Всё слишком быстро менялось, Варя не была готова к этому. Не была готова к Григорьеву Стасу Георгиевичу с маленькой дочкой на руках, обеспокоенному прохладным воздухом и кефирчиком.

Потом подъехало такси, Стас сел на заднее сиденье, Таня впереди, а Ромка сказал, что у него ещё дела, многозначительно повёл бровями и прыгнул в соседнее такси, распрощавшись с девятнадцатым.

— Ещё увидимся, — пообещал Саше. — Не нарушайте больше, Варвара Арнольдовна, счастливого пути, — и, сказав какой-то адрес таксисту, уехал.

— Даааа, — многозначительно проговорила Саша.

— Пойдём, подруга, — ответила Варя.

— Что ни говори, а счастье — оно в труде, а не в мужиках, — в тон ей ответила Саша.

И они двинулись узенькой дорожкой, между клумбами с осенними цветами, в окружении запаха осени и тепла летней ночи, вспоминая свои приключения. Матерящегося Мандарина и его коронное «рукожопая», разносящееся по лесам и над направлением, что называют дорогой. Пыль, лезущую в глаза и рот, грязь, прилипающую к лицу и забивающую нос. Вкус свежекопчёной курицы, каши с мясом и остывшего шашлыка, запах костра, впитавшийся в одежду. Смешки и стёб «коллег по цеху» и твёрдые руки, протянутые ими же в случае необходимости. Противное хлюпанье болота и шепелявую тварь, перепугавшую девятнадцатый до полуобморока.

И уже в фойе приняли решение участвовать на следующий год в этом же или любом другом трофи-рейде.

Осень наступила внезапно.

Ещё недавно Варвара участвовала в трофи-рейде, потом провела какие-то три с лишним недели на островах, и внезапно наступила осень. С холодными дождями, ветром и плохим настроением.

Той ночью, когда Стас, тот, что космос, позвонил, как и обещал, они долго разговаривали, и договорились встретиться на следующей день, вопреки всем доводам разума. Варе тогда всё показалось простым и ясным. И даже Саша была полностью согласна с ней, забыв свои причитания про женатика и обман.

— Ты же сама говорила, — начинала спорить Варя, хмуря брови.

— Мало ли, что я говорила, каждый случай индивидуален, а здесь ситуация ясна, как солнечный день. Стас о разводе напрямую при жене сказал, она только улыбалась. Значит, точно не против, может, даже за.

— А раньше ты говорила…

— Тогда я не верила Григорьеву. К тому же, Ромка мне мозги запудрил, скажи, говорит, про медовый месяц, и всё такое. Типа, так всем лучше будет, и подруге твоей, и Стасу, и жене его. Семейные узы, моральные скрепы, и всё такое. Очень убедительно говорил, а у меня опыт негативный, сама знаешь, считала, что Ромчик прав. Он долго меня уговаривал, почти всю ночь в гостинице, накануне старта, и ещё в первый вечер в лагере, но тогда я уже отказалась. Надоел!

— А ему-то это зачем? — уставилась на подругу Варя.

То, что Саша обманывала по просьбе Ромы, было неприятно, но и на преступление века не тянуло. В конце концов, даже Варя не знала Григорьева настолько, чтобы с уверенностью утверждать, что он не обманывает, что уж говорить про Сашу. А вот для чего это Роме?

— Нуууу… — стушевалась Саша. — Может быть, он влюблён в эту Таню? И, как лирический герой, борется за счастье любимой женщины, жертвуя своей любовью? А что, романтично!

— По-моему, она и без мужа счастлива. Постоянно, — Варя закатила глаза.

Таня, действительно, была очень странной девушкой, если не сказать грубее, и при этом производила впечатление безоблачно счастливого человека. Что даже с Варей — худой, красивой и во всех отношениях успешной блондинкой, — случалось нечасто.

— Да уж, — усмехнулась. — Пофигизм высшего уровня, — Варя подняла в потолок указательный палец. — Получается, если этот лирический герой влюблён — взял бы, да и увёл, не похоже, что муж бы возражал.

— Даааа… загадка…

— Может, он из-за Лены, видела, как он с ней нянчится? Стас сказал, сам будет воспитывать дочку, Тане не отдаст. Может, Рома считает, что ребёнок должен жить с матерью, мало ли, вдруг он сирота, или что-то в этом роде, жил с мачехой, уверен, что Лена будет мешаться в новой семье Стаса, — с сомнением произнесла Варвара. — Будет же у него когда-нибудь семья.

Версия так себе, на рабочую не тянет, логика сомнительная, но хоть какая-то. Кто сказал, что мужская логика более логичная, чем женская? У женщин она хотя бы есть!

— Да ну, — отмахнулась Саша. — Когда живут в однокомнатной квартире, на одну бюджетную зарплату, а на подарок от Деда Мороза по полгода откладывают, тогда чужой ребёнок — лишний рот и поперёк горла. А тут и няньки тебе, и гувернантки, а может, и школа где-нибудь в Швейцарии, закрытый пансион. Не представляю, как в такой ситуации ребёнок может помешать? Хоть чужой, хоть свой, хоть пятеро детей, — пожала плечами. — С чистого листа, конечно, лучше начинать. Но это себе мужа надо в первом классе искать, к шестому сажать на цепь и не отпускать до седых волос и полной импотенции, а после отрубить руки и язык, во всех остальных случаях есть риск детей, прошлых связей и прочей ерунды.

— Точно, — улыбнулась Варя, — ребёнок помешать не может.

Варвара ошиблась. Дети могут помешать… Не сами дети, и не помешать, но то, что у маленькой девочки на времяпрепровождение папы были свои планы, Варя узнала утром. Лена заболела. Какая-то детская болячка, то ли ветрянка, то ли краснуха или скарлатина, Варвара даже не запомнила. Она поговорила с Григорьевым, уверила его, что не злится, и она действительно не злилась, только расстроилась, и улетела домой ближайшим рейсом из ближайшего аэропорта, оставив Ленд Ровер Мандарину, благо страховка и остальные документы были готовы загодя.

Саша возжелала остаться, Варя посчитала за лучшее не спрашивать — зачем. Ясно — дело в Антоне Стрелецком.

Как и не стала задавать Саше неудобные вопросы, та краснела, бледнела и даже, иногда, синела, на глаза, которые Саша постоянно прятала при упоминании Антона, наворачивались слезы, так что Варя решила не давить. Позже Сашка всё равно расскажет, долго молчать она не сможет. А вот Стрелецкому Варя пригрозила всеми карами земными, небесными и финансовыми, на всякий случай, что он встретил коронным спокойствием, если не сказать — равнодушием.

Вернувшись домой, побродив по квартире, она, наконец-то, позвонила отцу и сообщила, что ей требуется отпуск, в этот раз точно, и отправилась той же ночью на острова, где провела без малого месяц, а вернувшись, обнаружила, что пришла осень. С холодными дождями, ветром и осыпающейся листвой. Золотой осени в этом году не было… или она прошла, пока Варвара нежилась под солнцем.

Не то, чтобы в квартире Варвары было холодно, в их жилом комплексе, естественно, была автономная котельная, к тому же, присутствовали блага цивилизации в виде тёплых полов. Не то, чтобы в офисе была некомфортная температура. Или Варвара себя как-то по-особенному плохо чувствовала, но ей всё время было холодно, и только иногда, ночами, жарко. К тому же она, кажется, все-таки переборщила с чревоугодием, объедаясь весь месяц свежими морепродуктами, за полчаса до подачи на стол рассекающими океан, и экзотическими фруктами — по прилёту её мутило, иногда болело в животе.