— Ах, сто дохлых китов в зубы! Я тоже сегодня заметил, что он на вас обижен, — воскликнул Новицкий. — Однако, если наши предположения справедливы, то этот индеец, видимо, любил нашего Смугу.

— Теперь положение у Габоку изменилось. В экспедиции со Смугой Габоку был холостяком, а теперь у него молодая жена, которую он, вероятно, очень любит, — сказал Томек. — Разве вы не видели, как он подавал жене куски во время обеда?

— Вы правы, только влюбленный сюбео может относиться так к женщине, заметил Уилсон. — Они недавно поженились, и эта женщина не пустит его в рискованный и длительный поход.

— Я всегда говорил, что жена для моряка то же, что якорь для корабля, — тяжело вздыхая, сказал Новицкий. — Сюбео большую часть жизни проводят на воде, как и моряки. Они должны жить холостяками.

— А меня ты сам уговаривал жениться! — пошутил Томек.

— Наша Салли — другое дело! Это бой-баба! Совсем, как мужчина. Стоит только упомянуть об экспедиции, как она уже принимается упаковывать вещи.

— Я повторю ей твои слова, вот обрадуется;

— Трудно, раз Габоку подвел, пойдем одни. Выпьем по глотку ямайского рома. Ничто так не поднимает настроение, как глоток хорошего рома! Я слышал, что все индейцы любят заглядывать в рюмку, но, видать, эти сюбео люди непьющие. Даже чичи не дали к обеду! Открой коробку консервов, а то я не засну на голодное брюхо!

— Сюбео, как правило, в обыкновенные дни не увлекаются алкоголем, но иногда устраивают торжественные пиры, во время которых напиваются, как говорится, до положения риз! — пояснил Уилсон. — Такое пьянство у них считается чем-то вроде религиозного обряда.

— Мне уже приходилось слышать о торжественных обрядах южноамериканских индейцев, — сказал Томек. — Говорят, что они готовятся к такому пиру несколько месяцев.

— Да, в особенности если приглашают представителей других родов, — ответил Уилсон. — Одна лишь варка чичи длится несколько дней.

— Наши сюбео все еще совещаются, в их салоне горит свет, — заметил Новицкий.

— Лишь бы вынесли решение благоприятное для нас, — ответил Томек.

* * *

На другой день, сразу же после рассвета, старейшина рода пригласил белых гостей в малока. В главном коридоре на полу, двумя рядами сидели все взрослые мужчины рода. Они были принаряжены в одежды, которые индейцы носят в торжественных случаях. Их головы украшали мапены, или султаны из перьев красного ара, прикрепленные шнурками из обезьяньего волоса к головному убору, сплетенному из лиан. На руках были надеты магические браслеты, тоже украшенные разноцветными перьями, на шеях — ожерелья, похожие по форме на больших мотыльков, сделанные из серебряных треугольников. Многие из них носили в ушных раковинах и на нижних губах украшения из кости или дерева. Лица и тела индейцев были покрашены красной краской,

— Посмотри, как они вырядились, — шепнул Томеку капитан Новицкий.

— Видимо, они сейчас объявят нам свое решение, — тоже шепотом ответил Томек, с тревогой глядя на неподвижные, словно вырезанные из камня лица индейцев.

Старейшина рода пригласил гостей сесть на почетное место около входной двери, и начал торжественную речь:

— Белые люди — странные люди. Они говорят, что за большой водой у них есть огромные деревни с красивыми, большими, богатыми домами, а сами приходят к бедным индейцам, силой отбирают у них скромное имущество, обращают в рабство и заставляют тяжело работать. До прибытия к нам белых, индейцев было больше, чем деревьев в лесу. Теперь надо много лун ехать по реке, пока встретится индейская деревушка на ее берегу. Только отдельные белые — друзья индейцев. Сеньор Смуга был нашим другом. Он не позволял обижать сюбео, работавших в каучуковых лагерях, он оберегал их от злых белых людей и от метисов, которые ни белые, ни индейцы.

Смуга был другом всем добрым людям. Он не позволил, чтобы ягуа мучили душу молодого Никсона, и отобрал у них его голову. Выкупил из плена сюбео, захваченных злыми людьми на Путумайо. Уплатил за них выкуп и не потребовал, чтобы они ему отработали это. Храбрый Габоку хотел идти вместе с ним в погоню за злыми белыми, но благородный Смуга приказал ему вернуться к своим. Он не хотел подвергать опасности индейца. Так поступить может только настоящий друг.

Габоку подчинился приказанию белого друга сюбео. Вернулся домой и женился, а теперь приходят белые друзья Смуги и говорят: ты, Габоку, смелый человек, ты умеешь выследить в лесу зверя и человека, иди с нами искать сеньора Смугу. Что должен сделать Габоку? Индеец не оставляет друга в опасности. Совет старших решил: Габоку пойдет в поход вместе с белыми друзьями Смуги и другие сюбео тоже пойдут. Сюбео хотят видеть у себя друга индейцев, Смугу.

Обрадованный Томек произнес длинную, торжественную речь, в которой от имени Смуги поблагодарил сюбео за готовность помочь в поисках друга. После него говорил Уилсон. Заключительное слово сказал Габоку. Оказалось, что жена Габоку решила идти в экспедицию вместе с мужем. Томек и Новицкий обрадовались этому решению, потому что молодая индианка могла стать неоценимой помощницей Салли и Наташи, не очень привычных к путешествиям по диким краям.

После обмена речами, стороны начали обсуждать размеры вознаграждения, которое будет выплачено сюбео, участвующим в походе. Торг продолжался до обеда и закончился приглашением белых друзей на прощальный пир, который должен состояться на следующий день перед заходом солнца.

Белые гости с удовольствием приняли участие в подготовке к торжеству. Капитан Новицкий отправился вместе с Габоку на охоту, а Уилсон на лодке поехал ловить рыбу. Томек остался в деревушке стеречь имущество экспедиции, сложенное в палатке.

По словам Уилсона понятие о собственности у сюбео во многом отличается от обычаев белых. Вообще говоря, у сюбео было три вида собственности. Итак, например, предметы сделанные старейшиной рода или его женой для общего потребления считались собственностью всего рода. К таким предметам принадлежали: большая лодка, рассчитанная на несколько десятков человек, большие сосуды для хранения чичи, печи для маниока, пресс для сахарного тростника и скамьи для гостей. Некоторые предметы, например, музыкальные инструменты и ритуальные принадлежности, хотя и считались собственностью всего клана, но находились в постоянном употреблении у отдельных лиц.

В то же время предметы домашнего обихода, лодки, оружие, украшения, одежда и товары приобретенные у европейцев считались личной собственностью владельца. Кроме того, сюбео не особенно стеснялись одолжать у других их личную собственность, даже не спрашивая согласия. Поэтому Томек должен был остаться в палатке, чтобы индейцы не растащили имущество экспедиции.

Впрочем, Томек не жаловался на необходимость вынужденного пребывания в деревушке сюбео. Воспользовавшись благоприятным случаем, он решил ознакомиться с бытом и обычаями индейцев сюбео. С этнографической точки зрения бассейны Амазонки и Ориноко все еще оставались неизученными. Об обитателях низменных саванн и тропических лесов Южной Америки почти ничего не было известно. Кроме того, изо дня в день вымирали целые совершенно незнакомые племена. Многие племена оставляли насиженные места и, объединившись с другими, теряли свои отличительные особенности. Многочисленные реки облегчали первобытным жителям лесов далекие путешествия. Поэтому на огромной площади бассейна Амазонки можно было встретить следы самых разнообразных обычаев и языков, родина которых зачастую находилась очень далеко. Жители лесов, индейцы, везде находили похожий климат, флору и фауну. Везде можно было вести привычный им образ жизни: лесной и речной. Легкость переездов с места на место на лодках по рекам и протокам, похожие условия существования образовали фундамент, на котором вырастала культура всех жителей бассейна Амазонки, причем широко распространенные одинаковые способы посадки маниока и шаманизм придавали этой культуре единый характер.