которому нападение на «виновную во всех грехах» девушку покажется отличной идеей. А я как в той сказке — ответственен за тех, кого приручил. — Если что-то изменится — отправь сообщение или позвони.

— Угу! — Ксения быстро скрылась на лестнице, а я, бросив взгляд на часы, в темпе вальса выдвинулся к полигону, о котором мне сообщил корнет Александр Троекуров перед тем, как раствориться в ночи.

Именно там должен начаться мой путь в качестве новобранца-«контроллëра», и там же я познакомлюсь с как минимум одним наставником от комитета. Кто это будет, чему станет учить — пока загадка. Но такого рода организация явно не пришлëт кого-то бесполезного, и в худшем варианте развития событий это будет средней паршивости профессионал и агент влияния в одном флаконе. Но он будет чистым боевиком, что мне сейчас и надо.

В коридорах академии я петлял недолго, к назначенному времени уже отворив двери полигона и спустившись на саму площадку…

— Геслер, проходи. — В центре зала стояла и жонглировала потоками плазмы Белëвская. Не та, которая Хельга, а та, которая Анастасия, комиссар и телепат по совместительству. Одета она была в чëрный спортивный топ, свободные тëмные штаны «военного» кроя и отполированные до блеска берцы. Не особо длинные чëрные волосы были собраны на затылке в тугой хвост, а лоб стягивала спортивная тканевая лента, не позволяющая поту и чëлке лезть в глаза. Практично? В каком-то смысле. Носили ли такую одежду обычно? Едва ли. Нет, если Белëвскую прочат мне в учителя, то я попрошу сменить еë на кого-то мужского пола. Потому что жить куда проще, если не нужно тратить ресурсы на самоконтроль. — Удивлëн?

— В моëм представлении наставник от комитета должен быть свирепым небритым мужиком, а не хрупкой девушкой полутора метров ростом…

— Так и я не твой «наставник». — Белëвская хмыкнула. — Он сейчас подойдëт. А я здесь в качестве наглядного учебного пособия.

— Хм. — Что ж, это хорошо. — Тогда я, пожалуй, устроюсь в уголке и займусь разминк…

Появившийся из ниоткуда и остановившийся в трëх метрах от моего затылка резиновый мячик разорвало в клочья телекинетическим прессом, а я обернулся, уставившись на «пустое» место. Делаю пару шагов вперëд, и под давлением моей воли свет начинает искажаться в пользу естественных своих течений, открывая моему взору довольно неприметного вида мужчину, наблюдающего за мной со скучающим выражением лица. Следом лопается и поддерживаемый Анастасией ментальный карман, отчего незнакомец морщится:

— А вот так лучше не делать.

— Так и меня лучше не пугать. — Отвечаю, выходя из состояния ускоренного сознания. Свежая порция необычных данных, порождённых всей этой ситуацией, взбодрила мой разум, и принесла немало удовольствия, так что на саму выходку я закрыл глаза. Чем бы великовозрастные дети ни тешились, лишь бы мне нормально было.

Но из засады на меня «нападали» впервые, и, в целом, своей реакцией я доволен.

— Наглый, значит?

— Мне больше по душе слово «своевольный».

— И правда, наглец. Это хорошо. Лучше, чем мямля или маменькин сыночек какой. С таким материалом можно работать… — Мужик наконец отлип от своей любимой стены, сделав пару шагов мне навстречу. — Чему хочешь научиться в первую очередь?

— Защищаться. — Я ответил не раздумывая.

— И почему?

— Потому что трупы не атакуют. Да и с моим нынешним радиусом воздействия лучше сосредоточиться именно на защите. — А когда-нибудь потом, увеличив этот радиус, начинать всерьëз учиться атаке. Если не окажется, что лучше всего будет поступить иначе, конечно же. — Плюс именно защиту можно тренировать везде и всегда. Плазмой или телекинезом в академии, всё-таки, особо не помашешь…

— Уже пытаешься постоянно держать защиту активной?

— Мне объяснили принцип и показали, как надо. Так что да: в силу своих навыков, я пытаюсь сделать поддержание «зоны подавления» постоянным, не требующим постоянного сосредоточения на ней. Выковать из навыка рефлекс, если хотите. — Теоретически такое было возможно, ибо всё, за что бы человек ни брался, со временем переходит из разряда контролируемого разумом процесса в разряд процесса подсознательного, рефлекторного. Дети поначалу целенаправленно контролируют ноги, пытаясь ходить, а после едва ли даже задумываются над тем, как лучше ступать и что делать для того, чтобы прыгнуть.

Это и минус, и плюс одновременно, но отрицательные стороны такого укоренения навыка на подкорке обыватель заметить едва ли способен.

— Сама идея хороша, но если твоя защита несовершенна, по итогу можно получить совсем не тот рефлекс, который будет нужен в дальнейшем. — Я вскинул брови от удивления, когда мужчина поднял руку к лицу, пыхнул дымом и зажал пальцами появившуюся из ниоткуда сигарету. Уел: я её существования даже и не заметил, и на слегка искажённую мимику внимания не обратил. — И придётся тебе, парень, переучиваться…

— Лучше уж так, чем однажды обнаружить в теле отсутствующее в изначальном проекте отверстие, напоследок начав сожалеть о том, что у тебя нет даже вшивенького и неидеального рефлекса…

Мужчина хрипло рассмеялся, отнял сигарету ото рта и разжал пальцы. На пол долетел лишь бело-серый пепел.

— Гвардии майор Георгий Троекуров, ныне — твой учитель по вопросам боевой подготовки. Владею фото-, теле- и магнитокинезом. — Теперь его взгляд был не равнодушным, а просто спокойным, оценивающим. Гвардии майор пристально наблюдал за всеми моими движениями, но при том делал вид, что просто из вежливости смотрит на меня-собеседника. — И начнём мы с того, что ты покажешь мне всё, на что способна твоя телекинетическая мышца. Любишь жонглировать песчинками?

— Только начал этим увлекаться. — Хмыкнул я, понимая, к чему он клонит. Поиски подходящего для дробления чего-то надолго не затянулись, и спустя секунду я уже окружил себя максимальным на данный момент числом недвижимых частиц.

— Прекрасно. А теперь бросай половину, а оставшееся разноси во все стороны как можно дальше от себя. Заодно оценим твои перспективы в расширении радиуса воздействия…

Так начался первый день тренировок, которые оказались ничуть не менее интересными и полезными, чем обучение у того же Синицына. Последний, правда, много времени посвящал теории, в то время как родственник или однофамилец вчерашнего, — или сегодняшнего, заполночь же? — корнета был последователем чистейшей практики, но результат не заставил себя ждать: плюс три сантиметра к радиусу воздействия за чуть менее, чем пять часов истязаний на пределе моих возможностей.

Мигрень и желание убивать шли бонусом,