На лоне дремлющей природы Дамьен пытался проветрить голову – очистить ее от всяких нелепых мыслей, которые только усугубляли его чувство одиночества и отнимали силы. Если бы только он не проснулся тогда среди ночи… если бы только и впредь пребывал в неведении, как все остальные. Но теперь он уже вряд ли сможет сидеть с ними у костра как ни в чем не бывало и смотреть ему в глаза. А ведь впереди еще несколько дней – целая вечность. В какой-то миг он вдруг подумал, что Вилли все наврал, чтобы попросту разыграть его. Но если это правда, если Стив действительно занимался такими делами, значит, его нужно остановить, хоть бы для этого пришлось все рассказать и испортить жизнь единственному другу, равно как навлечь позор на себя и на свою семью. Может, Янн ему никогда этого не простит… может, не захочет его видеть после всей этой истории. При мысли об этом он не на шутку разволновался, но тут же взял себя в руки, чтобы не расплакаться, чтобы ватага ребят у костра не увидела его слезы: ведь, случись им заметить, что он плакал, они не преминули бы поднять его на смех. Обводя взглядом берега озера, Дамьен вдруг заметил что-то бледное в нескольких десятках метров от лагеря – что-то похожее на человеческую фигуру, обнаженную и неподвижную, как будто привлеченную ребячьими голосами, которые эхом разлетались между деревьями. Он вздрогнул и, мотнув головой, прогнал видение – нечто, явившееся из последнего кошмара, чтобы забрать кого-нибудь из них. Но его не существует – им только детей пугают. Вернувшись в лагерь, Дамьен увидел Вилли – он стоял чуть в сторонке со Стивом, и вожатый что-то нашептывал ему, глядя, чтобы никто не подслушал. Дамьен подсел к костру, испугавшись, что Вилли его предал и все выложил Стиву, включая его догадку насчет Готье. В этой глуши не у кого просить убежище, здесь никто ему не поможет и даже не поверит. Он вернулся в палатку, лег на раскладушку и вставил в уши наушники от айпода. Что-то слегка коснулось его ног. Он поднялся и увидел, что другие ребята вернулись в палатку и уже мирно спят. Было около часа ночи; на тугих стенах и кровле палатки плясали тени деревьев; снаружи – ни звука. Раскладушка Вилли снова была пуста. Должно быть, это он разбудил его, когда выбирался из палатки. Значит, опять ушел к Стиву. И это после того, что он рассказал… И пусть теперь только скажет, что ему это противно, жирному борову.

Дамьен снова улегся, ничуть не сомневаясь, что́ прямо сейчас происходит где-то рядом, в лесу, вдали от посторонних глаз. Голое тело Стива накрывает тушу Вилли; порывистые движения бедер – трава ходит ходуном; рука Стива затыкает Вилли рот, заглушая его крики, рвущиеся наружу. Терзаемый чувством отвращения, Дамьен зажмурился изо всех сил, чтобы поскорее заснуть. Иногда это помогало. Опершись руками на кухонную мойку, он наблюдал за работой автоматической системы полива в саду, как вдруг увидел Стива – он брел, пошатываясь, по дорожке к дому. Не успел он забежать в комнату Янна, как дверь открылась и Стив включил свет: на плечах его кожанки и на волосах блестели капельки воды, в руке он держал наполовину опорожненную бутылку виски. Дамьен застыл как вкопанный, а Стив, стоя по другую сторону стола, пялился на него, не узнавая: лицо в поту, на щеке, внизу, кровь, сверкает в свете висевшей под потолком люстры. Стив протянул Дамьену бутылку виски, предлагая выпить, – Дамьен отпил несколько глотков и поперхнулся. Стив рассмеялся, обнял его за плечо и предложил подняться к нему в комнату выкурить косячок. Дамьен мгновение-другое колебался, заподозрив подвох, но что-то внутри заставило его согласиться. С бутылкой в руке он пошел следом за ним по коридору, чувствуя, как у него все чаще бьется сердце по мере того, как они приближались к единственному месту в доме, где он еще не был ни разу. Стив закрыл дверь, а Дамьен, стоя посреди комнаты, следил за ним. На поверку эта комната оказалась меньше, чем он думал, и пахло здесь затхлостью и табачным перегаром. Снаружи дождь уже поливал окно, за которым вдалеке проглядывала кромка леса. Стив снял куртку, потом футболку и бросил все это на стул, вслед за тем он расстегнул джинсы – и они сползли с его бедер на пол. Оставшись в одних спортивных трусах, он велел Дамьену лечь на кровать и прижался к нему своей мускулистой грудью. Дамьен почувствовал, как у него кровь стынет в жилах.

Опьяненный исходившим от него запахом, он слизнул кровь с его плохо выбритой щеки и просунул руку между животами – своим и его, чувствуя пальцами жесткие волосы у него на лобке; потом он взял его напряженный член, глянул в висевшее на двери зеркало и увидел крепкое мужское тело, которое теперь принадлежало ему. Снаружи на ветру трещали ветви деревьев, на окне высыпали звездочки инея. Когда Стив входил в него, Дамьен увидел, как из под кроватного мрака что-то проступает. Человеческое тело, лежащее навзничь. Он зажмурился и, к своему ужасу, вдруг понял: это тело Готье Симона – оно лежит в луже липкой крови, все сочащейся из его раны на животе. Но Готье еще был жив, он глядел прямо в глаза Дамьену, и губы его проговорили слова: Теперь твоя очередь… Дамьен, весь в поту, расправился, вскочил и упал на колени в паре метров от палатки. В небе мерцали звезды. В воздухе воняло тиной. Он собрался с силами, стараясь взять себя в руки, – так, как научился с годами, но совладать с накатившей на него яростью было не так-то просто. Он схватил камень и принялся колотить им о землю – с каждым разом все сильнее. Если бы он только мог избавиться от всех этих картинок, мелькавших у него в голове. Не думать больше о Стиве – пусть он навсегда исчезнет из его жизни и оставит его в покое. Шатаясь, Дамьен направился к озеру с единственным желанием: окунуть лицо в воду и потушить огонь, сжигавший его голову изнутри. Оказавшись на понтоне, он наклонился зачерпнуть воды и омыл себе лоб, подумывая, – может, раздеться и переплыть на другой берег, а там найти какую-нибудь дорогу и бежать?.. О том, чтобы вернуться в палатку, не могло быть и речи. Уж лучше остаться здесь и, набравшись терпения, дождаться утра. Дамьен оперся ладонью на деревянный настил и тут же отдернул ее, почувствовав, как вляпался во что-то липкое. Он включил крохотный фонарик на брелоке и высветил прилипшую к пальцам темно-красную слизь – еще свежую кровь, будто только-только вытекшую из раны. Понтон был сплошь заляпан этими пятнами – они тянулись до самого его края. Дамьен нацелил туда фонарик, но он был слабоват и не пробивал густой мрак – казалось, понтон, теряясь во тьме, простирается до бесконечности.

Доски у него под ногами потрескивали так, будто по дереву били чем-то тяжелым. Дамьен затаил дыхание. Во тьме что-то проглядывало – что-то живое, может, раненое: он слышал дыхание. Вилли? Может, Стив пытался его прикончить – и он спрятался от него? Ведь его раскладушка была все так же пуста, когда он выбрался из палатки…

Дамьен глянул в сторону лагеря: палатки были едва различимы. Слишком далеко – звать на помощь бесполезно. И слишком близко к тому, кто под покровом тьмы повсюду размазывал кровь. И все же надо узнать. Если это действительно Вилли, ему нужно помочь. Если это действительно Вилли… Но, в конце концов, какая разница – сбежать все равно нельзя. Ведь он не робкого десятка. Дамьен сделал первый шаг, потом другой и еще один, продвигаясь вперед все медленнее, в то время как сердце у него в груди билось все чаще. Но чем дальше он продвигался вперед, тем отчетливее слышал звуки, похожие на чавканье и хруст, словно чьи-то зубы впивались в трепещущую плоть. Мало-помалу в нескольких метрах впереди стала вырисовываться фигура, склонившаяся над какой-то темной кучей. Дамьен вскинул фонарик, чтобы получше разглядеть, что там такое, – и в слабом лучике света увидел пару сверкающих глаз. В его сознании что-то надломилось, медленно и безболезненно изливая яд.