Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надеюсь, что ты прочтешь это письмо до конца, и тогда мы сможем сесть и спокойно, без соперничества, поговорить.
Майкл, я не хочу уходить от тебя, пока есть хотя бы один шанс восстановить наши отношения и вернуть их на здоровую, любящую и равноправную основу. Я все еще тебя очень люблю, несмотря на то что в последние годы терпела от тебя много обид, и знаю, что ты меня тоже любишь. Ты можешь быть самым прекрасным парнем на свете (и самым сексуальным), но если я останусь, то тебе предстоит взять на себя 50 процентов ответственности за то, что произошло между нами, и 50 процентов работы, чтобы вернуть все на прежние рельсы.
Обещаю сделать то же самое. Кстати, начинаю прямо сейчас. Я знаю, что слишком сильно обижаюсь, когда ты начинаешь шуметь по поводу моего возвращения в школу, и понимаю, что мои разговоры о разводе и посещении адвоката заставляют тебя сердиться и угрожать мне. Следовательно, виноваты мы оба, но ни один из нас не заговорил о том, что он чувствует в действительности. Я хотела бы показать тебе, что ты не можешь контролировать мою жизнь, и мне следует взять на себя всю ответственность за то, что сделала это из рук вон плохо. Я прошу у тебя прощения.
Пока я не начала ходить к Сюзан, у меня не было термина для того, что происходило между нами, но теперь он есть. Это называется «эмоциональный шантаж», и начался он достаточно давно. Я понимала, что твои «маленькие наказания», например отсоединить дистанционное управление воротами гаража, были оскорбительными и глупыми, но они казались незначительными по сравнению с нашими прекрасными отношениями. Теперь я знаю, что 50 процентов моей ответственности заключаются в том, что я не давала тебе понять, каким унизительным и неприемлемым для меня было твое поведение. Теперь, когда шантаж возрос до страшных угроз, чтобы удержать меня в подчинении, должны произойти какие-то большие перемены, иначе я не смогу оставаться в браке.
Я усердно работаю на курсах психотерапии, чтобы восстановить самоуважение, и многое узнаю о себе, в частности то, почему я так долго терпела эмоциональный шантаж. Но мне не добиться перемен одной. Я знаю, как ты любишь доходить до сути и решать проблемы, поэтому позволь мне изложить свою точку зрения и рассказать, что должно произойти, если мы хотим спасти то, что раньше было нормальными отношениями.
1. Давление и угрозы должны немедленно прекратиться. Это обсуждению не подлежит. Я знаю, что ты не сможешь оставить себе все деньги и детей, поэтому особо не старайся! Когда ты сердишься на меня или боишься, что я уйду, можешь сказать это прямо, но я не позволю обращаться с собой, как с дрянной девчонкой. Конечно, мне придется уйти из дома, если ты не прекратишь этого делать. (Майкл, не знаю, справишься ли ты с этим сам или тебе следует обратиться за профессиональной помощью – чему я буду несказанно рада, – чтобы узнать, почему ты ведешь себя подобным образом и как можно контролировать твой гнев.)
2. Я хочу, чтобы по вечерам, когда дети лягут спать, мы уделяли некоторое время тому, чтобы уважительно и ласково поговорить друг с другом. У нас обоих есть претензии, и, конечно же, я не надеюсь изменить все за один день, но нам нужно выговориться и найти компромиссы и решения.
3. Я понимаю: ты гораздо аккуратнее меня, я часто разбрасываю вещи. Я постараюсь следить за собой и детьми, но ты тоже должен немного снизить свои невозможные требования. Может быть, вместо того чтобы наказывать, тебе следует помогать мне.
4. Больше никаких криков. Крик – оскорбление души, а кроме того, он напоминает мне об отце и страшно пугает.
Я всем сердцем надеюсь, что эти условия для тебя приемлемы, и готова работать над ними рядом с тобой. Сюзан предложила установить испытательный срок в 60 дней, и это мне подходит. За два месяца мы сможет заново определить наши ценности и узнать, как мы уживаемся вместе. Сейчас я испытываю страх и очень большую надежду. Думаю, что у нас еще есть настоящий шанс использовать этот кризис как трамплин для того, чтобы брак стал более успешным.
До этого Майкл вел себя грубо и оскорбительно с эмоциональной точки зрения, поэтому нельзя было предсказать, как он отреагирует на четкое выражение желаний и надежд Лиз, но тот факт, что она их выразила, стал для нее важным шагом.
На работе
Когда эмоциональный шантаж возникает на работе, особенно если в нем участвует руководитель, эта ситуация может показаться неразрешимой. Историям о «боссах из преисподней» несть числа, и хуже всего то, что они основаны на огромном дисбалансе сил. Мы вполне отдаем себе отчет, что наше благосостояние находится в руках шантажиста и что мы передаем свою силу человеку, от которого зависит наша зарплата. Точно так же, как и в любовных отношениях, мы можем оставить незамеченными некоторые случаи эмоционального шантажа на работе, позволяя ему расти до тех пор, пока не останется единственной возможности – уйти.
Расширение возможностей
Ким, редактор журнала, чувствовала, что находится в осаде.
С меня хватит. Я провожу свою жизнь за письменным столом, а мои руки не отрываются от компьютера и телефона. Я так устала, что едва могу соображать, а Кен не прекращает негативные сравнения. По-моему, он предъявляет неоправданно завышенные требования. Я не трудоголик, как некоторые мои коллеги, и если не буду работать на пределе возможностей, он вычеркнет меня из списка хороших сотрудников и внесет в кандидаты на вылет, когда эта сумасшедшая компания в очередной раз решит сократить кадры.
Я ничего не могу сделать, кроме как искать другую работу. Но я чувствую себя настолько изношенной физически и эмоционально, что все, что могу делать, приходя домой, – это стараться не расплакаться и не накричать на кого-нибудь, кто этого не заслуживает. Я не могу бросить работу, потому что нам нужны деньги. Я не верила в ад, но теперь верю.
Очевидно, Ким должна была что-то изменить. Требования, предъявляемые к ней на работе, ставили в опасность ее физическое и психическое здоровье, однако она приняла решение: «Я ничего не могу сделать», – которое сводило возможности выбора к нулю. Чтобы выбраться из этого положения, она должна была определить для себя, чего хотела и в чем нуждалась, а дальше работать в этом направлении, чтобы понемногу изменять свою жизнь, пусть и небольшими последовательными шагами.
Мы начали анализировать требования Кена.
– Не знаю, смогу ли я все вспомнить, – сказала Ким. – Ведь это не одно требование. Это просто целая нескончаемая серия требований. Он считает, что я должна работать 24 часа в сутки, а я не могу.
– Так в чем же, по-вашему, заключается его требование? – спросила я.
– Примерно в этом: «Делай все, что я говорю, иначе…»
– Иначе что?
– Иначе «я от тебя избавлюсь или по крайней мере скажу, что ты не так хороша, как Миранда, величайший редактор из всех живущих ныне». Как только я перестану быть незаменимой, сразу стану ненужной. Тогда на стол ляжет уведомление об увольнении.
– Мы говорили о негативных сравнениях с Мирандой, – напомнила я. – Но почему вы думаете, что если не будете браться за любую работу, на которой настаивает Кен, вас уволят? Он что-нибудь говорил по этому поводу?
