— Огонь. Огонь надо нам. Блунтужды ночь ташор воды, картачай ушел. Огонь тулаох сделай быстро. Унтча нельзя, плохая ночь. Огонь давай.

Не сказать, что ладони вернулись в норму, но Рогов хотя бы начал ощущать, что они у него есть, и даже пальцы сохранились. Мелькнувшую мысль попробовать выхватить нож и перерезать дикарю глотку отбросил. Вовсе не из благодарности за спасение и помощь с руками, а потому как быстро такое провернуть не получится — ведь физическая форма чуть лучше, чем у полного паралитика.

Потянулся за пазуху, с трудом нащупал во внутреннем кармане вытянутый предмет, завернутый в полиэтилен. Там так мокро, что под пальцами хлюпало, даже страшно стало: вдруг ничего не получится.

Но вроде норма, под перетянутую резинкой пленку вода не забралась.

Развернул, ухватил зажигалку непослушными пальцами, нажал. Щелкнуло, выскочил язычок голубоватого пламени.

— Урмчай! — потрясенно рявкнул вакс, отшатываясь.

— Огонь. Это просто огонь, — еле слышно пролепетал Рогов пытаясь оглядеться в поисках легковоспламеняющихся предметов.

Похоже, он переоценил умственные способности людоеда.

Но нет, тот мгновенно пришел в себя, придвинулся, потянулся к зажигалке пучком лучинок. Едва те занялись, отвернулся, сунул их в недра будущего костра. Там сразу затрещало, предусмотрительный дикарь набил туда подсохших сосновых веточек, еще не растерявших порыжевшей хвои, и что-то еще вроде кусочков бересты.

Ну да, горит отлично, Рогов частенько такой растопкой пользуется.

Дрова — увы, сырые, от них больше дыма, чем огня. Но и человек, и вакс склонялись к пламени, кашляли, закрывали глаза, стаскивали с себя пропитанную водой одежду.

Тепло, долгожданное тепло.

Привыкший к капризам природы вакс «прогрелся» куда быстрее Рогова. Перестал отбивать зубами чечетку, что до этого с ним случалось ежеминутно, с толком развесил кожаные одеяния на ловко установленных жердях, и о тряпье человека тоже позаботился.

Вот ведь нянька зубастая.

К тому моменту Рогов выбросил из головы мысли о перерезании волосатой глотки. Вот почему-то решил, что со стороны этого троглодита плохого ждать не приходится.

Впрочем — не почему-то. Само собой, следил за поведением дикаря, и оно его не настораживало. А еще заметил знакомую прическу вместо стандартного бесформенного колтуна.

Похожую он у ваксов видел лишь в одном месте — среди руин древнего города. Такую же носили те «археологи», которые сцепились с морскими разбойниками. И одежда у этого троглодита нестандартная. В основном все из простых шкур, но шкуры добротно выделаны, ладно раскроены, ровно сшиты. Такое и землянам носить не стыдно. Настоящие нитки, а не тонкая кожаная лапша, как это практикуется у дикарей. Еще и узоры местами, причем затейливые, а это вообще нонсенс, ни разу не встречалось.

Рогов зимой много чем занимался, в том числе усиленно изучал язык туземцев и наречия ваксов. Часто и подолгу практиковался в разговорах с немногочисленными аборигенами, проживавшими вместе с землянами. Тем для разговора не так много, так что нередко расспрашивал обо всем, что касалось людоедов. И узнал о них немало любопытного, чего прежде не замечал.

В том числе то, что людоеды — название некорректное. Да, такое пищевое поведение у них имеет место, но широкое распространение получило лишь в регионах, опасно приближенных к Хайтане, да и то не повсеместно. В остальных если и встречается, то очень редко и носит исключительно ритуальный характер. То есть обычаи такие, а не голод заставляет.

К тому же ваксы ваксам рознь. Северные максимально дикие, им почти нет разницы, что есть: оленину, человечину или даже друг дружку. Пользуются самым примитивным оружием и орудиями труда, крепко привязаны к водоемам, охотятся неважно, сельского хозяйства нет вообще, или имеются бледные зачатки — выращивают один-единственный неприхотливый корнеплод с сомнительными вкусовыми качествами. Для человека опасны только в больших количествах, но известно, что отряд в два-три десятка умелых воинов может бродить по их землям, почти ничего не опасаясь. Единственное, что сможет крепко их озадачить — встреча с хайтами.

Ну да это Рогов и без разговоров успел понять.

Вот с цивилизованными ваксами никогда не сталкивался. А такие, оказывается, есть.

Правда, цивилизация у них так себе, даже до уровня бронзового века не дотягивает, но политика серьезная, племенные союзы могут легко и быстро выставлять сотни прилично экипированных воинов. Сами металла не плавят и кузнечным делом не занимаются, но подторговывают с туземцами, которые живут восточнее и южнее — те охотно берут пушнину и сиды. Да-да — развитые ваксы освоили рискованный промысел в Гриндире и зачастую действовали там куда успешнее отрядов авантюристов. От людей в первую очередь берут металлические предметы, поэтому серьезное оружие у них не редкость. Местами знакомы с луком, но пользуются им редко и неохотно, пращи получили куда большее распространение, но тоже известны далеко не везде. Их топоры из шлифованного качественного камня немногим уступают железным, по крайней мере в бою ощутить разницу непросто, нередко прорубают самые качественные доспехи.

И людоедством цивилизованные ваксы не грешат. Разве что в самых отсталых племенах где-нибудь в глуши, да и там это практикуется из ритуальных или религиозных соображений. Что-то вроде поедания печени поверженного врага и особого рода жертвоприношений. Но даже самые дикие не прочь сотрудничать с людьми в самых разных направлениях: торговля, услуги проводников и носильщиков к границам Гриндира, помощь в разработке золотых россыпей. В близких к Хайтане землях помощью разбрасываться не принято, так что туземцы обычно высоко ценили поддержку таких ваксов, и хотя между ними нередко случались серьезные конфликты, на первом месте всегда стояло мирное сосуществование.

Похоже, цивилизованные ваксы обитают не только на далеком востоке. Должно быть, экспансия завела их и на запад — ведь Рогов уже стакивался со странными дикарями у соленого озера на юге, а сейчас повстречал необычного троглодита, забравшегося чуть севернее.

Если так — прекрасно. Неизвестно, что сюда привело этого дикаря и почему он один, без соплеменников, но шансы на то, что он считает Рогова продуктом питания, минимальны. Взгляд не бешеный, ведет себя спокойно, к человеку явно привык — пусть и контролирует искоса, но не считает его несомненным врагом.

Ну или считает врагами не всех.

Мокрая спина мерзла так, что позвоночник инеем покрылся, но руки уже отогрелись, пальцы начали слушаться почти как прежде. Сунув ладонь во внутренний карман, Рогов вытащил горсть мокрых кедровых орехов, молча протянул дикарю. Тот, так же молча приняв подношение, шумно понюхал, кивнул будто человек:

— Шучшашай.

Это слово Рогов слышал впервые, местные ваксы его не употребляли, но догадаться о смысле несложно: спасибо, благодарю — что-то в этом роде. Диким троглодитам незачем такое говорить, вот потому многое из сказанного новым знакомым непонятно.