В этом конкретном случае тело лежало среди травы, поэтому вокруг телесных повреждений было много растительного материала. Женщина погибла от удушения, поэтому я первым делом внимательно осмотрел ее голову и шею. Я обнаружил на щеке след, по форме напоминавший вид ведра сбоку: одна черта в основании и две отходящие от нее под одинаковыми углами линии, параллельно с обеих сторон. Я сразу же вспомнил, что уже где-то видел похожий рисунок: точно, это был клин в форме ведра на каблуке туристического ботинка, который забрали из дома подозреваемого.

Теперь передо мной встала проблема другого свойства: ни на одном снимке не было сантиметровой шкалы, потому что на месте преступления не делают фото с линейкой. В итоге у меня не осталось доказательств размера травмы в форме ведерка. Если я проведу сопоставление оружия и травмы на этом этапе, то на суде мне могут предъявить обвинение за сфабрикованные улики. Сам по себе след еще ничего не доказывал.

Несмотря на возможные затруднения, старший следователь очень обрадовался моей находке. У него, во всяком случае, появилась хотя бы потенциальная связь между жертвой и человеком, который находился у него под стражей. Я беспокоился, что не мог предоставить расследованию убедительных результатов, и хотел найти возможность измерить травму.

На следующий день я снова сел за изучение фотографий с места преступления. Сначала я отметил, в каком положении нашли тело девушки: она лежала лицом вниз, голова была повернута влево, блузка засунута в рот, а бюстгальтер был туго затянут на шее. Когда я внимательнее рассматривал шею, мне на глаза попался предмет, лежащий под шеей с левой стороны. Там поблескивала серебряная цепочка с изогнутой полой подвеской в форме сердца. Цепочка с кулоном лежали поверх бюстгальтера, который скомкался кверху, ближе к лицу. Я достиг поворотной точки в расследовании, потому что подвеска на съехавшем бюстгальтере оказалась точно на уровне щеки. Еще мне повезло, что цепочка лежала, вытянувшись в одну линию. Я понимал, насколько ничтожны были шансы на то, что цепочка окажется снаружи средства удушения, а не под ним. Это было настоящее провидение, потому что украшение как будто специально для меня расположилось в идеальной позиции. Цепочка с подвеской оказались на том же плане, что и обнаруженная мной травма в форме ведерка, даже выровненные по одной линии. Если бы мне удалось заполучить украшение, то я смог бы сделать фотографию с линейкой и в точности измерить по ней отметину в виде ведерка.

Когда я позвонил в полицию и спросил, есть ли у них та цепочка, меня охватили дурные предчувствия. От нее так много теперь зависело. Прошло несколько томительных минут, и я с облегчением услышал, что цепочка до сих пор у них. Я немедленно запросил серию фотографий цепочки и подвески рядом с сантиметровой шкалой, что было критически важно.

Когда я получил фотографии с линейкой, то сразу же приступил к процессу наложения, подгоняя размеры цепочки и подвески в форме сердца. Я увеличил фотографию так, чтобы она полностью заняла пространство на экране компьютера для второго этапа работы. При помощи графического пера я «вырезал» фон снаружи и внутри каждого звена цепочки. Думаю, мне не стоит уточнять, что эта работа отняла массу времени и была очень сложной, потому что приходилось обрезать скругленные формы.

Взяв новое изображение цепочки, я наложил звенья на фотографию шеи жертвы с места преступления. Затем я подогнал размер этой цепочки до размера оригинальной фотографии убитой. Когда звенья совпали, я смог воспользоваться сантиметровой шкалой и найти предполагаемые сходства между деталью на ботинке в виде ведра и травмой на лице такой же формы.

Теперь мне нужно было заполучить походные ботинки подозреваемого и тщательнее ознакомиться с их каблуками. После того как я их запросил, ко мне прибыл детектив с целой коллекцией индивидуально упакованных ботинок, взятых из дома подозреваемого. Но среди них нашлась только одна пара, которая обладала искомыми свойствами. Я сам отсканировал подошвы, поместив рядом линейку, и был готов приступить к процессу совмещения оружия и травмы.

Для этого мне потребовалась оригинальная фотография травмы на щеке женщины, на которую я наложил изображение цепочки с кулоном и сантиметровой шкалой. Дальше мне было достаточно воспользоваться снимком только одного ботинка подозреваемого, потому что рисунки на протекторе каблуков были одинаковые. Я наложил изображение каблука с линейкой поверх травмы. Сразу же стало очевидным, что след на коже в виде ведра идеально совпадает по форме и размеру с деталью на каблуке. Могу сказать, что рисунок на подошве ботинка был очень необычный — я ни разу таких больше не видел, хотя провел сотни анализов фотографий обуви. Именно поэтому мое доказательство было неоспоримым, так как рисунки травмы и оружия полностью совпали.

Оказалось, что полученное мной вещественное доказательство было не единственной конструктивной находкой. Вместе с обувью полиция изъяла из дома обвиняемого одежду и передала ее на анализ эксперту по палинологии (эта наука занимается сравнением пыльцы и растений, распространенных на территории и в климатической зоне того места, где обнаружен труп). В результате можно было сделать вывод о связи жертвы или преступника (а также их одежды) с определенной географической областью. Специалист изучил джинсы и брюки бывшего парня убитой и пришел к однозначному выводу, что на штанинах содержится пыльца растений, произрастающих в месте обнаружения тела. Те же растительные признаки были обнаружены на ботинках, с которыми я работал.

На основании собранных неоспоримых вещественных доказательств мужчину обвинили в убийстве бывшей девушки и приговорили к пожизненному лишению свободы.

Еще по теме этого дела хочу добавить, что, выступая в качестве консультанта по судебно-медицинской экспертизе на конференциях, учебных курсах и любых тематических мероприятиях, я рассказывал всем фотографам-профессионалам о важности включения в посмертные снимки измерительной шкалы. Кроме того, я постоянно предостерегал от катастрофической утраты вещественных доказательств, которая возможна при фотографировании мокрой кожи, и объяснял, зачем нужно отказываться от вспышки.

Мне множество раз приходилось сталкиваться с ситуациями, когда некоторые травмы по каким-либо причинам упускались из виду, поэтому я рекомендую снимать любые отметины на коже. Инфракрасное излучение и специализированное освещение, например UV, лазер и т. п., лучше подчеркивают характерные особенности травм. Даже спустя несколько недель после происшествия при специальном освещении можно обнаружить особую текстуру повреждений, ведь однажды она может пригодиться для такого специалиста, как я.

В моей сфере деятельности любой предмет, оставивший на коже повреждение определенной формы, можно подвергнуть фотосовмещению с травмой при наличии самого этого предполагаемого орудия преступления. Одна из самых удивительных связанных с этим историй началась с таинственной встречи с инспектором полиции из службы по защите детей. Она ожидала меня в необычном месте — в кафе в центре Лондона. Оказалось, что у нее была ко мне просьба очень деликатного характера.

Стояла середина 2000-х годов, юная девушка обвинила отца в том, что он вошел ночью к ней в спальню с целью воспользоваться ею и ее младшей сестрой. Опасаясь главным образом за младшую сестру, девочка рассказала все матери, но та ей не поверила. Стремясь доказать истинность своих слов, она заранее установила камеру инфракрасного диапазона и поставила запись на всю ночь. В какой-то момент камера засняла человека, входящего в комнату посреди ночи. Сестры спали в маленькой комнатке на двухъярусной кровати, поэтому в кадр попали только икры и одна рука вошедшего.