Готов ли я разделить ее с братом?

Прикрыл глаза, пытаясь представить, как это будет. Ее улыбку, подаренную нам обоим. Ночи, проведенные втроем. К кому она прижмется, чтобы уснуть? Чтобы согреться? Пока болела, Милли прижималась ко мне. Криса не было рядом. А если бы был? Был бы нужен я?

Звезды исчезают одна за другой. Темное небо становится серым. Вокруг все оживает, просыпается, а я все еще сижу здесь, пытаясь найти ответ на вопрос, заданный матерью. Запутался…

– Мой мальчик.

Вздрогнул от неожиданности, услышав голос мамы за спиной.

– Ты так и не спал?

На улице уже совсем светло. Мимо проходят люди, торопящиеся по своим делам. Проезжают редкие машины, а ее ладонь стирает позорную влагу с моих щек. Когда я плакал в последний раз? Не помню. Кажется, в прошлой жизни. Мама обняла меня, когда я поднялся со ступенек.

– Слезы не всегда слабость, Стэфан.

– Я готов сделать все, что потребуется, – говорю матери.

Она удовлетворенно кивнула, а затем, встав на носочки, дала мне хороший подзатыльник.

– За что? – возмущаясь, прохожу в дом.

– У тебя есть три часа на сон. Мне нужна твоя свежая голова. Марш в кровать! – взяв с тумбочки полотенце, она шлепнула меня им по заднице.

– Мама! – возмущаюсь в ответ, а самого пробирает на смех.

Отпустило! Последняя сжатая внутри пружина распустилась, давая мне возможность снова дышать.

– Спать, я сказала! Три часа, Стэфан. Время пошло!

Ну как я могу не подчиниться?

Кристиан

Милли ушла с головой в учебу, буквально закопалась в своих учебниках и тетрадях. Вот и сейчас, перед поездкой в клинику с Ланой я заглянул к малышке, у которой пары только во второй половине дня. Она устроилась на полу, обложившись конспектами. Наглый Каспер свернулся клубочком на аппетитной попке. Такая домашняя, уютная, маленькая. Моя.

Грохнувшая дверь одной из спален возвестила о том, что моя навязанная невеста соизволила выйти. Бледная, почти зеленая, но все равно гордая, она прошествовала мимо, не сказав ни слова. Если у Ланы случится очередной приступ тошноты или обморок, я сам возьму нужные анализы! Просто чтобы доказать самому себе, что прав. А если вдруг нет? Значит, я был очень пьян, и это никак не повлияет на принятые решения.

– Ты хоть бы из уважения к матери своего будущего ребенка так откровенно не пялился на задницу сводной сестры, – заявляет Лана в машине.

– Что будет сегодня? – игнорирую ее колкость. – Опять обморок?

– Не дождёшься! – шипит эта кошка, отворачиваясь к окну. – И зачем лить на себя столько одеколона. Невыносимо! – возмущается девушка, опуская стекло.

– Отпусти меня, – прошу ее, пока мы вдвоем. – Ну на хрена я тебе сдался? Не люблю. Не любил. Не буду. Да я даже верность тебе никогда не хранил, – давлю на больное, признаваясь в загулах. – Ну ты же умная, красивая девушка. Зачем все это?

– Да потому что я люблю тебя, придурок! – кричит она, обливаясь слезами. – И я готова бороться за тебя до последнего! И это твой ребенок, Кристиан! Чтобы ты не думал обо мне.

Разговора не вышло. Лана проплакала всю дорогу до клиники, обзывая меня последними словами.

Анализ взяли. Она стойко вынесла процедуру, не глядя на меня. Чтобы девушка пришла в себя, ее на некоторое время положили в палату. Присел рядом, чтобы снова вернуться к незаконченному разговору.

– Даже если этот ребенок мой, хоть я в это и не верю. Но допустим так. Что изменится? Ты хочешь жить со мной, заведомо зная, что я ничего к тебе не испытываю? Терпеть измены, ведь секса с тобой не будет? Зачем? Ради денег? Ради великой цели объединения сильнейших семей? Объясни мне! – повышаю голос, но тут же сбавляю, видя, что ей действительно хреново.

– Я уже ответила на твой вопрос, – Лана смотрит куда-то в стену. – Что такого в этой рыжей соплячке, что вы оба с ума по ней сходите? – спрашивает она. – Нет, я правда не понимаю! Носится вечно со своим котом, не замечая ничего вокруг. Что там любить?

– Ее, – отвечаю честно.

– И что? – усмехается Лана. – Будете трахать ее вдвоем? Или через день по расписанию? – язвит девушка.

– Тебя это никак не касается, – отвечаю совершенно спокойно. – А знаешь, – поднимаюсь со стула. – Хочешь рожать? Да пожалуйста. Ребенок мой? Прекрасно! Буду помогать, учувствовать в его жизни, но свадьбы не будет! Я заплачу эту чертову баснословную неустойку твоему отцу и избавлю себя хотя бы от одной проблемы.

– Кто тебе позволит? – Лана поднимается с постели.

– А я не собираюсь спрашивать. Это время закончилось, – придерживаю ее за локоть, пока девушка обувается. Банальная человечность, ничего более. – Исключительно из уважения к тому времени, когда нам все же было хорошо вместе, я прошу и очень надеюсь, что ты меня услышишь. Отпусти.

– Нет, – выдыхает, обходя меня, чтобы выйти из палаты первой.

Отвез невесту к ее родителям. Отца дома не оказалось, а жаль. Надо бы заехать вечером, обговорить расторжение договора в спокойной обстановке. Иначе снова навалится гора дел, а проблема сама собой не решится. Наивный чукотский я!

Стоило заехать в офис, как я застрял там до поздней ночи. Потом встретился с Максом и Димой, и пропал до утра, выстраивая стратегию следующей встречи с крайне неприятным типом. Вообще время полетело со скоростью света. Радовало только то, что на руках у меня было уже два договора. Это мизер, нужно еще, потому мы продолжаем пахать. Вот и сегодня я без сил вернулся уже около полуночи. Мне сообщили, что отец велел зайти к нему сразу, как появлюсь. Его мне только не хватает для полного счастья!

Как только вошел в кабинет, увидел на столе конверт из клиники. Что, прошло уже три дня? М-да… Я совершенно потерялся во времени.

– Я не открывал, – говорит родитель. – Позови Лану. Сделаем это при ней, и вопрос будет закрыт.

Кристиан

Усталость смело за секунду, будто в меня влили пару банок энергетика. Быстро преодолев расстояние от кабинета отца до спальни своей невесты, влетел в нее без стука. Лана лежит на кровати, листая что-то в телефоне. Увидев меня, девушка вздрогнула и тут же встала. Она сегодня выглядит немного лучше, чем в последние дни.

Замечательно! Значит сейчас все встанет на свои места.

– Пришел результат анализа, – сообщаю ей. – Идем. Отец ждет, чтобы вскрыть конверт.

Всего на миг на красивом лице появилось волнение, но тут же сменилось маской холодности и уверенности в своей правоте. Пусть так. Этой браваде осталось недолго.

Отец протянул мне конверт, когда все устроились по местам. Чувствую себя, как в дешевом телешоу. Все на тебя пялятся и ждут, что ты выиграешь суперприз. А еще больше ждут, что проиграешь.