когда я их впервые встретил. Но я не решился. Я примерно как ты… ну, словом, я капитально подставился, потом расскажу. Потому что я увидел это всё, и понял, что не дотягиваю. Никак. По крайней мере, мне так показалось, им, как позже выяснилось, показалось иначе. Я же кретин, такой же, как ты. Потому что я влюбился. А сам себе признаться даже не сумел. И ты, бог смерти, влюбился. Вот ты сейчас пьяный — так хоть себе признайся. Сделай шаг. Вот возьми, и сделай.

— Я свалюсь, — Саб приподнялся, но тут же сел обратно. — Какой там шаг…

— Образно, придурок. Образный шаг! Ты увидел наших, но вовремя сообразил, что там ловить нечего, да? Или, точнее, почувствовал, что это — не твои. И узнал, что где-то есть те, которые будут твои. Ну вот честно, а? Ведь так?

Саб помедлил. Долил себе абсента, понюхал, потом залпом выпил. Сморщился, потянулся за соком.

— Допустим, так, — согласился он. — Я еще почему-то почувствовал, что должен это сделать. Ох, знал бы ты меня хорошо… Кир, я же ненавидел гермо. Всех, без исключения. Люто ненавидел, были причины. И скажи мне кто десять лет назад, что я буду вот так сидеть и ждать непонятно чего и непонятно кого, даже не будучи знаком, и меня тоже не знают, даже о моем существовании не знают… да я бы голову оторвал, наверное. Потому что для меня это было — невозможно. Не-воз-мож-но, понимаешь ты?!

— Так, сатурну абсента больше не наливать, — пробормотал Кир.

— А я тут сижу. Шаг, говоришь, сделать надо? Я уже сделал. И я уже понял, что я — часть чего-то, но я ни хрена пока не осознаю, чего именно я часть! — рявкнул Саб. — И мне объяснить всего не могут, и сам я себе объяснить не могу! У меня голова кругом идет от этого всего, и чем дальше, тем…

— Закусывать всё-таки надо, — констатировал Кир. — Давай по мясу. Хочешь мяса?

— Хочу, — Саб тяжело вздохнул, и покосился на бутылку, которую предусмотрительный Кир отставил на другой край камня. — Давай мясо. И вообще, давай поедим, наконец, мы же действительно не долетим до дома.

— А мы и не полетим, тут проспимся, — Кир открыл жаровню, понюхал. — Да, недурная имитация, умеют тут делать всё-таки… Я с Фэбом поговорил, нас до завтра не ждут. К тому же в катере есть еще один комплект бутылок. Так что сегодня мы отдыхаем.

— Ну и ладно, — сдался Саб. Кое-как встал, тоже принюхался. — Да, нормально, — одобрил он. — Но Скрипач делал гораздо лучше.

— Это ты еще его пирогов с капустой не пробовал, — гордо произнес Кир, словно пироги эти были его личной заслугой. — Всё впереди. Чего ты тянешься за абсентом, о великой бог смерти? Попросить не можешь? Стесняешься?

— Нет, руки короткие, — признал очевидное Саб. — Не дотягиваюсь я. Дай, блин, ну что такое, а?! Сперва сам спаивает, а потом продолжить не дает!

— Закуси сначала, спаивают его…

— Как я закушу, когда всё мясо — у тебя в тарелке?!

Глава 13 Новые вопросы

13

Новые вопросы

Все получилось именно так, как предсказал умный Кир — Саб потом был благодарен тому без меры, ведь их спонтанный выходной, и разговор, который произошел между ними, оказались очень своевременны. Потому что буквально через трое суток было принято решение — выводить из среды, переключать на системы, и начинать, наконец, лечить.

И вот тут как раз и настал момент бенефиса Кира и Саба. Противостояние, начавшееся как обычный разговор, происходило, разумеется, в коридоре перед залом, во время смены дежурств. Сперва говорил Фэб, коротко, по делу, потом Эрл, потом — по техническим вопросам — один из мистиков.

— Фэб, мы предлагаем изменить тактику, — с места в карьер начал Кир, как только мистик замолчал. Саб моментально всё понял, и на всякий случай встал с ним рядом.

— Ты о чем? — не сразу понял Фэб.

— Нужно восстановить репродуктивку, — твердо произнес Кир. — Полностью.

— С ума сошел? — тут же вмешался Эрл. — И речи быть не может!

— Почему? — живо спросил Саб.

— Как?! — Эрл возмущенно посмотрел на Саба. — Да и зачем? Что, без этого проблем мало?

— Проблем хватает, но репродуктивную систему надо возвращать, — поддержал Саба Кир. — Что скажешь, Фэб?

— Не уверен, — ответил тот. — Они прожили без неё всю жизнь…

— Если это можно назвать «прожили», — проворчал Скрипач. — Промучились, точнее. Фэб, я тоже не восторге, но все-таки нужно, наверное.

— Можно, я закончу? — строго спросил Фэб. Скрипач замолчал. — Так вот. Они, во-первых, прожили без этой системы всю свою жизнь. Во-вторых, они так и не сумели себя идентифицировать как рауф, потому что, даже не смотря на положительный опыт общения, ощущали себя всё-таки в большей степени людьми. Исходя из этих двух пунктов я считаю, что подобное вмешательство может быть потенциально травмирующим впоследствии. Поэтому предлагаю сейчас ничего не делать, а сделать потом, по согласию. Если они сами это согласие дадут.

Кир ехидно посмотрел на Саба, тот понимающе кивнул.

— Фэб, знаешь, я прожил в человеческой семье, именно человеком, всю юность, — Ит, до этого молчавший, и что-то обдумывавший, решил вмешаться. — И травмирующей ситуация стала в результате не для меня, потому что адаптировался я быстро. Она стала травмирующей — для тебя, если ты не забыл. Причем именно психологически травмирующей. Я за то, чтобы сделать. Это будет, по крайней мере, честно — по отношению к ним. Их и так всего лишили, причем насильно, и уж точно ничего не спрашивая. Поэтому…

— Поэтому ты сейчас предлагаешь тоже сделать не спрашивая и насильно? — спросил Фэб. — Может быть, лучше спросить?

— Погодите, — Саб сделал шаг вперед. — Я вообще не понимаю, в чем суть этого спора. Они что, не имеют права на свою же расу? На свою принадлежность? Я скреплял союз их родителей, и все они имели в этом браке равные права — и мать, и оба отца. А сейчас мы обсуждаем — что? Что им нельзя вернуть по праву то, что изначально есть их право? — голос его обрел