Депутаты, министры и топ-менеджеры, еще неделю назад старательно избегавшие Сашу, теперь, когда он вернул себе благосклонность Кремля, жаждали принять его щедрые подарки. У него был паспорт и билет в оба конца — в финансовую стратосферу. Разговоры за столами не утихали, прерываясь каждые двадцать минут для наблюдения за скачками — иноходцами и рысаками.

День был ясным, но поле для конкура оказалось заболоченным. Грязь вырывалась из-под копыт, наездники ломали кнуты и неслись вслепую — защитные очки были залеплены грязью. Они постоянно подгоняли лошадей: «Давай, давай, эй!» В то же время из динамиков неслись приветствия, их звуки разносились над пустыми конюшнями.

Аркадий нянчил свое похмелье в тени красных бархатных занавесок. С фрески на потолке ему на плечи падали куски отслаивающейся краски. На ней изображены лошади, серпы и молоты. Неподалеку от Аркадия складные стулья были сложены горкой и накрыты клеенкой. Небольшой холодильник был пуст и отключен.

Взгляд Аркадия упадал на брошенную записку с указанием ставки. Ему потребовалась секунда, чтобы память снова заработала. Он достал из пиджака конверт и вынул половинку билета, который он нашел в багажнике «Мерседеса». Оба билета были напечатаны на одной и той же дешевой бумаге, но на билете, подобранном с пола, было полное название заведения: Центральный московский ипподром… Итак, скачки в прошлое воскресенье.

Он набрал Виктора.

— Билет на ипподром. Не в цирк, не в кино. Я не знаю, играл ли Тупой на скачках, но народу здесь сейчас бывает много, карлика точно запомнили бы.

— Ты сейчас там? — спросил Виктор.

— Да, в царской ложе.

— Ты явно преуспел.

Ваксберг, казалось, был озадачен, когда заметил Аркадия, но тут же изобразил широкую улыбку и помахал рукой.

Глядя вниз на шатры, Аркадий был удивлен тем, как быстро Саша вновь принял свои «войска» — поставщиков провизии, официантов и телохранителей. «Он снова чувствует себя уверенно, — подумал Аркадий, — как Наполеон, возвращающийся с Эльбы».

Завтрак, казалось, заканчивался. Наконец, подошел момент финальной медвежьей схватки,[6]последний гость вот-вот ввалится в дверь. Интенданты начали освобождать столы и разбирать шатры и буфеты. Когда шторм звонков на мобильный телефон стих, Саша выдернул откуда-то бутылку шампанского и махнул Аркадию, чтобы тот подошел. Ваксберг был щедр.

— Вы должны были присоединиться к празднику — пусть бы они увидели нас вместе. Я получил благословение от Папы Римского, вы — от кардинала. Вот так это у нас работает, — Саша отдышался.

— Чудесное место. Вы знаете, зачем его построили?

— Нужны были лошади для кавалерии. В ядерной войне нам всем собирались выдать сабли и посадить на лошадей…

— Я так понимаю это собрание знак того, что вы начинаете новое предприятие?

— Да, ищу инвесторов. Это делается именно так. Деньги привлекают деньги, потому что все хотят быть рядом с героем.

— Герой это — вы?

— Теперь это я. Выпейте шампанского, ради Бога.

— И это действительно помогает?

— Эти люди хотят иметь лучшее. Они построили себе по загородному дворцу, купили по дому в Лондоне, по острову в Карибском море и частному самолету, чтобы он мог их туда доставить, но они все еще не могут легко и просто тратить свои деньги. Они катаются на лыжах, плавают, покупают американские футбольные или баскетбольные команды, но все равно им не удается достаточно быстро потратить свои деньги. Ответ очевиден. Купите скаковую лошадь. А еще лучше — конюшню скаковых лошадей.

— Скачки — удел пролетариата!

— Для пролетариата — это скачки в упряжке. А мы собираемся внедрить идею, что нет ничего более престижного, чем потратить деньги на собственную конюшню чистокровных скакунов.

Из динамиков неслось патриотическое ретро, когда объявили последний заезд. В толпе — только мужчины, в основном — пенсионеры, которые собираются здесь каждое воскресенье в сезон. Наиболее серьезные — настоящие профи. Они не могли продуть все сразу, только потому что наибольшая ставка — десять рублей. Играйте на деньги!..

— И это ваш следующий проект?

— А почему бы и нет, — сказал Ваксберг. — Я снова в игре, это — главное. Между прочим, где Аня? Она не звонит уже несколько дней. Она сказала, что некоторое время проведет с другом. Сотовый телефон не отвечает, к тому же, она не оставила адреса.

— Полагаю, когда она захочет от вас отделаться, то сумеет это сделать.

— Мои отношения с Аней усложнились, — заметил Саша. — Она сказала вам, что ей заказали книгу обо мне? Это отличный шанс, а она — честолюбивая девочка. У нее могут оказаться некоторые конфиденциальные бумаги компании, и мне, вероятно, придется предъявить ей иск, чтобы не дать возможности их издать, но это потом, в самом конце. Главное — ее легко купить? Она не рассказала вам об этом?

Их прервал звонок Виктора.

— Ваш Тупой есть или, правильнее сказать, когда-то был Павлом Петровичем Максимовым, тридцати лет. Москвич, довольно-таки известный в определенных кругах, пока не оказался в тюрьме. На ипподроме его должны хорошо знать.

— И чем он занимался в последнее время?

— Легально? Сдавал в аренду аттракцион «Большой удар» в парке Горького. Но, скорее всего, контролировал наркотрафик. Еще какое-то время он работал крупье в казино «Петр Великий» у Трех вокзалов. Вообще, у него жутко длинный послужной список.

Аркадий выключил телефон. В ложе повисла тишина. Наконец, Саша произнес:

— Да расспрашивайте здесь кого хотите. Бандиты в московских казино? Боже мой!..

Начался последний заезд, конники направились на старт позади подвижных ворот, которые, неловко распахиваясь, выпускали лошадь. Шесть рысаков следовали один за другим, они шли, четко придерживаясь своего ряда, необыкновенные и прекрасные. Из динамиков неслись приветствия.