Там постоянно трудилось тысяча двести пятьдесят человек. Имелось множество крупных отделов, изучавших различные сплавы.

Среди многих сотрудников встречались учёные люди, обладавшие кандидатскими и докторскими степенями. Их имя знали не только в стране, но и далеко за бугром. С некоторыми я был лично знаком и, пару раз за неделю, заглядывал к ним поболтать.

В такой тихий день, я зашёл в кабинет одного из приятелей. Там я увидел мужчину, лет тридцати. Нужно сказать, что во все времена, люди советской науки не блистали своими доходами. Они носили туже одежду, что и все остальные инженеры России.

Однако, этот молодой человек оказался одет значительно проще всех прочих. То есть, он выглядел, как работяга из пролетарской глубинки. Об этом буквально кричал дешёвый спортивный костюм, невероятной красно-зелёной расцветки.

Мало того, гость говорил очень медленно, словно с великим трудом подбирал каждое нужное слово. Его странная речь звучала на удивление правильно, но слушать её оказалось достаточно трудно. Так часто бывает, когда ты вдруг встречаешься с душевно нездоровым субъектом.

Наконец, посетитель простился со всеми и тихо ушёл. Я проводил его взглядом до выхода. Я сразу отметил дёрганые движения левой руки, и довольно нетвёрдую, вроде ходульной, походку. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, я не выдержал и спросил у приятеля: — Кто это был?

Мой знакомый с грустью ответил: — Работал у нас, два года назад.

— Кем? — воскликнул я удивлённо. Поведенье и речь необычного парня никак не вязались с атмосферой высокоинтеллектуальной работы, витающей в исследовательской лаборатории научного центра.

В большом помещении находилось несколько самых мощных компьютеров, которые, в те времена, только имелись. За стенкой стоял электронный микроскоп и квантовый генератор, который все ласково кликали лазером.

— Он был руководителем группы нержавеющих сплавов.

— Да ладно тебе! — не поверил я другу: — Ты, наверное, шутишь?

— Ты не смотри, что он стал теперь таким необычным. Раньше он был очень талантлив и защитил диплом кандидата наук.

— Что же с ним такое случилось?

— Как только началась «катастройка», он создал кооператив и занялся производством каких-то металлоизделий. Дела у него сразу пошли хорошо. Он разбогател и тут же бросил наш институт.

Через несколько месяцев, мы случайно узнали, что он оказался в больнице с тяжелейшей черепной травмой. Началось милицейское следствие, но обленившиеся в конец сыскари, не отыскали тех извергов, что так изуродовали нашего гения.

Пошли упорные слухи о том, что его дорогая жена снюхалась с его лучшим другом, с которым они все втроем создали своё предприятие. У них начался бурный роман. Парень стал сильно мешать внезапно вспыхнувшей страсти.

Молодые любовники немного подумали, решили избавиться от ненужной препоны и подыскали какого-то киллера. Убивец поймал несчастную жертву в тёмном подъезде. Там и нанёс ему пару-тройку ударов обрезком водопроводной трубы. По какой-то причине, он не смог довести до конца своё чёрное дело. Наверное, его кто-то спугнул.

Так ли всё было на самом-то деле, никто, конечно, не может точно сказать. Но когда бедолага, всё-таки, выписался из неврологической клиники, выяснилось много чего интересного.

Оказалось, что жена уже с ним развелась и стала женой «друга семьи». Каким-то таинственным образом, доля бывшего мужа в кооперативе, отошла к новоиспечённым супругам. Ему же досталась угловая «однушка» в «хрущёвке».

Всё остальное имущество исчезло неизвестно куда. Наш парень остался совершенно один. Он совсем разучился читать и писать, говорит с ощутимым трудом и живёт на минимальную пенсию по инвалидности.

После рассказа приятеля, я много раз встречался с тем парнем в лаборатории общих знакомых. Постепенно и я научился разговаривать с ним. Должен признаться, мне было трудно вести с ним беседу и улыбаться тем «детским» шуткам, которые он иногда отпускал.

Больше всего, меня поражало его отношение к произошедшей трагедии. Он никогда, никому не жаловался на злодейку-судьбу. Всегда выглядел довольно весёлым. У меня создавалось впечатление, что он очень рад тому обстоятельству, что, вообще, остался в живых.

Через несколько лет, я уволился из института ВНИИТНефть. Гуляя по улице, я столкнулся с тем парнем и увидел на нём тот же аляповатый спортивный костюм. К моему удивлению, он сразу узнал меня, в непривычной для него обстановке

Мы поздоровались за руку, и он с гордостью мне сообщил, что самостоятельно изучил алфавит. Теперь он может читать по слогам и даже разгадывает небольшие кроссворды, которые постоянно печатают в дешёвых газетах.

Какое-то время, мы с ним часто встречались на одном и том же маршруте. Потом он куда-то пропал. Наверное, умер от перенесённых ранений.

Хочу сообщить, что остальные сотрудники научно-исследовательской лаборатории недолго страдали из-за отсутствия финансирования со стороны государства.

Они огляделись вокруг и обнаружили большое число нуворишей с огромными деньгами в карманах. После чего, они быстро наладили производство любых диссертаций для всех богатеев.

Широкоформатных принтеров, тогда ещё не имелось в продаже. Несколько раз, ребята нанимали меня для того, чтобы я писал им плакаты, необходимые для защиты дипломов.

Листы плотной бумаги развешивали в пустом кабинете. Туда приглашали богача-претендента на учёную степень. Молодые учёные говорили заказчику, что, где написано и заставляли его отвечать на вопросы, которые могут быть заданы приёмной комиссией.

Обычно вся процедура проводилась не менее трёх-пяти раз. После чего, желающие «остепениться», всё же заучивали нужные тексты и термины. Они уезжали в Москву и, без всяких проблем, становились там кандидатами, а то и докторами наук.

Спустя несколько лет, я зашёл в институт по пенсионным делам. Там я с прискорбьем узнал, что научное учреждение всесоюзного уровня недавно закрылось. Теперь огромное здание принадлежит неизвестно кому…

Соль

Криминальный рассказ «Соль»

Псевдоним Елена Хорват

Издан в сборнике «Были — 90х» издательство АСТ. 01.2019

В начале 1994 года, с позволенья российских властей, «обвальная приХватизация» нашей державы обрела небывалый размах. Начальники предприятий и чиновники разного уровня усердно делили обширный пирог государственной собственности.

Налаженные ранее, связи между изготовителями и потребителями были моментально разрушены. Их место заняли толпы удивительно жадных посредников. Барыги скупали товары на заводах и фабриках и везли их на рынки и в магазины.

По дороге цена вдруг вырастала. Причём, иногда в несколько раз. В нашей многострадальной стране началась вакханалия «первоначального накопления денежных средств». Появились, так называемые, «новые русские».

Прав был немецкий философ Карл Маркс, когда говорил: — Нет такого преступления, на которое бы не пошёл капитал ради получения трёхсот процентов прибыли.

Почти все товары мгновенно исчезли с прилавков. Снова возник, памятный всем дефицит. Тот самый, большой дефицит, что устроили нам «партократы» по приказу