– Он сказал, через два дня.

– Вот черт, – снова сказал Леня. – Значит, они меня не обманывали. Значит, это точно.

– Точно, Леня, точнее не бывает. Когда мне утром об этом сказали…

– Что? Ты узнал об этом утром?

– Ну да, сегодня утром, – гордо сказал Роман.

– По нашему времени?

– Ну да, – хихикнул Роман, – время у нас примерно одинаковое. Какой-то час не в счет.

– Ты узнал об этом утром, а сообщаешь мне только сейчас?! – страшным голосом закричал Леня. – Когда рабочий день почти закончен?!

Роман понял, что, кажется, и здесь он не угодил.

– Но, Леня, – попытался он спасти ситуацию, – у меня не было возможности позвонить тебе.

– Ты что, был связан по рукам и ногам? Не мог набрать номер телефона?

– Ну не мог я набрать номер телефона. Потому как телефона у меня не было.

– Не верю, – сурово молвил Леня. – Телефоны есть везде. Просто ты, как всегда, исключительно наплевательски относишься к тому, о чем я тебя прошу.

«Исключительно наплевательски» – это было сильно сказано. В первую минуту Роман даже не нашелся, чем ответить.

– Не знаю, Рома, как ты дальше будешь жить, – сказал с чувством Леня. – Но если ты так же будешь работать и впредь, то жить ты будешь плохо.

– Ну не было у меня телефона, пойми…

– Все, Рома, нет времени выяснять отношения. Ты на сколько идешь?

– Как всегда, на все, – буркнул Роман. – Плюс кредит на двести тысяч.

– На сто, Рома. Только на сто.

– Но почему?

– Если бы ты позвонил утром, хоть на триста. А так – только на сто.

– Ладно, – как наказанный школьник, прогугнил в нос Роман. – На сто так на сто.

– И имей в виду: если сделка сорвется, то только по твоей вине. Господи, потерять целый день…

Трубка запикала отбоем. Леня даже не счел нужным попрощаться.

Роман в сердцах чуть не хватил телефоном об пол. Еще один учитель выискался. Не верит он! Хорошо ему не верить, сидя в Москве, на бирже, в окружении сотен и тысяч телефонов. А вот попал бы он сюда, в эти горы, где телефон – не роскошь, а несуществующее понятие. Как бы он тогда, интересно, заговорил?

Роман швырнул мобильный на кровать, снова заходил по теплому матерчатому полу. Этому то не нравится, этому это. Хоть бы один слово доброе сказал. Так нет, давай грозить, выговаривать, воспитывать. Сидят себе в чистеньких кабинетах, за полированными столами, и знать не знают, каково ему тут приходится. Набралось начальства на его голову. Ну ладно Дубинин, этому по роду своей службы сомневаться полагается. Если он сомнительности не проявит, в два счета с места полетит. Но Леня! Можно сказать, друг. А и он туда же. Видите ли, поздно доложил. Работаешь, как проклятый, себя на жалеешь, а простого человеческого «спасиба» вовек не дождешься.

Впрочем, была маленькая недоработка, остывая, подумал Роман. Он мог попросить у Фахима его спутниковый телефон и связаться с Москвой. Но что-то стало неловко тут же после разговора о «Транс Ойле» просить телефон и звонить. Фахим сразу бы догадался, в чем дело. А Роману так не хотелось вносить меркантильную подоплеку в их чистые отношения. Подумал, скоро буду на базе, оттуда и позвоню. Времени хватает, ничего страшного, несколько часов погоды не сделают. Но пока тащились в грузовике, пока парился на нарах, пока разбирался с англичанами, прошел почти целый день. И Леня рассвирепел вполне обоснованно. Он тыщу раз вдалбливал в голову Роману, что время в биржевых играх решает все. Порой счет идет не на часы – на минуты. А тут целый день упущен по вине бестолкового компаньона. Кто хочешь взъярится.

Итак, подумал Роман, снова заваливаясь на койку, дела пока трудно назвать блестящими. От Дубинина можно ждать чего угодно. От Лени – и того хуже. Вместо славы и богатства Роману по возвращении грозили разнос и нищета. Ну, первое его страшило мало, но вот второе существенно снижало бодрость духа. Потому как только Ленины возможности позволяли получать ему от жизни то, без чего эта самая жизнь становилась пресной и безрадостной штукой. А безрадостно жить даже вокзальному бомжу не хочется.

Он посмотрел на часы. До отлета осталось полчаса. Если в Управлении ничего не скумекают, то скоро он полетит назад. И хорошо, и плохо. Хорошо, потому что задержка в этом солнечном – слишком солнечном – регионе могла стоить ему не одной сотни дополнительных седых волос. Плохо, потому что дело до конца не доведено, а это, как правило, грозило немалыми осложнениями в будущем. Появление Смита-Крохина – лишнее тому подтверждение.

Впрочем, возможно, это и не Крохин. Тогда все упрощалось. Роман задание выполнил, англичанам помог. Те, по крайней мере, довольны. Наши недовольны? Ну, им никогда не угодишь. Да, Слепцов «заказывал» выведать устройство ракет. Но как тут выведаешь, когда ракет у Фахима уже не было? Были бы, все узнал бы досконально. И сфотографировал бы со всех сторон, и зарисовал, и ТТХ записал бы на бумажку. Нате, товарищ генерал, изучайте. Но ракеты уже – тю-тю, и дальше ими будут заниматься сами британцы, однозначно давшие понять, что чужих им не надо. Так что, если Смит – не Крохин, то делать здесь больше нечего. Чему Роман в глубине души был несказанно рад.

Синий «Фольксваген»-пикап остановился возле одного из двухэтажных особнячков, которые, смыкаясь друг с другом, образовывали целую улицу. Район был не самый престижный, но жилось тут уютно и спокойно, а тротуар и мостовая отличались такой чистотой, что это невольно радовало глаз всякого проезжающего.

Из-за баранки пикапа выбрался молодой мужчина, голубоглазый брюнет среднего роста. Одет он был в джинсы и джинсовую куртку – обычная униформа тех, кто проводит большую часть жизни за рулем.

Вместе с ним из машины вышла совсем еще молоденькая девушка. Она оправляла простенькое платье и с интересом оглядывалась.

На пороге дома стояли хозяева: мужчина лет тридцати семи, черноволосый, приземистый, несколько располневший, и худощавая миловидная женщина примерно его возраста.

– Том, – воскликнул водитель пикапа, – да ты поправился еще больше. С тех пор, как я видел тебя последний раз, ты набрал не меньше десяти фунтов.

– Ничего подобного, Крис, – возразил Том, улыбаясь. – Я теперь хожу в бассейн и проплываю не меньше мили за каждую тренировку.

– Большое достижение! – захохотал Крис. – Наверное, Сара тебя при этом подталкивает.

Взяв за руку свою спутницу, он подошел к дому.

– Вот, знакомьтесь. Это Кейт, о которой я вам говорил. Кейт, это Том, мой брат. А это Сара, его жена, чудная женщина. Она тебя в два счета научит уму-разуму.

– Не слушай его, Кейт, – сказал Том, пожимая девушке руку. – Он у нас еще тот любитель поговорить.

– Я знаю, – улыбнулась Кейт.