— Устраивайтесь, где вам больше по душе, — улыбнулась стюардесса, демонстрируя провал между зубами. — Всего одно место занято.

А, ну да. Это, наверное, тот самый «один из наших», как сказал Бондин, благодаря которому мы можем полететь на Канары немедля.

Инспектор шел первый, он поздоровался с кем-то, сидящим в кресле слева от прохода, перед столиком. Этот кто-то только буркнул невнятно в ответ. Я шла следом за инспектором и вытянула шею от любопытства, но увидела только ноги пассажира — они покоились на выдвинутой подставке кресла. Ноги были облачены в полосатые красно-белые носки, причем у одного носка на большом пальце была дырка.

Инспектор прошел к креслам по правую руку, снял плащ, бросил его на стол и уселся. Я рассмотрела хозяина дырявого носка. Это был мужчина лет пятидесяти, в круглых очочках, с коротко стриженными седыми волосами и с аккуратной бородкой. Одет он был, помимо полосатых носков, в брюки-сафари и яркую рубашку с пальмами. Плетеные кожаные сандалии стояли рядом с креслом. Он был похож на профессора математики, который едет в отпуск. И он читал книжку в кожаной обложке. Причем в пухлой руке его был карандаш, которым он делал в этой книге пометки, хмурясь и тихо бурча себе под нос: «Нет, нет, ужасный почерк… нет».

— Здрасьте, — сказала я.

— Пр, — сказал он.

Это, видимо, означало «привет». Какой нелюбезный тип. Сяду-ка я от него подальше.

Инспектор занял кресло у прохода — похоже, из-за страха высоты, чтобы не глядеть в иллюминатор. Я уселась напротив него, но возле окна. Сумку поставила под стол.

Я ожидала, что Орхидея сядет рядом со мной или с инспектором. Но она вдруг остановилась перед бурчалой и сказала ему:

— У вас на носке дырка.

— Зн, — буркнул он, что означало, похоже, «знаю». А потом поднял хмурый взгляд. И вот в тот миг, когда его льдисто-голубые глаза встретились с черными глазами Орхидеи, что-то будто произошло. Бурчала выпрямился в своем кресле, спешно спустил ноги на пол, две минуты не мог попасть в сандалии, потом еще несколько минут возился с подножкой кресла — у него никак не получалось ее опустить, — при этом его книга падала на пол, он ее поднимал, а потом снова ронял.

Орхидея прошла, села рядом с бурчалой, около иллюминатора, и произнесла со смелой улыбкой:

— Почему бы нам не познакомиться? Ведь нам все равно предстоит лететь вместе несколько часов…

Она что, успела капнуть ему зелья? Да нет, он же при нас ничего не пил и не ел. Да и не было на столе перед ним ничего, кроме закрытой бутылки воды.

Может, Орхидея зельем брызнула на него? Я быстро повернула перстень. Никаких розовых сердечек и туманов вокруг мужчины не наблюдалось. Зато… Между Орхидеей и пассажиром в воздухе, едва видимые, вспыхивали и гасли крохотные золотые искорки.

Вид у меня, наверное, был изумленный, и Бондин остановил на мне свой взгляд и спросил:

— Что?

— Ничего, — сказала я.

А он всмотрелся в мои глаза. Черт, он же увидит отражение серебряного тумана в моих зрачках! Я отвернула камешек наружу. Но Бондин, похоже, успел заметить. Он как-то криво ухмыльнулся и тоже посмотрел на Орхидею и незнакомца. Ха. Не может же он достать свои очки и начать в упор их рассматривать.

А незнакомец, подняв книгу и устроившись наконец нормально, если можно назвать нормальным ту напряженную позу, которую он принял, отвечал Орхидее:

— Около семи часов нам лететь.

— Шесть часов двадцать три с половиной минуты, — раздался высокий певучий голос стюардессы. Она, улыбаясь, шла по проходу к кабине пилота. — Каждый рейс капитана Ганса быстрее предыдущего. Он не устает совершенствоваться сам и совершенствовать самолет.

Стюардесса исчезла за золотыми шторками.

— Тогда мы могли бы познакомиться, — сказала Орхидея, — раз нам лететь целых шесть часов двадцать три минуты.

Мужчина смущенно улыбнулся:

— Я Николай.

— А я Орхидея. — Потом она показала рукой на нас с инспектором: — А это Виктория и Денис.

— Очень приятно, — проговорил тип в носках. То есть теперь уже в сандалиях.

Мы с инспектором кивнули ему в ответ. А седобородый посидел, помолчал, потом снова раскрыл свою книгу и взял в руки карандаш. Но ему явно не читалось, и он просто тупо листал страницы туда-сюда, иногда украдкой скашивая глаза на Орхидею, которая рылась в своей маленькой черной сумочке.

Инспектору явно было любопытно, что я увидела в магическом мире, а мне было любопытно, что означает то, что я увидела. Ну ладно, можно обменяться информацией. Я поманила Бондина пальцем и наклонилась к столу. Он тоже подался вперед и навострил уши.

— Золотые искры, — едва слышно прошептала я. — Бегают между ними.

— О, — многозначительно произнес он. То есть не то чтобы многозначительно, а совсем непонятно с каким значением, то ли с удивлением, то ли вообще — с уважением? Чего только не покажется в одной гласной «О», произнесенной с неопределенной интонацией! Бондин поглядел искоса на эту искрящую парочку.

— И что это значит? — тишайше спросила я.

— Что?

— Искры.

— А ты не знаешь? — Он посмотрел на меня с подозрением.

— Нет!

В глазах его появилось что-то такое странное, похожее на радость. Но потом она исчезла, и он пробормотал:

— Впрочем, ты же стала ведьмой только вчера.

— А при чем тут это?

— Ни при чем.

— Так что значат искры? — настаивала я, умирая от любопытства.

— Да так, — отмахнулся он, — ничего особенного.

А потом откинулся на спинку своего кресла, взял журнальчик и как ни в чем не бывало принялся его рассматривать.

Он издевается?

Я быстро пересела на кресло рядом с ним, собираясь вцепиться в полосатые пиджачные лацканы и трясти его до тех пор, пока он не расскажет про эти загадочные искры.

Но Бондина спасла от моего нападения стюардесса. Она вышла из-за шторок, встала посреди прохода и объявила, улыбаясь своей несовершенной улыбкой:

— Просьба пристегнуть ремни, не курить, не целоваться, не пользоваться сотовыми телефонами и магией. Портабельные ступы с метлами в чехлах над вашими головами.

Я закинула голову — наверху были обычные отделения для багажа.

— При возникновении необходимости я их открою. Если же я погибну, нажмете зеленую кнопку на стене у иллюминатора, — продолжала стюардесса совершенно невозмутимым тоном. — Вылет через аварийные выходы или потолок кабины пилота, для открытия дерните зеленый рычаг — у каждой двери слева… Чтобы получить кислородную маску, протяните руку и закройте ладонь дважды, — она выставила вперед свою длинную руку ладонью вверх, сжала и разжала ее два раза.