– Я ищу усадьбу Роота.

– Я так и понял. – Дядя Харальд шагнул к ней. – Откуда вдруг такой интерес к Томми Рооту?

Вероника проигнорировала вопрос и указала на поляну позади них.

– Что случилось с усадьбой?

– Ее забрал банк.

Дядя Харальд достал из нагрудного кармана трубку, тщательно набил ее и закурил.

– У Роота было очень неважно со счетами. Банк грозил описать имущество, и Рооту нужны были деньги. Поэтому он и сделал то, что сделал.

Дядя Харальд замолчал и глубоко затянулся. Сладкий, крепкий дым. Вероника тысячу раз видела, как дядя курит трубку.

– А что семья?

– Уехала отсюда через год. Их с самого начала тут недолюбливали, а после Билли… – Он не закончил, но Вероника без труда угадала конец фразы.

– Но ведь Нилла и дети ни при чем?

– Кто знает, что было известно или не известно Нилле Роот. – Дядя Харальд пожал плечами. – Я слышал, социальная служба в Мальмё забрала у нее детей. Может, это и есть ответ на вопрос.

Дядя Харальд снова пыхнул трубкой.

– А у банка усадьбу купил ты?

Он кивнул.

– Пятьдесят тунландов[10]первоклассной пахотной земли. Лучшей в Сконе.

– А постройки?

– Я велел их снести. – Дядя снова пожал плечами. Но Вероника уловила перемену в его голосе.

– Что, сплошь развалюхи?

– Нет, усадьбу вполне можно было при желании привести в порядок.

– Тогда почему ты все снес?

Дядя Харальд вынул трубку изо рта, посмотрел на Веронику. Глубоко посаженные глаза потемнели.

– Ради Магдалены.

Он кашлянул, прочищая горло. Было похоже, что голос может вот-вот изменить ему, и Вероника подумала: дело в злости или в грусти? А может, и в том, и в другом?

– Мой отец… Твой дедушка Ассар – ты его помнишь?

– Не очень. Мне было всего восемь, когда он умер. – Столь быстрая перемена темы ее немного удивила. – Они с мамой не общались – это я, во всяком случае, хорошо помню. А что?

– С Ассаром всегда было непросто. – Дядя Харальд криво улыбнулся. – Он был старой закалки, но не боялся новых идей. Не боялся рисковать. Когда он сообразил, что война не за горами, то понял, как много всего надо будет возить. Еду, топливо, людей. Поэтому он потратил все свои сбережения, заложил усадьбу и купил несколько старых грузовиков и автобусов, а потом снабдил их газовыми двигателями.

Дядя Харальд погрыз трубку, выдул еще дыма.

– И когда война началась, он был готов. Подписал контракт и с оборонкой, и с соседними коммунами. Работал день и ночь. Заработанные деньги пустил на покупку недвижимости и пахотных угодий. Он уже тогда понимал, что бизнес такого масштаба скоро закончится. Надо смотреть вперед. Пробовать новые посевы, новые методы. Благодаря твоему деду я и решился строить ветряные электростанции, задолго до других.

– А как же слухи? – спросила Вероника. – Что где-то к концу войны на оборонных складах обнаружили большие запасы газовой смеси, что новые грузовые кузовы были заменены на старые, исцарапанные? Что дедушка имел к этому отношение и оказался главным подозреваемым, но заплатил кому-то, кто сел в тюрьму вместо него?

Как она и ожидала, довольная улыбка дяди Харальда мгновенно пропала.

– Сплетни. Вранье и наговоры людей, которые завидовали отцу. Надо же, какую ерунду болтают!

Трубка погасла. Дядя Харальд выколотил ее о каблук резинового сапога. Растоптал пепел.

– Ты редко бываешь дома, Вера, так что я и не ожидаю, что ты поймешь. Но вот если поступать, как в Америке… Постоянно смотреть вперед. Не застревать в прошлом. Те, кто этого не понимает…

– Ты имеешь в виду тех, кто не поддерживает твоих планов превратить поселок в мегапарк ветряных электростанций?

Дядя Харальд издал нечто среднее между презрительным фырканьем и смехом.

– Иногда ты настолько похожа на мать, что жуть берет. Так же задаешься, так же думаешь, что знаешь все лучше других. Всегда права. – Дядя Харальд покачал головой и сунул трубку в нагрудный карман. – Будущее всегда наступает, Вера. Хочет человек того или нет. А вот прошлое никогда не приходит вновь.

Он отвернулся, намереваясь вернуться к машине.

– А что если Томми Роот не убивал Билли? – выпалила Вероника. – Что если все было по-другому и Билли до сих пор жив?

Дядя Харальд остановился. Вероника ждала, что он разволнуется. Спросит, что это такое она несет. Но он только фыркнул.

– Ну да, я слышал, что у тебя имеется собственная теория. Что ты всем показываешь какие-то картинки.

Он шагнул к Веронике, склонил голову набок и подпустил в голос мягкости, от которой злиться на него сразу стало труднее.

– Вера, Билли не вернется. Томми Роот убил его и избежал наказания. И он же отнял жизнь у твоей матери, моей младшей сестры. В отличие от твоего отца, я не из тех, кто сажает розы. Я думал, в этом мы с тобой похожи.

Что-то в тоне дяди тронуло ее. Нотка разочарования? Вероника не знала, что с ней делать.

– Твой брат лежит где-то в лесу, – продолжал дядя Харальд. – Совсем один, в безымянной могиле, а не на кладбище рядом со своей мамой. И отправил его туда Томми Роот. Надеюсь, за это он сгорит в аду.

Он подошел ближе, положил руку ей на плечо. Первым побуждением Вероники было отодвинуться, но жест дяди казался искренним, как и печаль в его глазах.

– Однако все это принадлежит прошлому. А мы должны смотреть в будущее. Ты, твой отец, я – вся округа. Понимаешь, Вера, что я имею в виду?

Когда Вероника вернулась, дом снова оказался заперт, но папа, как всегда, оставил запасной ключ. Тележный сарай, куда он ставил машину, зиял пустотой – видимо, отец уехал в поселок за покупками. Вероника вошла в кабинет, позвонила на свой автоответчик – не оставил ли Рууд сообщения.

Новых сообщений оказалось целых три. Два первых – слабое дыхание, а потом скрежет: звонивший положил трубку. Какой-то миг Вероника надеялась, что это Леон; глупейшая мысль! Зачем Леон будет звонить ей, если он изо всех сил добивался официального запрета на контакт?

Она включила третье сообщение, ожидая, что в трубке снова раздастся скрежет. Но с удивлением услышала:

– Это Ларс. Из группы. Я хотел бы поскорее поговорить с вами. Позвоните мне. – Грубый голос протарахтел несколько цифр и со щелчком провалился в небытие, не попрощавшись и не объяснив, в чем дело.

Ларс – это тот мужчина с бородой, которому Рууд запретил приходить на терапию. Чего он от нее хочет и как раздобыл ее номер? Вероника еще раз прослушала сообщение, но ясности это не прибавило. Одновременно она перебирала бумаги, лежавшие на письменном столе. Договор о согласии на застройку был на том же месте, все еще не подписанный.