Но, увы, похоже, он все равно переоценил свои способности. Впрочем, уже оказавшись в клетке, Трой понял, что на самом деле особенных шансов у него все равно не было… После изменения размеров «мясного налога» довольно многие жители земли Глыхныг попытались спастись, ударившись в бега. В местах, близких к сухопутным границам, они, что естественно, пытались перейти именно их. А здесь основным направлением побега было море. Они выходили к побережью целыми группами и семьями, где пытались любыми способами раздобыть лодку. Причем под словом «раздобыть» в первую очередь надо было понимать отнюдь не покупку. Потому что с деньгами у большинства беглецов было туго. Ибо они, как правило, до последнего пытались откупаться от возросшего налога и в бега пускались только тогда, когда откупаться уже было нечем. Вследствие чего местные подобных беглецов как-то не сильно жаловали. И еще до кучи за каждую информацию о подобных беглецах орки обещали любому информатору иммунитет от ближайшей жеребьевки «мясного налога». Вследствие чего местные — рыбаки, охотники, да и просто крестьяне, не только с энтузиазмом докладывали о любом замеченном подозрительном незнакомце, но и частенько сами ловили таковых и передавали своим Большим хозяевам… И рыбак, похоже, принял его за одного из таких беглецов, который, похоже, не справился с управлением купленной или украденной им лодкой и, потерпев крушение, вернулся на сушу для подготовки новой попытки. С самим Троем встреченный им рыбак, похоже, напрямую связываться не рискнул, но едва только тот скрылся из виду, тут же прыгнул в лодку и поспешно погреб напрямик, через залив, к ближайшему орочьему посту. Чтобы уже через час радостно опознать своего случайного знакомца схваченного орочьим патрулем.

— А ты сильный парень…

Трой повернул голову в ту сторону, откуда прозвучал голос. Его новым собеседником оказалась весьма примечательная личность. Он обратил на нее внимание почти сразу после своего появления в этой клетке. Задерживаться здесь надолго не собирался, поэтому сразу же после попадания начал искать возможности выбраться. Шансы на это, в принципе, были неплохими. Охраняли их хорошо, и сама система охраны выглядела достаточно отработанной, но в том, что он сможет вырваться отсюда, Трой не сомневался. Дело было в том, что местные орки привыкли к определенному поведению «стреноженного мяса». Оно, конечно, довольно широко варьировалось — от тупого спокойствия до предельной истерики, но при этом имело и многие сходные черты. Например, непременную привычку беспрекословного подчинения Большим людям. Или полное отсутствие у «мяса» каких-либо боевых навыков. Либо его крайне низкие физические кондиции. Да просто изначально с самого детства заложенное в сознание понимание того, что твоей последней могилой скорее всего станет желудок какого-нибудь орка и воспитанная всей жизнью привычка к этой мысли… Ничего этого над Троем не довлело. Так что шанс покинуть это «гостеприимное» место был. Точно. Но-о-о… пока Трой так и не смог его отыскать. Он даже пожалел, что принял решение оставить на драккаре Тайную ветвь. Она бы сильно повысила его возможности… Но затем, немного поразмыслив, пришел к выводу, что это ничего бы не изменило. Хотя в своем, так сказать, «неактивном» состоянии Тайная ветвь выглядела как простая палка, но палка также считалась здесь оружием. Так что либо ее непременно отобрали бы, либо ему пришлось бы вступать в бой с ходу, в момент задержания патрулем. В своей способности уничтожить тройку орков, Трой особенно не сомневался, но гибель патруля от явно боевого оружия совершенно точно поставила на уши все побережье. А в этом случае о какой-либо разведывательной деятельности можно было бы сразу же позабыть. Герцог же собирался сначала собрать всю ту информацию, которую можно будет нарыть в более-менее спокойной обстановке и лишь затем уже планировать набег. И вот такой облом. Он даже до города не добрался…

— И не боязливый… — Да уж личность, которая обратилась к нему, выглядела крайне необычно. И да — это была именно «она». Орки не затрудняли себя разделением «мяса» по половой принадлежности и пихали в клетки всех подряд. Так что среди той толпы, что заполняла клетку, в которой он в данный момент находился, было немало женщин. Однако эта превосходила их всех. В прямом и переносном смысле. Потому что это была огромная бабища, весом как два-три Троя, одетая столь необычно, что это даже резало глаза. На ее объемную тушу было натянуто несколько разнокалиберных одежек, большинство из которых к тому же были ей явно малы. Мало того, часть из них совершенно точно относилась к мужской одежде. Но их нынешнюю владелицу такие мелочи, похоже, совершенно не волновали. Она решила эту проблему с похвальной изобретательностью. Так, те из вещей, которые невозможно было натянуть на всю ее обширную фигуру, надевалось на одно плечо, а оставшаяся часть просто свешивалась вдоль жирной спины или объемистого пуза. После этого на второе плечо симметрично надевалось что-либо такое же мелкое или узкое. Ну а уже поверх всего этого она натянула, как видно, что-то из своих шмоток, аккуратно прижав ими к телу все надетое ранее. Угол клетки, который она заняла, так-же был обустроен заметно лучше, чем все остальное пространство. Так, например, сидела она не на голых прутьях решетки, как остальные обитатели клетки… ну те, которые рискнули усесться и смогли отвоевать себе для этого необходимое жизненное пространство, а на целом ворохе каких-то разнокалиберных тряпок, по поводу которых у Троя сразу же появилось весьма обоснованное подозрение насчет того, что когда-то это также были чьи-то одежки. Принимая во внимание, что существенная часть обитателей клетки была практически полураздета, а также то, что занимаемое ей единолично пространство клетки было, даже несмотря на всю ее м-м-м… скажем так, внушительную фигуру, явно было непропорционально большим, можно было сделать вывод, что эта бабища несомненно пользуется немалым авторитетом среди остальных страдальцев. И Трой отметил это. Но в тот момент он еще был не способен более-менее внятно оценить возможные выгоды или опасности, которые принесет это соседство и уже тем более установление какой-нибудь коммуникации с подобной личностью. Поэтому отложил любые действия в этом направлении на более поздний срок. То есть на то время, когда он хотя бы чуть-чуть разберется в обстановке. И вот сейчас она сама пошла на контакт…

Герцог Арвендейл скупо усмехнулся и пожал плечами. Его неожиданная собеседница усмехнулась в ответ и внезапно шевельнула своим огромным задом, сдвигаясь к краю вороха тряпья, на котором восседала будто Верховный вождь.

— Садись, — предложила она и, видимо, для лучшего понимания, хлопнула своей мощной ладонью рядом с собой. — Все одно лучше, чем на голых прутьях.

Спорить с этим было трудно. Поэтому Трой, до сего момента также сумевший отвоевать себе небольшой клочок клетки и присесть, вследствие чего вполне успевший по достоинству оценить «комфорт» сидения на голых прутьях, молча приподнялся и передвинулся на предложенное место. Его собеседница несколько мгновений пристально разглядывала его. А затем поинтересовалась:

— Откуда сам-то?

Трой пару мгновений помолчал, а затем осторожно ответил:

— Из Аркорана.

— Вот не ври мне, — насупилась бабища, — а то я аркоранских не знаю. Не похож ты на них ни разу, да и говор у них совсем не такой. Хотя и у тебя тоже не нашенский… — и она испытующе уставилась на него. Трой же в ответ улыбнулся и ответил ей безмятежным взглядом. Мол, хочешь, верь — хочешь, нет, но другого ответа не будет. А что еще было делать-то? Бабища еще несколько мгновений сверлила его сердитым взглядом, после чего скривилась и нехотя кивнула: