— Юлька! — завопила я. — Глянь-ка сюда. Прочитай, чего тут начертано. Вроде по-французски.

Юлька осторожно взяла обломок в руки и, близоруко щурясь, стала внимательно рассматривать его на солнце.

— Так. Первое слово не разберу.

— А дальше?

— Хотя нет. Значит так. «За храбрость полковнику седьмого полка Жан-Полю Корню эн».

— Чего «эн»? — не поняла я.

— Ну, буква последняя, то есть первая следующего слова — заглавная «эн».

— А дальше?

— Дальше — обломано, — Юля с явным сожалением протянула мне саблю.

— Ну ладно. Спасибо, — сказала я и, бросив находку в багажник, вернулась к шашлыку.

Взглянула на часы — время тоже шло, как ему и положено. Словом, обычная поляна и только. И если отбросить слегка повышенное настроение, которое испытывали практически все без исключения, то никаких намёков на потусторонние силы пока не наблюдалось.

Всё шло хорошо, мы напились, как черти, веселились, купались все вместе нагишом и прыгали через костёр. Словом, вели себя, как полоумные. Шашлык тоже удался на славу.

Ближе к шести вечера всеобщее веселье как-то незаметно спало и всех потянуло домой. Первыми засобирались девчонки. Ребята стали их отговаривать, аргументируя это тем, что ещё совсем светло и дома делать абсолютно нечего. Я лично тоже почувствовала какую-то подспудную тревогу и провозгласила:

— Правда, ребята, пора двигать домой. А то на дискотеку в клуб опоздаем.

Видя, что все стали потихоньку собираться, я побросала свою одежду в багажник и плюхнулась за руль «Опеля». Но к моему крайнему удивлению, он и не подумал заводиться. Я вылезла и открыла капот. Всё было на месте и в полном порядке. В недоумении я разогнулась и стала чесать макушку, показывая таким образом крайнюю степень озабоченности. Тут я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и, скосив глаза в сторону леса, увидела, как меж листвы мелькнула стройная женская фигура, одетая во что-то светлое. Я огляделась по сторонам, все были заняты, кто чем. Девчонки разбрелись по поляне, отыскивая брошенные где попало предметы туалета. Ребята чертыхались у задранных вверх капотов автомашин. Что-то у них там тоже явно не ладилось. Раздвинув кусты, я увидела длинноволосую девушку, которая неясным силуэтом мелькнула средь листвы. Она была явно не из «наших».

Я захлопнула капот и направилась следом за незнакомкой. И через несколько шагов вновь увидела её. Она, не торопясь, удалялась от меня в чащу леса. Я прибавила ходу и вскоре догнала. Одета она была несколько странновато для такой жары. Наряд её скорее походил на какое-то старинное бальное или свадебное платье с наглухо застёгнутым высоким воротничком и пышным подолом до земли, украшенным симпатичными кружевными рюшечками. Внезапно она остановилась и повернулась ко мне. Лица её я не видела из-за белой, почти непрозрачной вуали. Она стояла лицом ко мне, спокойно перебирая в согнутых на уровне груди руках белый кружевной платочек.

Я подошла вплотную и, не отдавая себе отчёта в своих действиях, подняла вуаль. Сердце моё почему-то забилось в бешеном ритме. Женщин такой неземной красоты мне встречать не приходилось. Она смотрела на меня в упор своими васильковыми чуть раскосыми глазами. Её белая кожа казалась прозрачной и очень тонкой, напоминая мрамор. Тонкий прямой нос, крылья которого чуть подрагивали, небесной красоты, изящно изогнутая шея, гордо посаженная прелестная головка с уложенными вокруг неё косичками вьющихся волос цвета спелой пшеницы — всё выдавало в ней породу. Под действием её взгляда я сделала шаг навстречу и, взяв её за руки, вздрогнула. Они были холодные, как лёд. Этот прямо могильный холод вихрем ворвался в мою грудь, заставив на миг замереть сердце. Она резко отдёрнула руки и, проворно повернувшись, пошла прочь. Я успела заметить только маленькое красное пятнышко на её груди на уровне сердца. Через мгновение она уже скрылась в лесу, оставив в моих руках как доказательство, что это был не сон, маленький белоснежный кружевной платочек с вышитой вензелем латинской буквой «В».

Как во сне, я вернулась на поляну, где творилось чёрт знает что. Из трёх машин, стоявших на поляне, завестись не пожелала ни одна. Народ заметно нервничал. Сновал туда-сюда возле тачек, но сделать ничего не мог. Создавалось впечатление, что во всех автомобилях внезапно пропало электричество.

Между тем начало заметно темнеть и всеобщая тревога, а точнее сказать животный ужас нарастал с каждой минутой. Никто не мог разговаривать спокойно и, уж тем более, принимать какие бы то ни было решения. Правда от необъяснимого страха все были уже трезвы, как стёклышко. Пора брать инициативу в свои руки, подумала я и в сердцах сказала:

— Кто хочет тут заночевать — пожалуйста, а я предпочитаю тёплую постельку. До деревни через лес всего полтора километра. Кто желает идти со мной — вперёд, — и, не оборачиваясь, отправилась пешком.

Желающих остаться не нашлось, и все гуськом потянулись за мной.

— Ну и местечко, — выдохнул запыхавшийся Борька Холодков, как только мы ввалились в дом.

— Да уж, просто кошмар, брр! — поёжилась Юлька.

— Ну что, рванём на дискотеку или в «Монополию» сыграем? — перевела я разговор на другую тему.

Мнения разделились. Девчонки рвались на дискотеку, а мужики хотели спокойно посидеть дома и попить пивка. После короткого препирательства решено было на дискотеку с девчонками отправить Женьку, а я в сугубо мужской компании осталась дома.

Едва мы успели высосать по бутылочке пива и разложить на столе «Монополию», как раздался стук в дверь.

— Не заперто, входите! — крикнула я, бросая «кости».

Дверь скрипнула и открылась. Я повернулась и увидела бабку Антонину, местную гадалку и колдунью. Наше первое с ней знакомство произошло года три назад. Я сидела тогда в одиночестве, удручённая фактом второго развода, и читала детектив Марининой, запивая его своим любимым коньяком «Ай-Петри». Она точно так же постучалась в дверь и, получив разрешение войти, уселась на стул напротив меня, с минуту молчала, а потом сказала:

— Купи стул.

Я была погружена в чтение и не сразу уловила смысл сказанного. Поэтому недоумённо уставилась на неё и в свою очередь поинтересовалась:

— Какой стул?

— Совсем новый стул, — ответила она, — мягкий. Недорого отдам.

— На кой чёрт мне стул? — задумчиво спросила я сама себя.

— Налей сто грамм и стул твой, — видимо, решив не торговаться, неожиданно предложила старушка.

Я удивлённо посмотрела на неё и, молча достав из холодильника бутыль спирта местного производства, налила ей полный стакан, который она и осушила за один присест, ввергнув меня в крайнюю степень изумления. С тех пор усвоив, что у меня всегда есть дармовая выпивка, баба Тоня, едва завидев свет в моём окошке, торопилась нанести мне визит вежливости. Справедливости ради должна сказать, что гадала она и вправду очень хорошо. Просто виртуозно. Вот и сегодня, едва весть о моём приезде разнеслась по деревне, как она поспешила ко мне в гости.