Сбор документов затянулся; не обошлось и без сложностей, но все-таки крупных неприятностей удалось избежать. Для получения одной важной бумаги потребовались оригиналы документов членов ее семьи, и Мона встала перед тяжелым выбором. Звонить матери? И что она ей скажет? К счастью, тут ей сыграла на руку другая черта египетских чиновников, а именно – страсть к мздоимству. Стоило лишь намекнуть, что получить оригиналы этих документов представляет для нее определенную сложность, как толстая сотрудница сразу встрепенулась, а ее глаза на миг вдруг приобрели осмысленное выражение.

Оказалось, вопрос можно решить прямо на месте, потребуется лишь «халяуа»[32]. Поскольку деньги у Моны были, проблема решилась легко и быстро. Пачка купюр перекочевала в руки чиновницы; по такому случаю та лично встала с кресла и пошла в другой кабинет, чтобы помочь щедрой посетительнице решить ее вопрос. Через пять минут нужная бумага оказалась у Моны в руках; как водится, ее требовалось еще заверить в другом месте, но это уже не имело никакого значения: за эти несколько дней постоянные перебежки из кабинета в кабинет и из здания в здание вошли у Моны в привычку.

Итак, все нужные документы были собраны; оставалось лишь дождаться приглашения. Чувствуя себя самой настоящей невестой, Мона решила купить себе свадебное платье: а то неизвестно, что продается в Украине. Она слабо представляла, в какой одежде выходят замуж иностранки, но подозревала, что это может быть что-то слишком открытое, что Мона никогда не решится на себя надеть. Еще несколько дней она провела, посещая свадебные салоны; иногда ее сопровождала Линда. На этот раз никто не вмешивался в процесс подготовки к свадьбе: Мона чувствовала себя свободной и счастливой оттого, что может выбрать платье, мужа и образ жизни, исходя из собственных пожеланий и представлений.

Когда курьер в желтой фирменной куртке вручил ей заветный конверт из Украины, Мона едва не лишилась чувств. Вот оно – счастье! Оказывается, счастье имеет материальную форму, его легко можно потрогать руками! Свадебное платье, приглашение, распечатанный билет на самолет – все эти предметы материального мира олицетворяли ее стремительно приближающуюся новую жизнь и служили доказательствами того, что все это Моне не приснилось.

Довольно быстро удалось оформить и визу; правда, в консульство Украины Мона смогла попасть лишь со второй попытки, но даже это не могло омрачить ее радости. Украинские чиновники показались Моне куда вежливее египетских, и она решила, что Сергей явно преувеличивал, рассказывая об ожидающих их трудностях. Скоро они поженятся, и в качестве законной супруги она сможет остаться в Украине хоть на всю жизнь!

Получив визу, Мона забронировала билеты на ближайшую дату. До отъезда к любимому оставалась всего неделя. Неделя! Ее последние дни в Каире, прежде чем она покинет этот город, – возможно, навсегда! Пребывая в состоянии эйфории, она решила позвонить матери, с которой не общалась уже два месяца. Мона по-прежнему не решалась сказать ни о своей беременности, ни о предстоящем замужестве и отъезде в Украину. Она просто хотела услышать голоса матери и сестры и убедиться, что у них все в порядке.

Разговор получился совсем не таким, как хотелось Моне. Вначале мать отвечала на расспросы сухо, дежурными фразами, и два раза пожаловалась на отсутствие женихов для Сумайи. Мона поняла, что ее так и не простили, и уже собиралась повесить трубку, когда мать вдруг вспомнила про отца.

– Переживает он, – вздохнула она. – Похудел, и голова совсем седая… Обижен сильно и старается не подавать виду, но в последнее время начал спрашивать про тебя.

– Вот как? – удивилась Мона. – Передай ему, что у меня все нормально.

– Может, ты как-нибудь заедешь домой?

– Я… не знаю. Мне кажется, это не самая лучшая идея.

– Нельзя же вечно прятаться друг от друга.

Мона вздохнула. Ох, мама, мама… Ты ведь ничего не знаешь… Если бы не беременность, она бы не устояла перед искушением увидеть своих родных еще хотя бы раз, но сейчас Моне было страшно. Ее положение пока не бросалось глаза, – из-за токсикоза она даже похудела, но опасения, что правда каким-то образом все же может открыться родным, были слишком сильны. Что сделает отец, если все узнает? Лучше даже не думать об этом!

– Ты права, но я пока не готова. Может быть, позже.

– Не бойся. Отец был очень зол, но уже остыл. И еще он очень переживает из-за тебя.

– Не стоит. У меня все в порядке.

– Мона… Я никогда не спрашивала об этом, но… ты ведь больше не встречаешься с тем иностранцем?

– Сергей… он уехал из Каира, – расплывчато ответила Мона.

– Навсегда? – уточнила мать.

– Навсегда.

– Дочка, какая замечательная новость! Слава Аллаху! Ты сняла с моей души огромный камень! Теперь тебе точно не нужно ничего бояться! Отец простит тебя. Конечно, ты доставила ему много огорчений, но все-таки ты остаешься его дочерью и он переживает за твое будущее.

– Мама, я тебе еще раз повторяю, что у меня все прекрасно и вам не о чем переживать. Мне очень жаль, что из-за этой ситуации расстроилась свадьба Сумайи. Я этого не хотела, клянусь.

– Сумайя до сих пор обижена на тебя.

– Я знаю, и мне очень жаль, – повторила Мона. – Но ведь ничего уже не исправить.

– Приезжай. Поговори с отцом и с сестрой.

– Я подумаю. – Мона вдруг почувствовала ком в горле. Ей страшно хотелось рассказать всю правду в надежде, что мать порадуется за нее, но Мона понимала, насколько это неосмотрительно и опасно. – Не торопи меня, мама.

– Ну хорошо. Кстати, Ахмед скоро женится.

– Вот как? Откуда ты знаешь?

– Соседки рассказали. Недавно была шабка.

– Ну что ж. Надеюсь, он будет счастлив. – Мона поймала себя на мысли, что воспоминания о бывшем муже оставили ее совершенно равнодушной. Она не чувствовала ни ревности, ни злости, ни обиды, ни сожалений – ничего.

– Вполне естественно, что он уже нашел новую жену. Такие завидные женихи на дороге не валяются, – вздохнула мать.

– Мама, перестань! Ахмед хороший человек, и пусть в новой семье у него все сложится хорошо. Но тебе не стоит сожалеть о том, что мы расстались. Наш брак был ошибкой.

– Но что же будет с тобой, Мона? Как ты будешь жить дальше?

– Со мной все хорошо. Может, тебе трудно в это поверить, но я сейчас намного счастливее, чем была в браке с Ахмедом. Кроме того, он ведь не единственный мужчина в мире. Рано или поздно я устрою свою судьбу.

– Дай-то бог, дочка… Конечно, ты ведь теперь в Каире… Там более свободные нравы. Возможно, ты найдешь жениха, который не узнает о твоем скандальном разводе, или даже того, кто сможет закрыть на это глаза. Но я не могу не волноваться. Уж очень болит моя душа… за тебя и Сумайю… – Она расплакалась.