тот благодушно пожал плечами, мол твой ребенок — ты и смотри, отвлек и за это скажи спасибо.

Впрочем, не похоже было, что Григорьев всерьез упрекал друга. Он поставил на ноги Лену, снял с себя футболку, надел поверх платья, укутав, как маленького гномика и поднял обратно на руки, незаметно покачивая.

— Если повезет, сейчас уснет, а нет — придется по полной программе, купаться, сказка, кефирчик, — вздохнул и посмотрел на ошалевшую Варю.

Вот теперь Варя по-настоящему испугалась, её сковал ужас. Маленькая девочка пугала её больше английского бульдога с бешенством.

Ничего себе! Не податься ли Варваре в буддизм и не поверить в карму? Потому что вряд ли Белицкая младшая успела в этой жизни совершить столько грехов, что ей пришел кармический ответ. Или чревоугодие и прелюбодеяние тоже считаются?!

Кефирчик… сказка… набегалась… было от чего ошалеть.

Обалдеть. Сойти с ума. Испугаться.

Сказка! Кефирчик!

«Набегалась, Варвара Арнольдовна» — хотелось сказать себе вслух, но Варя промолчала. Лена в это время завозилась и откинула ручку в сторону, закрыв глаза.

Это значит повезло?

Так они и шли до парковки.

Стас нёс дочку в футболке поверх принцессного платья, рядом шла притихшая Варя, вздыхающая Саша, а Ромка с Таней — сзади процессии. Таня чему-то смеялась, безмятежно и красиво. Бывает красивый женский смех. У Тани был красивый, как и красивое лицо, стройная фигура, изящные, плавные движения. Не женщина, а произведение искусства. Не какого-нибудь ремесленника, а самого настоящего мастера, гениального от природы и отточившего своё мастерство в совершенстве.

— Я номер заказал, — вздохнул Стас, — всё распланировал, но… сама понимаешь.

— Понимаю, — Варя действительно понимала.

Даже если игнорировать всю трагикомичность ситуации, тянущей на второсортный водевиль, у Вари хватило ума понять, что Таня не была матерью года, хотя и плохой её назвать нельзя. Она была странной. Даже Варя, наверняка, лучше справилась бы с купанием, сказкой и даже кефирчиком.

Карма? Спасибо!

— Я позвоню. Ответь мне, — попросил Стас, действительно просил, смотря неуверенно. — Сегодняшний день — безумие, нам надо поговорить, обязательно, и поговорить в нормальной обстановке.

— Ладно, — кивнула для достоверности, не очень понимая, что ей отвечать и как себя вести.