Как Боря умудрился попасть под государственную программу развития Российского кино, даже папа не понял. Но процесс уже был запущен и локомотив теперь уже подпитанный средствами из бюджета набирал свои обороты.

Айлин узнала о новом фильме случайно, в какой-то момент о новом Российском проекте говорили из каждого утюга. Айлин, даже не зная организаторов, прониклась к ним большим уважением, все-таки заставить говорить о себе даже в Швейцарии, да еще и до начала съемок уже было из ряда вон выходящим событием. Одной из интриг этого проекта были активные поиски актрисы на главную роль. Проходили кастинги по всему миру, были просмотрены и отвергнуты многие знаменитые актрисы. Айлин стало даже любопытно кого же в итоге выберут на главную роль. И вдруг ей позвонили и предложили поучаствовать в пробах на ту самую роль в фильме-скандале.

Вначале Айлин растерялась и не поверила в этот звонок, все-таки она никогда не снималась в кино и, честно говоря, не была особо известной, потом она почувствовала себя польщенной, поскольку среди соискательниц этой роли было много тех кого Айлин искренне уважала за талант. А когда она прочитала сценарий, то сама загорелась идеей сыграть эту героиню. Очень яркий образ был нарисован сценаристами, она уже представляла, как будет играть ту или иную сцену, и понимала, что от нее потребуется все ее мастерство. И теперь понятны были такие строгие требования ко всем актрисам и такой жесткий отбор.

«Хочу, хочу эту роль! Она как будто бы создана для меня».

Сомнения у нее были только по поводу возможности совместить работу в театре и съемки, но кастинг-менеджер заверил, что в случае если ее утвердят на роль, то попробуют составить график съемок так, чтобы ее работа в театре не пострадала.

Айлин вылетела в Москву, пробы проходили в уже отстроенном съемочном павильоне. Увидев своими глазами масштабы задуманного проекта, Айлин в очередной раз восхитилась талантом и размахом организаторов. Познакомилась с режиссерами, ассистентами и другими актерами уже утверждёнными на свои роли. Съемки уже шли полным ходом, снимались кадры без участия главной героини.

Айлин чувствовала, что волнуется как, наверное, никогда в своей жизни, очень ей захотелось стать частью и этой команды и всего проекта в целом.

Но при всем этом пробы показались ей какими-то формальными, как будто все уже давно было решено, она даже расстроилась, подумав, что ее не восприняли всерьез или уже выбрали другую актрису. И сразу же услышала решение, что она утверждена на роль.

Айлин не оставляло ощущение нереальности происходящего. Она никак не ожидала такого быстрого ответа, тем более положительного. Это чувство усилилось, когда ей быстро принесли контракт с самыми выгодными для нее условиями.

Айлин внимательно прочла договор, искала, но не смогла найти, в чем подвох. Режиссер с улыбкой смотрел как она, хмурясь, перечитывает контракт и сказал:

— Вы можете не спешить, обсудите договор со своим агентом и юристом. А пока примите подарок от нашего продюсера. Надеюсь, он поможет вам в скором принятии решения.

Режиссер протянул Айлин небольшую, красиво оформленную коробочку. С этой коробочкой, контрактом, чувством окрыленности и вместе с тем полного непонимания происходящего, Айлин уехала в квартиру академиков Трякиных.

Алена не успела переступить порог, как на нее накинулись с нетерпеливыми расспросами мама и бабушка. Они сильно скучали по своей Аленке и возможность того, что она будет чаше бывать в Москве из-за нового фильма, восприняли с огромным воодушевлением. Мама даже Торт испекла, загадав, что у дочери все получится. Услышав, что Алена прошла пробы, радостно засуетились, и весь вечер Алена увлеченно рассказывала сияющим от гордости за свою непоседу академикам о новых планах, вместе радовались, что теперь будут чаще видеться.

О нетронутой коробке Алена вспомнила только когда поздним вечером снова начала перечитывать договор. В маленькой гостиной она была одна, академики уже отправились спать. Она открыла подарок и ахнула. Внутри был второй предмет из такого знакомого ювелирного трио: жемчужное украшение на волосы.

Она аккуратно достала украшение, положила его на стол вместе с контрактом. Она смотрела то на договор, то на украшение. Закрыла глаза руками, открыла и засмеялась, увидев что украшение и договор все также лежат перед ней.

В груди родилось что-то светлое-светлое, оно росло, крепло, становилось сильнее. Она встала из-за стола и закружилась по комнате, зажмурив глаза. Когда открыла глаза, посмотрела на себя в зеркало, ей казалось, что сейчас она должна светиться как лампочка. Глаза и правда горели как никогда раньше, она снова засмеялась.

— А если я не подпишу контракт, что тогда ты придумаешь мажорик?

Ее пальцы дрожали когда она снова взяла договор. Но дрожь прошла, когда она больше не перечитывая, аккуратно выписывая каждый завиток, поставила свою подпись.

Утром она курьером отправила договор режиссеру и улетела в Женеву.

Айлин вернулась в Женеву. Если она улетала из обычного города, то вернулась в город разукрашенный огнями и всевозможными украшениями, Женева готовилась к рождеству. Вокруг царила атмосфера сказки и волшебства. Что-то похожее Айлин чувствовала и в своей душе.

Ушло ощущение пустоты и гнетущего одиночества, теперь улыбка не сходила с ее лица, а тело казалось, состоит из разноцветных воздушных шариков.

«Скоро, уже очень скоро…», — мысль оставалась оборванной наполовину, но ее и не нужно было заканчивать, это предвкушение большой радости и без четкой формулировки было цельным и самодостаточным.