— Ищи-ищи, — доброжелательно посоветовал старик. — Там его, наверное, и загубили. Отродясь это село было бандитское, — он погрозил в сторону Копытова суковатой палкой. — Я-то знал еще деда Данилы, Прохора, тот промышлял золотишко на большой дороге, да и отец не отставал. Пошарь-ка ты на их бывшей земле, на заимке: не туда ли они, лихоимцы, заманили твоего служивого?

Старик подробно рассказал, как найти нужное место. И вот Федор уже который час разыскивает развалины заимки. Он оторвал взгляд от вершины гольца, стряхнул с себя оцепенение и поднялся с валуна. По приметам, нужное место было где-то поблизости.

Пройдя метров триста по широкой, но заросшей тропе, Чернов увидел возвышавшуюся над кронами других деревьев лиственницу с расщепленной верхушкой. Свернув с тропы, он пробрался по густой траве к этому лесному богатырю и от него пошел на северо-восток, постоянно оглядываясь назад и следя за тем, чтобы верхушка лиственницы совпадала с вершиной южного Брата Святого. Вскоре лес поредел, и Федор оказался на пепелище. По словам старца, это было место бывшей заимки Копытовых. Заимка-покойница, как и все усадьбы в селе, когда-то была огорожена глухим замкнутым забором. Похоже, забор большей частью сгорел, но по следам углей и золы, которые уже зарастали бурьяном, нетрудно было определить его границы. По этим же следам Чернов легко нашел место, где раньше стояли дом и амбары, и отметил про себя, что заимка была расположена так же, как и усадьба Копытовых в селе. «Любили постоянство», — подумал Федор.

Вдруг его внимание привлекли какие-то странные звуки, нарушавшие размеренное гудение леса. Казалось, будто кто-то скребет по земле. Федор осмотрелся, но источник звуков определить не смог. Общий вид пепелища представлял собой унылое, безотрадное зрелище. Федору стало как-то не по себе. Он вновь прислушался и осторожно двинулся на звуки. Внезапно все стихло, и совсем неожиданно для себя Федор увидел старика Данилу. Тот по плечи скрылся в яме, торчала лишь одна голова. Их разделяло не более пятнадцати метров. Черные блестящие глаза Копытова в растерянности и с изумлением уставились на Федора. Чернов машинально потянулся за пистолетом, но усилием воли остановил себя и спокойно спросил:

— Что вы здесь делаете?

Данила молча вылез из ямы, распрямился во весь свой громадный рост и громко закричал:

— Леха, бросай! Камедь окончилась.

Метрах в двадцати в стороне из земли показался Алексей Копытов. Он тоже вылез из ямы и подошел к отцу. Так они и стояли, настороженные, друг против друга: с одной стороны представитель закона Чернов, с другой — отец и сын Копытовы.

— Так что же вы здесь делаете? — повторил Федор.

Данила уже преодолел изумление и растерянность и с вызовом ответил:

— Да вот думали, что не один только ты фартовый — золотишко в чужих дворах находишь. Может, и нам фарт привалит. Родитель мой и здесь мог горшочек зарыть.

— Если даже золото зарыли ваши родственники, то все равно вы должны сдать его государству в обязательном порядке, — жестко сказал Чернов. Затем он недоверчиво осмотрел множество свежевырытых в песчаной почве ям и направился в обратный путь.

На другой день Федор вместе с прокурором и понятыми вновь осматривал пепелище. Копытовы там больше не появлялись, но об их деятельности свидетельствовали расположенные в строгом шахматном порядке ямы различной глубины.

— Научно работали, — заметил Рылов.

Федор был раздосадован и в разговоры не вступал. В душе он клял себя за то, что поддался излишней подозрительности и притащил нескольких людей на пепелище, где нет никаких следов исчезнувшего Петренко.

Часа через два представители закона и понятые, внимательно обследовав примерно половину пепелища, дошли до места, где когда-то стоял дом с обширным подпольем. Сейчас на его месте была заваленная закопченными кирпичами яма. Федор принялся разбирать кирпичи, а остальные двинулись обследовать территорию заимки дальше.

Чернов методично выбрасывал кирпичи из ямы, работая, как хорошо отлаженный механизм: нагнулся, выпрямился — два кирпича полетели в сторону; снова нагнулся, выпрямился — еще два кирпича отброшены. Через несколько минут ему стало казаться, что предосеннее солнце печет слишком жарко, а лучи его обжигающе безжалостны. Пот заливал глаза, но Федор продолжал работать в том же темпе. Часа через три он добрался до самого дна подполья. К этому времени к нему вернулись остальные участники неудачного поиска.

— Ну что ж, на этом закончим, — с ноткой сожаления сказал прокурор.

— Я думаю немного покопать.

— Ты же видишь, яма старая, забросана кирпичами еще во время пожара, ну что там найдешь?

— А может, ее забросали недавно, — упрямо возразил Федор.

— Ну, копай, — с сомнением согласился Рылов.

На сравнительно небольшой глубине лезвие лопаты глухо стукнулось о твердый предмет. В земле, перемешанной с пеплом, зажелтела кость, и вскоре на Федора, оскалившись в злобной ухмылке, глянул пустыми глазницами человеческий череп. На его лобной кости зияла сквозная дыра с неровными краями.

Тяжело дыша, Федор вылез из ямы и стер со лба холодный пот. Наверху безмятежно колыхался полдень, дул освежающий ветерок. Прокурор, примостясь на камне, писал протокол. Федор встряхнулся и подумал: «А не почудилось ли мне все это?» Но, посмотрев на дно ямы, он снова увидел белевшие в разрытой земле кости. Чернов помахал рукой понятым и Рылову.

— Ну, что там? — спросил прокурор.

— Человеческий череп.

Эти два слова мгновенно сорвали Рылова с места, и он стремглав бросился к Федору.

— Где?

Федор показал на дно ямы, и прокурор осторожно полез в нее. Череп, а вслед за ним и кости скелета извлекли наверх. Судя по всему, убитый был рослым человеком. Вылезая из ямы, Рылов задумчиво, как бы про себя, произнес:

— Может, это и Петренко, но кажется мне, уж больно долго лежали кости в земле... — Побубнив еще что-то себе под нос, Рылов неожиданно спросил Чернова: — Что думаешь делать?

— Арестовать Копытовых? — ответил вопросом на вопрос Федор.

— Нет, — твердо отрезал прокурор. — Ты про метод Герасимова слышал?

— Художника Герасимова? — недоуменно переспросил Чернов.

— Нет, антрополога и скульптора Герасимова Михаила Михайловича. Он тоже художник в своем роде, разработал способ восстановления лица человека по его черепу.

— Про это я не слышал, — признался Федор.

— А работник уголовного розыска обязан про это слышать и — знать, — назидательно произнес Рылов. — Так вот, надо направить череп в лабораторию Герасимова, и мы точно