– Чего родители Акима хотят?

– Чтоб в любую минуту была готова встретить сына на пороге. Мол, вернется Аким, а дома – пусто. Еще подумает не то, руки с горя на себя наложит. Но я думаю, что причина другая. Цепляются за меня, как за последнюю ниточку. Пока я живу в квартире Акима, жду его – он вроде живой. Как ушла – все!

– Совсем плохо со стариками?

– Мать плачет и по церквям бегает – у каждого образа свечки ставит. Все мощи перецеловала. Отец пьет. Он и раньше мог заложить за воротник, сама видела, но сейчас совсем… Мать пыталась со мной ночевать, но как Сергей Акимович пошел в запой…

– Единственный сын…

– У них никого близкого не осталось. Одни в целом свете! Даже думать страшно.

– Лучше б я убила Кузьму сама! Когда он это задумал! Хоть было кого похоронить!

– Что ты!..

– Хуже нет, когда нет известий!

– Думаю, лучше. Остается надежда. Вдруг найдут?

– Ты веришь этим?..

– Сам президент обещал.

– Что ж они до сих пор не искали? Ждали, пока я статью в Интернете вывешу?

– Президент говорил, что искали.

– Им верить… У него-то хорошо, семья в сборе. Все рядом. А наши мужики, что за его дочку на смерть пошли… – Рита шмыгнула носом и вдруг зло ударила кулачком по столу: – Как это вообще двое взрослых мужчин могут бесследно исчезнуть? Когда вокруг рота спецназа и другого народу? А?!

– В тот момент они были не людьми.

– Какая разница! В лесах, если верить правительству, каждая коза на учете! Тут двое здоровенных зверей? Если не погибли в пещере, то где они?

– Скитаются по горам.

– Не знают, куда идти?

– Вдруг оглушило при взрыве, память потеряли.

– Тогда тем более проще – слонялись бы поблизости.

– Вдруг перехватили террористы? Увели к себе? Вдруг бандиты были не только в пещере?

– Вряд ли они знали о волках.

– Ты уверена? Южные люди не такие как мы. Они природу лучше чувствуют. Вдруг поняли, разгадали… Недаром у них волк на гербе. Врагов они уважают. Отвели в какой-нибудь аул, обернули в людей, посадили на цепь и ждут выкупа.

– Не объявляли о выкупе.

– Дело слишком громкое. Не спешат.

– Я так раньше думала, – жестко сказала Рита. – Но сегодня боюсь другого. Волк у нас вне закона, охота на него ведется круглый год, охотникам платят премию за каждую шкуру. Оглушенный взрывом волк, который и не волк вовсе, не умеет прятаться, как дикий зверь, бояться людей… – она всхлипнула. – Кругом заросли, егеря, просто охотники…

– Нам же говорили, что проверяли эту версию. В окрестностях пещеры ни до, ни после операции в течение месяца не добыли ни одного зверя.

– Это официально! Вдруг кто шкуры не стал сдавать, себе оставил?! Лежат сейчас их шкурки на полах вместо ковриков…

На кухне несколько минут было тихо.

– Ну, если не найдут, как президент обещал! – зло сказала Рита. – Я им устрою! На всех сайтах, во всех подробностях!

– Перехватят.

– Фигушки! Думаешь, не знаю? Когда после той статьи мне телефон отключили, и два придурка в штатском на лестнице маячили, выводы я сделала. Есть хорошие знакомые из органов, еще по газете, проконсультировали… Статья написана, хранится сразу на нескольких серверах за границей и ждет своего часа. Даже если они меня сейчас убьют, она уйдет по нужным адресам.

– Не боишься? Дети у тебя.

– Это мои дети!

– А знакомые… Не сдадут?

– Я не дебилка. Сама писала, сама оправляла на сервера. Не отсюда; пошла гулять с Кимкой и как бы случайно заглянула в интернет-кафе. Посылала не в те адреса, что знакомые называли, по этому поводу я с другими людьми консультировалась. Со всех серверов пришло сообщение: письмо получено и в назначенный срок будет разослано по указанным адресам. Сервера по всему миру. Не перекроют. Руки коротки!

– Нас с тобой точно убьют.

– Зачем такая жизнь?! – Рита ожесточенно загасила сигарету. – Ты принесла? О чем договаривались?

– Да.

Дуня достала из сумки тяжелую книгу в ветхом кожаном переплете.

– Стащила тайком. Дед узнает – не переживет!

– Михаил Андреевич? Он еще простудится на наших похоронах!

– Все равно неловко.

– Что дед трясется?

– С тех пор как в Горке новый поп, он в религию ударился. Соблюдает все посты, не пропускает ни одной службы. Людей заговорами лечить перестал. Поп сказал, что любое знахарство – это от беса, вот дед и набрал в голову. Попрятал книги, ножи свои магические, только травы собирает. Против трав поп не возражает.

– Потому что ни фига в них не смыслит! А знахарь ему конкурент. Когда Кузьма с Акимом пропали, ко мне сектанты подкатывались – и как только узнали! Предлагали разделить горе по-братски – за десять процентов имущества. Я в церковь пошла, а там один патлатый сначала на меня долго ругался – бесовством, мол, муж занимался, грех тяжкий (как будто они от нечего делать в эти шкуры залезли). Я ему: епископ их благословил! Он задумался, спросил какой, а потом обрадовано: не нашей епархии! Но смилостивился и предложил квартиру освятить. За сто баксов. По-божески… И напомнил, что через месяц обряд надо повторить…

– Ты на весь мир в обиде. Нельзя так!

– А им можно? У человека горе, а они как стервятники!..

Рита придвинула к себе книгу, раскрыла.

– Рукописная?

– Восемнадцатый век. Переплет совсем никакой, но это уже третий, если не пятый!

– И ты разберешь эти яти?

– Попробую…

– Так делай! Что жмешься?

– Грех это.

– Господи! Ты Акима своего любишь?

– Больше жизни.

– Это не грех?

– Любовь – милость божья.

– Дал одну милость, не оставит и другой. А что и в самом деле грех, пусть на мне будет.

– Не боишься?

– Устала бояться. Не верю я той лабуде, что бородатые по телевизору несут. Я Евангелие три раза перечитала – времени у меня много. То, что они говорят, и то, что Христос заповедал, – небо и земля. Думаю, тебе понятно, где земля и где небо.

– Пусть будет по-твоему! – Дуня решительно придвинула к себе книгу.

– Мне что делать? – спросила Рита.

– Выключи свет и зажги свечу. Сиди тихо, пока я буду читать вслух. Когда увидишь… – Дуня запнулась. – Ты поймешь, когда меня можно спрашивать. Я, когда закончу, ничего не вспомню. Только не кричи громко! Я впервые это делаю и не знаю, чем может кончиться…