Устроив брату пышные похороны, положенные принцу крови и наследнику трона, Генрих III предложил единственный выход, продиктованный здравым смыслом и способный, похоже, удовлетворить всех — это обращение Генриха Наваррского в католичество. И король послал делегацию во главе с герцогом д'Эперноном на переговоры с предводителем дома Бурбонов. Генрих Наваррскии принял герцога со всеми почестями, подобающими его званию, но от предложения вежливо отказался, заявив, что Генрих III по возрасту вполне способен произвести на свет ребенка. В отличие от своего отца Антуана де Бурбона, вынужденного с самых ранних лет менять веру в зависимости от обстоятельств, зачастую весьма драматических, молодой Генрих предпочитал не торопиться. Он знал, что его единоверцы, сторонники реформированной церкви, не простят ему отступничества ради наследования французского трона. Он не хотел оказаться в положении своего отца, короля Наварры, которым манипулировали Екатерина Медичи и Филипп II Испанский. Эти царственные особы соблазняли его обещанием передать ему во власть всю Наварру, целиком, включая территорию, отвоеванную в 1512 году королем Арагона.

Между тем Генрих III еще надеялся, что королева Луиза родит ему сына. Для достижения этой цели он предпринял паломничества и пригласил лучших врачей.

Однако политическая ситуация была более серьезной, чем полагал король Франции. Герцог Гиз и весь лотарингский клан, а также непримиримые католики не хотели идти ни на какие компромиссы с протестантами, даже с обращенными в католическую веру. Они считали, что во Франции король должен быть истинным католиком, отвергающим какие-либо соглашения с реформатами. Постулат о католической конфессии короля Франции гораздо важнее, чем соблюдение первого уложения основного закона королевства. В создавшейся ситуации им можно пренебречь, считали они.

К тому же Генрих III не сумел правильно оценить масштаб личности своего брата и его вес среди французского дворянства. Участие герцога Анжуйского в войне недовольных против Генриха III на стороне протестантов, а также его избрание главой коалиции, в состав которой входили как дворяне, вставшие на сторону реформированной церкви, так и политики, открывали перед ним возможность стать собирателем всех политических и религиозных сил. Брат короля также был не прочь стать правителем Нидерландов и во главе армии отправился помогать этой стране сражаться против испанцев, на которых французские дворяне всегда смотрели как на врагов. Поговаривали также и о его женитьбе на Елизавете I Английской.

Активный, деятельный, вдобавок наследник трона, он состоял в хороших отношениях со всеми: с Генрихом Наваррским, с лидером партии политиков — могущественным губернатором Лангедока Монморанси-Данвилем, и даже с Гизами, которые в 1580 году во время карнавала в Нанси попытались сблизиться с ним. Уверенные в успехе, главы клана и секретные агенты строили вокруг принца самые невероятные планы.

Для дворян преждевременная смерть герцога Анжуйского стала настоящей трагедией, с его кончиной они утратили все надежды на будущее. Многие приближенные к принцу дворяне поступили на службу к Гизам.

Под давлением католиков, обеспокоенных тем, что на трон Франции может взойти король-еретик, Гизы взяли на себя инициативу организовать встречу в Нанси, столице независимого государства Лотарингии. В сентябре 1584 года, спустя три месяца после смерти герцога Анжуйского, на переговоры с Низами прибыли барон де Сенсэ, председатель дворянской фракции на Генеральных штатах 1576 года, и Франсуа де Роншероль сеньор де Менвиль, представлявший кардинала де Бурбона (брата Антуана де Бурбона), которому в ту пору исполнилось шестьдесят четыре года. Кардинал де Бурбон был значительно старше своего племянника, Генриха Наваррского, но именно его католики хотели сделать королем и возвести на трон под именем Карла X.

Единомышленники решили организовать лигу и просить поддержки у папы Григория XIII. Но папа, хотя и поддерживал Гизов, не хотел поощрять движение, направленное против безупречного католика Генриха III. Лигисты получили поддержку Филиппа II, не простившего Франции ее двойственную, на его взгляд, позицию по отношению к мятежу в Нидерландах и помощь, оказанную противникам его вступления на португальский трон. 31 декабря в Жуанвиле король Испании в присутствии Менвиля позволил своим посланникам подписать соглашение с герцогом Гизом.

Остались места для дополнительных подписей. Герцог Неверский долго раздумывал, но потом отказался подписать. Пылкий католик, он был абсолютно уверен в необходимости создания Лиги, но не хотел предавать Генриха III, к которому был искренне привязан. Герцог де Меркер, брат королевы Луизы и губернатор Бретани, последовал его примеру. Он стал членом Лиги только после убийства Генриха III. Истовый католик герцог Лотарингский также не имел никаких оснований выступать против короля Франции и, продолжая поддерживать лигистов, официально в Лигу не вступил.

Все католические князья дружно поддержали Лигу: хрупкое здоровье Генриха III ни для кого не было секретом. В 1579 году король едва не умер от отита, а в 1581 году заболел так тяжело, что двор уже готов был его похоронить. Нездоровье короля не способствовало успеху проводимой им политики, ибо мало кто верил в долгую жизнь монарха Франции, а желающих вступить в борьбу за французский трон было предостаточно.

В Жуанвиле Испания и Гизы договорились о сотрудничестве во имя сохранения католической веры и искоренения протестантизма как во Франции, так и в Нидерландах. Они решили не допустить на французский трон Генриха Наваррского и признать королем кардинала де Бурбона, бывшего почти в два раза старше Генриха III. Испания обязалась передать Лиге шестьсот тысяч экю на ведение войны. Деньги эти впоследствии, когда королем Франции станет Карл X, должны были быть возмещены из государственной казны. В ожидании этого события герцог Лотарингский, один из самых богатых принцев, обязался уплатить часть испанского взноса, а именно четыреста тысяч экю. Взамен будущий король Франции отказывался от заключения союза с турками и обещал не препятствовать испанцам вести торговлю с Америкой.

Договор был составлен явно с целью угодить Филиппу II, однако в действительности испанский король играл вслепую, то есть будущее, на которое он рассчитывал, было весьма зыбким, и вряд ли он в него искренне верил. И без сомнения, именно поэтому он позволил платить герцогу Лотарингскому, а сам довольствовался обещаниями. Любая смута во Франции, связывавшая руки монарху, давала Испании передышку, которую можно было использовать для подавления мятежа в Нидерландах и борьбы с англичанами на море, ибо английские пираты угрожали испанским колониям в Америке.

Между тем Лига принцев, в сущности, была банальным дворянским заговором, каких во Франции начиная с XIV века было немало. Но Парижская Лига превратилась в организацию совсем иного характера.

Сила Лиги заключалась в ее структуре. Она состояла из двух взаимодополняемых частей: традиционная дворянская коалиция, представлявшая собой грозную вооруженную силу, и народное движение, оформившееся в городах. Во главе обеих организаций стоял харизматический предводитель лигистов герцог Генрих Гиз по прозвищу Меченый.