– Пару часов назад ты кричала моё имя, текла и стонала, когда я тебя нагнул в своём кабинете. Может, повторим и продолжим эксперимент? 

Ульяна резко выдыхает, словно я задел её за больное место, и отворачивается, всё ещё не предпринимая попыток отойти. Мне ничего не оставалось, как взять её за руку и повести в дом. В это время обслуживающий персонал спал, вокруг царил полумрак, и я, чувствуя голод, отвел её в кухню. 

– В холодильнике должна быть еда, поешь что-нибудь или можешь сделать мне минет, говорят, белки полезны, – предлагаю ей, забавляясь, а Ульяна злясь отдёргивает ладонь, вырывая из моего захвата. 

– Помоги себе сам, Скуратов. 

– Я буду думать о тебе, – подмигиваю ей, ни разу не шутя.

Стоял под душем и, пока острые капли воды били по лопаткам, фантазировал, что это её ладонь сжимает член. Закрыл глаза, прислонившись лбом к стене, и видел, словно наяву, её пальчики, оттягивающие тонкую кожу, язычок, которым проводит по пенису, чтобы мягче скользить по его основанию. Смотрит, стоя на коленях, с похотливым огнём в мои глаза и растирает большим пальцем предэякулят по головке. 

Мошонка опустела, а жажда и голод никуда не делись. Я ощущал себя мальчишкой в пубертате, которому нужно дрочить по несколько раз в день, чтобы сперма не затопила череп, вытеснив мозг, и мечтал, что мои фантазии вновь воплотятся в реальность, в которой она добровольно встанет передо мной на колени.

Застал Ульяну сидящей за высоким столом и уныло ковыряющей ложкой в йогурте. Она подняла на меня уставшие глаза и задержала взгляд, изучая контуры татуировок и мои пижамные штаны. 

– Что за ерунду ты ешь, – недовольно заметил, забрав у неё стаканчик, чтобы выбросить в урну. 

– Лень греть. Ты меня утомил, – произносит едва слышно, и её слова вовсе не звучат как комплимент. Вид у неё и правда такой, будто она неделю не спала. Не уверен, что тому вина бессонные ночи, проведённые в думах обо мне. Увы. 

Заглянул в холодильник, отыскав лазанью, и закинул её разогреваться, после чего разлил по бокалам красное сухое вино. Ульяна повела носом, ощутив запах горячей еды, будто целый день не ела, и, скорее всего, так оно и было. 

Как радушный хозяин, поставил перед ней тарелку с бокалом и сел напротив, наблюдая, как ест моя гостья. Она обхватила пальцами ножку бокала и поднесла к носу, вдыхая запах дорогого, выдержанного в дубе вина, а затем осторожно глотнула терпкий вяжущий напиток. Когда она прикрыла от удовольствия глаза, я непроизвольно подался вперёд, мечтая попробовать вкус этого вина на её губах. Ульяна бросила на меня недоуменный взгляд, не понимая причин моей напряжённой позы. Я, разочарованно выдохнув, откинулся на спинку стула, отпил из своего бокала, даже не ощутив вкуса. Есть тоже расхотелось, зато Ульяна уплетала за обе щеки. 

– Почему ты пошла по стопам отца? – задал давно волновавший меня вопрос, когда она доела, понимая, что он отобьёт аппетит. 

Бэмби, расслабленно устроившись, покручивая между пальцами бокал с вином, задумчиво смотрела на отблески, бросаемые тонким хрусталём.

– Хотелось заниматься чем-то правильным, – переводит взгляд на меня, давая понять, кто в её жизни был неправильным, и, грустно усмехнувшись, добавляет: – А потом, я думала, что служба в органах сможет меня защитить от тебя. 

В груди возникло неприятное давление. До той встречи с ней в отделении полиции у меня имелись грандиозные планы, и идея упечь её в тюрьму занимала в них не самое последнее место. Но только так, чтобы она знала, у кого в руках ключи от замка в её темнице и кто сможет её вызволить, если она хорошо попросит. Все эти годы, потраченные на работу, развитие и реализацию, я тешил себя мыслями о мести. Они следовали за мной, ни на миг не отпуская, поддерживали, когда хотелось всё бросить и завершить этот каторжный труд по вытягиванию себя с самого дна, на котором я оказался после выхода из колонии. 

– Как ты вышел из тюрьмы? Эта загадка не даёт мне покоя, – признаётся следователь Евстигнеева, сложив руки на столе, как первоклашка. 

От этого вопроса нестерпимо захотелось курить, и я достал пачку сигарет.

– Хмельницкий ко мне приходил, как ты можешь догадаться. Рассказал в красках о твоих пожеланиях моей скорой кончины и предложил новую сделку, – поднимаю глаза на Бэмби и вижу, как от этих слов и моего прямого ответа она сжалась, но взгляд удержала – значит, вины своей не чувствует. – Хмель знал, что после смерти брата, спасать мне некого. Осталось слишком мало ниточек, за которые он мог меня дёргать. 

– Но как технически вы всё провернули, а главное: зачем? – спрашивает, хмуря тёмные брови.

– Телефон свой дай, следователь, – обхожу стол и ожидаю, когда она отдаст мобильник. 

– Не доверяешь мне? – ехидничает, но протягивает сотовый, который я выключил и засунул в банку с крупой.

– Поднимись.

Её губы всё ещё изгибаются в саркастической улыбке, пока я проверяю её одежду. Пусть и раздевал до этого догола, но мало ли где может быть спрятан маленький жучок. Обшарил всё, но ничего не нашёл и вернулся на место. 

– У Хмельницкого был план, – затянулся следующей сигаретой. Я ни с кем не обсуждал эту тему и неожиданно для себя понял, что хочу поделиться хоть с одной живой душой, пусть даже той, что может вновь меня сдать. – Этот гад умел давить на мои болевые точки, как тогда, после смерти отца, так и в СИЗО, – все тузы Хмель держал в руках. Он сказал, что спишет долг семьи и поможет выйти, но ему нужно было, чтобы я посидел в колонии, а это, как ты понимаешь, осуществимо лишь при наличии приговора. 

Беседа с Хмелем врезалась в мою память до мельчайших подробностей, моё сердце до сих пор сжималось от боли, когда я вспоминал переданное им пожелание Бэмби, и от страха провести долгие годы за решёткой. Я помнил, как он сидел в своём клетчатом костюме и взирал с лукавым блеском в глазах, зная, что из-за Ульяны меня загнали в угол. 

– Богдан, ты умный парень, – начал он, – у тебя ещё вся жизнь впереди. Я спишу оставшийся долг твоей семьи, даже подкину им денег, пока ты тут, и помогу выйти на свободу, но для этого тебе нужно убрать для меня одного зека, и как только ты это сделаешь – я тебя вытащу. Кроме тебя никто с этим заданием на справится. Он авторитет, к нему просто так не подобраться, а ты из тех, кто может себя поставить. Я всё продумал, тебя этапируют именно в ту колонию, где он мотает пожизненный срок, а дальше всё в твоих руках. 

– Хмель понимал, что после этого убийства, если вовремя не вытащит меня, долго я там не протянул бы. Но мне повезло, раскрыть убийцу того криминального авторитета так и не смогли, иначе на меня до сих пор велась бы охота, – смотрю в напряжённые глаза Бэмби, вновь давая ей в руки оружие, которое может меня уничтожить. –  Он передал следствию не мою Беретту – вот и весь секрет. Прокурор поспешил направить дело в суд, мой адвокат ничего не оспаривал, и меня посадили. А как только я исполнил его поручение, вскрылось, что в вещдоках вовсе не орудие убийства. Для верности, с подачи Хмеля, появился какой-то отморозок, который за деньги согласился сознаться в убийстве Игоря.