– Вы ведь в нем больше не участвовали, не так ли?

– Нет, пока шло расследование моих действий во время инцидента со стрельбой, меня перевели на канцелярскую работу. Таков обычный порядок.

– Ну, а вас известили о результатах обследования квартиры Черча?

– В общих чертах. Поскольку я участвовал в расследовании с самого начала, меня держали в курсе.

– И что же вы узнали?

– Что найденная в ванной косметика имеет отношение к девяти жертвам.

– Были ли у вас какие-нибудь сомнения или, может быть, вы слышали, чтобы кто-нибудь из расследовавших это дело сомневался в том, что Норман Черч несет ответственность за смерть этих женщин?

– Этих девяти? Нет, никаких сомнений не было. Никогда.

– Детектив Босх, вы слышали показания мистера Вечорека о том, что он находился вместе с мистером Черчем в ту ночь, когда была убита одиннадцатая жертва, Ширлин Кемп. Вы уже видели видеозапись, представленную здесь как вещественное доказательство. И что же, у вас не возникло никаких сомнений?

– Насчет именно этого дела – да, сомнения есть. Однако Ширлин Кемп не входила в число тех девяти жертв, чья косметика была найдена в квартире Черча. Ни я, ни кто-либо другой из состава спецгруппы не сомневается, что Черч убил девять этих женщин.

Чандлер выдвинула возражение на том основании, что Босх не может говорить за всю спецгруппу, и судья это возражение удовлетворил. Не желая больше затрагивать вопрос о жертвах номер семь и одиннадцать, Белк поспешил сменить тему. Его стратегия заключалась в том, чтобы избежать любого упоминания о втором убийце, предоставив такую возможность Чандлер, если она захочет это сделать во время перекрестного допроса.

– Вы получили взыскание за то, что не запросили подкрепление. Вы считаете, что управление правильно подошло к этому вопросу?

– Нет.

– Почему?

– Как я уже объяснял, я считал, что у меня нет другого выхода. Если бы мне пришлось сделать это снова – даже зная, что в результате меня переведут на другую работу, – я сделал бы то же самое. Если бы там находилась другая женщина, другая жертва, и я бы ее спас, то, вероятно, получил бы повышение.

Поскольку Белк не сразу задал следующий вопрос, Босх продолжил свою мысль.

– Я считаю, что перевод был вызван политическими причинами. Все они сводятся к тому, что я застрелил безоружного человека. И не имеет никакого значения, что человек, которого я застрелил, был чудовищем, серийным убийцей. Кроме того, на меня нагрузили…

– Этого достаточно.

– …инциденты с…

– Детектив Босх!

Босх замолчал. Все, что было нужно, он уже сказал.

– Итак, вы утверждаете, что нисколько не сожалеете по поводу того, что случилось в той квартире, – я правильно вас понял?

– Нет, неправильно.

Это явно удивило Белка – он задал вопрос, на который ожидал получить совсем другой ответ. Тем не менее он понял, что должен двигаться дальше.

– И о чем же вы сожалеете?

– О том, что Черч сделал это движение и спровоцировал стрельбу. Я вынужден был ответить – я не мог поступить иначе. Я хотел остановить убийства, но не хотел убивать его, чтобы этого добиться. Но получилось именно так. Это была его игра.

Белк с облегчением вздохнул и сказал, что у него больше нет вопросов.

Судья Кейес объявил десятиминутный перерыв, за которым должен был последовать перекрестный допрос. Босх вернулся к столу защиты, где Белк прошептал ему, что, по его мнению, они неплохо справились. Босх ничего не ответил.

– Я думаю, все зависит от ее части допроса. Если вы сможете прорваться без больших потерь, думаю, мы выиграем.

– А что, если она упомянет последователя и предъявит записку?

– Не представляю, как она сможет это сделать. Если она так поступит, ей придется действовать вслепую.

– Нет, не вслепую. В управлении у нее есть свои источники. Кто-то сообщил ей о записке.

– Если дойдет до этого, я потребую провести совещание сторон.

Все это не слишком вдохновляло. Босх посмотрел на часы, прикидывая, успеет ли он покурить. Посчитав, что нет, вернулся на место дачи показаний.

– Величайшая загадка, – не поднимая головы от своих записей, сказала Чандлер, когда он проходил мимо.

– Угу, – тоже не глядя на нее, подтвердил Босх.

Он уже сел, когда увидел, что в зал входит Бреммер; за ним следовали репортер из «Дейли ньюс» и пара корреспондентов телеграфных агентств. Кто-то сообщил им, что начинается главное шоу. В федеральном суде съемки запрещены, поэтому один из телеканалов прислал сюда художника-портретиста.

Отсюда, с места свидетеля, Босх мог наблюдать, как работает Чандлер. Вероятно, она готовила для него вопросы. Рядом с ней сидела Дебора Черч: руки ее были сложены на столе, взгляд отведен в сторону. Через минуту дверь в комнату присяжных отворилась, и заседатели заняли свои места на скамье. После этого появился судья. Босх сделал глубокий вдох и приготовился – Чандлер уже подходила к трибуне со своим желтым блокнотом.

– Мистер Босх, – начала она, – сколько человек вы убили?

Белк немедленно возразил и потребовал провести совещание сторон. Адвокаты вместе с секретарем подошли к судье и пять минут о чем-то шептались. До Босха доносились лишь отдельные фразы, в основном от Белка, который говорил громче всех. Так, он заявил, что здесь обсуждается только один инцидент – связанный с Черчем, а остальные не имеют отношения к данному делу. В ответ Чандлер сказала, что данная информация имеет отношение к делу, поскольку характеризует склад ума ответчика. Ответа судьи Босх не услышал, но когда адвокаты и секретарь вернулись на место, судья сказал:

– Ответчик должен ответить на поставленный вопрос.

– Я не могу этого сделать, – сказал Босх.

– Детектив Босх, суд приказывает вам ответить.

– Но я не могу ответить, судья. Я не знаю, сколько человек я убил.

– Вы участвовали в боевых действиях во Вьетнаме? – спросила Чандлер.

– Да.

– В чем заключались ваши обязанности?

– Я был «туннельной крысой», то есть забирался во вражеские туннели. Иногда это заканчивалось прямым столкновением. Иногда я использовал взрывчатку, чтобы разрушить туннельные комплексы. Я не могу знать, сколько людей в них находилось.

– Ну хорошо, детектив, сколько человек вы убили с тех пор, как закончили армейскую службу и стали служить в полиции?

– Трех, включая Нормана Черча.

– Можете ли вы рассказать нам о тех двух инцидентах, которые не связаны с Черчем? В общих чертах.

– Да. Один из них случился до Черча, другой после. Впервые я кого-то убил во время расследования одного убийства. Я пришел допросить человека, которого считал свидетелем, но оказалось, что он и есть убийца. Когда я постучал в дверь, он выстрелил через нее. И промахнулся. Я распахнул дверь ударом ноги и вошел внутрь. Я услышал, как он бежит к задней двери, и последовал за ним во двор. Там он стал перелезать через изгородь. Он уже почти перелез, когда вдруг повернулся и выстрелил в меня еще раз. Я успел выстрелить первым, и он упал вниз.