Сам отъезд Алекс запомнила плохо. Все суетились, укладывали сундуки. Сайо с заплаканными глазами, Гатомо, то и дело сморкавшийся в усы. Толпа слуг, пришедших проводить воспитанницу господина. Всадники, запрудившие тесный двор маленького замка. Последние поклоны. Рыцарь помог девочке забраться внутрь повозки и отвернулся в тщетной попытке скрыть слезы. Симара скользнула вслед за госпожой, а Александра уселась на крошечную скамеечку сзади.

Она смотрела, как скрывается за стеной леса Гатомо-фами. Место, где она впервые прикоснулась к реалиям этого мира. Там остались ее первые победы и поражения, друзья и недруги. Именно в Гатомо-фами началось ее преображение. Нет, Алекс еще не чувствовала себя по-настоящему парнем, но девочка Саша Дрейк уже исчезла.

Высокое деревянное колесо попало в яму, и она едва не свалилась с узкой скамеечки.

«Похоже, дураки и дороги тоже входят в число главных бед этой земли! – весело подумала она. – Значит, не пропадем!»

Нельзя сказать, что путешествие показалось Сайо приятным. Одно дело, когда сидишь в просторной коляске и можешь любоваться окрестностями, другое – в тесной повозке, где не развернуться от вещей. Как ни старается Симара занять поменьше места, у нее это не очень получается. К тому же присланная повозка, казалось, не пропускает ни одной кочки на дороге. Девочка потратила много усилий в безуспешных попытках разместиться поудобнее. В конце концов махнула рукой и стала стоически переносить боль в затекших ногах.

Симаре пришлось еще тяжелее. Под ней же не было трех пуховых подушек, а всего одна, и та перьевая. Обе женщины ужасно устали, и когда занавесь, отделявшая их от возницы, раздвинулась, с надеждой посмотрели на круглую физиономию кучера. Неужели остановка?

– Господин Сабуро-сей хочет устроить привал. Тут рядом ручей, можно перекусить. Он спрашивает: ты выйдешь, госпожа Сайо-ли?

– Передай, что обязательно! – решительно сказала девочка. Неужели ей и на остановках торчать в этом сундуке на колесах!

Возница передал ответ, и коляска стала сворачивать с дороги.

Высокий воин с длинным лицом и аккуратной бородкой подал руку Сайо, помогая сойти с повозки. Несмотря на боль в затекших руках, девочка царственно положила ладошку на сильные пальцы воина.

– Благодарю, Сабуро-сей.

Симару буквально вытащил наружу Алекс. Он тоже удостоился слов благодарности. С трудом разогнув натруженную спину, служанка процедила сквозь зубы:

– Поаккуратнее, я не мешок с овсом.

Парень развел руками, с неприкрытой насмешкой наблюдая за мучениями женщин. Сам он ехал на крошечной скамейке позади. И судя по всему, кроме пыли не имел никаких больших неудобств.

– Симара! – приказала Сайо. – Пойдем, поищем цветов, а ты, Алекс, разведи костер и завари чай!

– Конечно, Сайо-ли, – поклонился парень, направляясь в соседние кусты.

Повеселевшая, с букетиком цветов девочка сидела на подушечке у крошечного костерка, над которым служанка разогревала лепешки, нанизав их на палочки. Перед Сайо стоял низенький раскладной столик с чайником и блюдом с медом. В стороне прямо на траве расположился Алекс и доедал свою лепешку.

Соратники сегуна тесным кружком сидели в стороне и перекусывали тем, что Гатомо послал. Возница ел, не слезая с облучка.

К Сайо подошел высокий воин.

– Если госпожа желает, мы можем еще задержаться.

– В нашем маленьком караване ты распоряжаешься, Сабуро-сей, – учтиво ответила девочка и пригласила его присесть с ней за столик.

– Благодарю, я уже поел.

– Тогда я тоже потороплюсь, – сказала Сайо, принимая теплую лепешку.

Соратник кивнул и отошел к своим людям.

Пока Алекс ополаскивал посуду в ручье и складывал столик, Симара торопливо заталкивала в себя холодную лепешку с остатками меда. Через несколько минут караван продолжил движение по лесной дороге на восток. Сайо, наконец-то, удалось более-менее удобно устроиться, загнав несчастную Симару на сундук. Служанке это очень скоро надоело, и она, попросив у госпожи разрешения, вылезла на облучок и стала болтать с кучером.

«Могла бы раньше догадаться!» – ворчливо подумала Сайо, сворачиваясь клубочком. Очень скоро она задремала, несмотря на тряску.

Вечером караван въехал в большую деревню с постоялым двором. Тут в распоряжение Сайо поступила целая комната! Слуги гостиницы и Алекс перенесли в нее самое ценное. Большие сундуки остались в повозке. Хозяин клялся, что у него ничего не пропадает. Путники получили возможность смыть дорожную пыль в неплохой бане.

Вытирая госпоже волосы, Симара спросила:

– Спать будешь, Сайо-ли, или почитаешь?

– Ты хотела сполоснуться? – в свою очередь спросила девочка.

– Если разрешишь, – проговорила служанка. – Вода еще осталась, а баня входит в цену за постой.

– Алекс вымылся?

– Не знаю, – Симару очень удивил подобный вопрос.

– Если да, то пришли его ко мне и иди в баню.

– Слушаюсь, Сайо-ли.

Парень вошел в ярко освещенную комнатку и поклонился.

– Звала меня, госпожа?

– Не передумал учиться читать?

– Конечно, нет! – обрадовался Алекс.

– Тогда подай вон тот сундучок.

Сайо открыла ларец, достала пару листов бумаги, чернильницу и гусиное перо. Быстро написав весь тонгойский алфавит, она подала лист парню.

– Вот это все буквы. Начни с первой…

Когда Симара, наслаждаясь собственной чистотой, подошла к двери в комнату госпожи, оттуда доносился гневный голос Сайо.

– У тебя не руки, а бревна! Эту черточку пишут точно посредине!

Служанка осторожно заглянула. Алекс сидел на полу подогнув ноги, а госпожа, уперев руки в бока, стояла и, сверкая зеленью глаз, тыкала пальцем в листок.

– Чтобы к утру научился писать эту букву! Пошел отсюда! Я спать хочу.

– Да, Сайо-ли, – пробубнил пристыженный парень, кланяясь и в дверях сталкиваясь с Симарой.

– Учи! – крикнула ему вслед госпожа на весь гостиничный коридор.

Сбросив халат и оставшись в ночной рубахе, девочка рухнула на постель.

– Никогда не думала, что учить так тяжело, – проговорила она.

Поскольку тут не было прямого вопроса, умная служанка сочла правильным смолчать.

– Понимаешь, Симара, вот видно, что не дурак, а не может простую букву написать правильно!

– Как мне говорила одна благородная госпожа, «учеба – тяжкий труд».

– А учить иногда еще тяжелее, – буркнула Сайо, натягивая одеяло.