Руководитель следственной группы вызвал меня на тет-а-тет, чтобы поинтересоваться, не соглашусь ли я поработать под прикрытием. И не то чтобы из нашего диалога вытекало, что я имею право выбора, как новый сотрудник Следственного комитета. Однако я понимала, что задача в данный момент у нас общая – поймать злодея. Получив мой кивок, в котором он нуждался исключительно для галочки, мне сообщили, что от меня требуется. 

Вместе со мной в этом деле было задействовано ещё несколько оперативных работниц СКР, подходящих под описание жертв маньяка: худощавое телосложение, средний рост, короткие тёмные волосы, привлекательное лицо. Некоторые из девушек, которых он выбирал, имели низкую социальную ответственность, в их случае проявлявшейся в занятии проституцией или стриптизом с последующим половым актом. Как правило, девушки трудились в клубах и борделях, в одно из подобных злачных мест меня и отправили. 

Самое странное, среди убитых были как высокооплачиваемые проститутки, так и девушки с панели или просто официантки в барах, случайно попавшиеся на его пути. Это и создавало трудности в поимке маньяка, зато мы имели существенный плюс – не так давно у нас появилась потерпевшая, которой повезло сбежать. Из-за стресса, страха и адреналина она почти не смогла запомнить внешность напавшего на неё мужчины, единственное, что отложилось в памяти, это то, что он был хорошо одет, высок и худощав.

Но вероятность того, что он клюнет именно на меня, была ничтожно мала, и, как бы виктимно я себя ни вела всё это время, максимум, что получала, – это сексуальные домогательства. 

Наш злодей каждый раз менял дислокацию, но в целом ограничивался заведениями в пределах Садового кольца. Моя задача заключалась в том, чтобы наблюдать, а в идеале привлечь внимание маньяка. Казалось бы, всё так просто, но вместе с тем дни сменялись один за другим, а ничего нового не случалось и я порой приходила к выводу, что мой труд ни к какому результату не приведёт. 

Погода стояла жаркая, и мой облик, подобранный по рекомендациям нашего психолога, не оставлял много места для полёта фантазии любого из мужчин, которым я встречалась на пути. Но вкупе с работой официанткой в ночном клубе, ярким макияжем и фривольным поведением я представляла из себя идеальную жертву для нашего объекта.

Я всегда была закована в рамки морали и приличий, которые треснули по швам, когда в моей жизни появился Богдан, и стоило ему из неё исчезнуть, как я возвела вокруг себя стены ещё толще, а список ограничений пополнился множеством новых строк. И тут у меня появилось абсолютно легальное право стать кем-то другим, человеком, не имеющим никакого отношения к следователю Евстигнеевой. 

В какой-то совершенно искажённой форме я получала удовольствие от того, что напропалую флиртовала с мужчинами, желающими расслабиться в ночных заведениях города, не скрывающими, что они вовсе не прочь изменить жене. Я настолько глубоко вжилась в отведённую мне роль, что не испытывала ни стыда, ни совести, забыла, что такое смущение и неловкость, и просто стала той девушкой, имя которой выгравировано на табличке моей рабочей формы. 

Так прошло два месяца с того дня, как я уехала от Богдана и получила это задание. Наверное, я могла бы о нём и вовсе не думать, ибо каждый раз, когда его имя всплывало в памяти, я начинала злиться. И всё было бы прекрасно, если бы я не обнаружила, что те недомогания, которые тревожили меня последнее время, вовсе не являлись результатом желудочного гриппа или несвежей еды. 

Три теста показали один и тот же результат в две полоски, и когда я сидела на полу в ванной комнате, то никак не могла сообразить, как такое возможно, если я принимаю контрацептивы. У любого средства предохранения бывают сбои, но этот казался мне слишком странным. Я всегда заранее готовила витамины и лекарства для приёма, складывая их в специальный контейнер, и единственная догадка, которая у меня возникла, была связана с моим почти бывшим мужем. Только Олег имел в то время доступ к моим таблеткам. 

Злость на мужа меня переполняла. В попытке распорядиться моим телом он, вероятно, подменил контрацептивы на какие-то другие таблетки, в результате чего в организме произошёл сбой. Только результат был вовсе не тот, на который он рассчитывал, ибо сексом мы не занимались очень давно.

На нервах от обрушившееся на мою голову новости я проработала весь день в клубе, витая в собственных мыслях и работая на автопилоте. Понимала, что необходимо снять себя с задания и не рисковать жизнью ребёнка, избавляться от которого я не планировала. Теперь, когда судьба поставила меня перед фактом, я поняла, что хочу родить вопреки всем негативным чувствам к отцу своего ребёнка. Пусть даже это дитя свяжет меня со Скуратовым на предстоящие восемнадцать лет. 

Хуже всего было то, что под моим носом постоянно витали запахи еды или алкогольных напитков, от которых мой желудок хотел вывернуться наизнанку каждый раз. Чувствовала я себя весьма погано, мысли рассредоточились между тем, как бы удержать завтрак внутри, поужинать, и выполнением задания. Бросила на мгновение взгляд в зеркало – да, с таким видом привлечь внимание маньяка мне не суждено: землистый цвет кожи с каплями пота на лбу вряд ли располагает к желанию снасильничать. 

Предупредила администратора, что заболела и отработаю смену в другой день, бросила форму в шкафчик и покинула клуб через задний ход, жадно ловя губами свежий воздух. Вечерняя прохлада уменьшила тошноту, подкреплённую головокружением, и я следовала по освещённой улице в сторону метро. Здесь не было опасности – центр Москвы вовсе не наводил на мысли о том, что где-то может бродить человек, желающий тебя погубить. Наоборот, вокруг бурлит жизнь, раздаётся музыка и в этот вечер пятницы в городских кафе отдыхают офисные клерки, снимая напряжение, скопившееся за минувшую неделю. 

Меня подбросило в воздух так резко, что я не успела отреагировать, не поняла, откуда возник нападающий, шёл ли он всё это время за мной по пятам или появился только здесь, когда я свернула в переулок, желая сократить дорогу. Казалось, вот был свет фонарей и вечерняя суета, и сразу же, за углом, темнота и тишина. 

Широкая ладонь в кожаной перчатке закрыла мне рот, я лишь цеплялась за его предплечье и пальцы обеими руками в попытке убрать. Но всё было тщетно. Каблуки моих туфелек волочились по асфальту, издавая странный звук, и паника с каждым мгновением становилась всё сильнее, глубже пробираясь под кожу. Сейчас, если он затащит меня куда-нибудь на чердак любого из этих домов, не попавшись никому на глаза, мне уже вряд ли кто-то поможет, а меня ждёт тот же исход, что и тех несчастных девушек – удушение и изнасилование. Именно в таком порядке. Поэтому мы и окрестили маньяка Душителем.

Эти нерадужные перспективы смешивались с молитвами к Всевышнему о том, чтобы мой напарник очнулся, где бы он ни просиживал зад, и пришёл мне на помощь. Но время безжалостно истекало и дорога была каждая секунда, но я до сих пор находилась в лапах убийцы. 

– Что, сучка, думаешь, не знаю, кто ты? – раздаётся над ухом вопрос, сопровождаемый его тяжёлым, сбившимся дыханием. Чувствую запах кожаной перчатки, вжимавшейся в мой рот, способный лишь беззвучно кричать, остатки дорогого одеколона, еще не успевшего выветриться, но готова поклясться, что он пользовался им этим утром. Мужчина выше меня на голову и многократно сильнее, его руки не шарят по телу, – пока моё сердце бьётся, я для него не сексуальный объект, и это единственное, что радует в данной ситуации.