Такие драматические истории были нетипичными и для меня, и для Ким, и для всех остальных. Обычно мы поддерживали уровень нашего прогресса выше уровня стресса, это нам удавалось, в основном, потому что на нашем пути было не слишком много препятствий, которые не давали реализовать хорошие идеи.

Время шло, и к осени 2006 года программное обеспечение Purple перешло на этап конвергенции. Мы все приближались к той системе программного обеспечения, которую Apple будет продавать вместе со своим устройством.

Надвигался сезон праздников. Однажды я работал в своем кабинете, когда всех членов команды Purple вызвали на незапланированное групповое собрание. На этот раз нас созвала Ким, и вовсе не потому, что хотела, чтобы мы бросили то, что делали, и приняли участие в очередном авральном техническом конкурсе, решающем какую-то проблему.

Нет, на этот раз ей самой было что показать. Я прошел через несколько дверей мимо кабинета Анри в открытую зону с удобными креслами и диванчиками около кабинета Ким. Ко мне присоединились еще несколько человек, и все мы собрались вокруг нее.

Ким держала в руках телефон Purple, к которому не были присоединены никакие провода, ведущие к компьютеру Mac. Реальный телефон, предназначенный для промышленного выпуска. Настоящий стеклянный экран, а не пластиковый дисплей Wallaby. Ранее я никогда не видел ничего подобного, а это была не просто модель. Это был работающий телефон. Аппарат был заряжен, и на нем работало все загруженное программное обеспечение. Держа в руках этот прототип последней версии, Ким указала, что есть еще несколько аппаратных компонентов, которые не закончены, и, поскольку они немного больше по объему, чем те части, которые мы будем производить, верхняя и нижняя части телефона не совсем смыкаются в левом нижнем углу. Щель была совсем маленькой, два или три миллиметра. Телефон Purple находился на этапе конвергенции, но она еще не была завершена полностью.

Передавая мне прототип, Ким попросила держать его осторожно. Я взял у нее телефон. Стеклянный экран был просто потрясающим — гораздо более ярким и четким, чем экран Wallaby, на котором мы начинали работать более года назад. Я покрутил аппарат в руках. Он ощущался качественным и солидным, как будто был до отказа набит новейшими достижениями современных технологий. Таким он и был. На самом деле на тот момент он даже был немного ими перегружен.

Я несколько раз покачал аппарат из стороны в сторону, чтобы насладиться свободой движений без кабеля, подсоединенного к Mac. Опыт использования Wallaby оставлял ощущение привязи к стоящему на столе компьютеру с раскиданными повсюду проводами. Теперь, положив телефон в карман, я впервые ощутил, каково будет им пользоваться.

Естественно, больше всего меня интересовала клавиатура. Я набрал несколько слов в приложении «Заметки». Клавиатура работала безо всяких нареканий. Код автоисправления исправил все ошибки, которые я сделал. Я мог бы провести с этим гаджетом целый день, пробуя все, о чем только мог подумать, но вокруг ждали своей очереди другие люди. Передавая аппарат в другие руки, я не сомневался.

Я хотел такой.

После этой памятной демонстрации стало ясно, что приближается тот момент, когда смартфон Apple может быть выпущен в продажу. Мы были к этому близки, но из-за заминки с корпусом, из-за которой он не закрывался, мы были пока не готовы. Еще через несколько недель все должно быть сделано.

Дата объявления о новом продукте уже была внесена в календарь, и мы шли к ней бо́льшую часть предыдущего года. Планы выпуска были согласованы с ходом работ по программному и аппаратному обеспечению. Apple сообщит миру о Purple на конференции Macworld в начале января 2007 года, а первые телефоны должны поступить в продажу в следующем июне.

Это означало, что у меня есть время исправить еще несколько ошибок и добавить в словарь несколько слов до того, как люди коснутся пальцами клавиатуры. Режим секретности сохранялся до последнего момента, и даже когда я шел в Москоне-центр в назначенный день, я по-прежнему не знал, как будет называться Purple. 10 января, на следующий день после презентации флагманского продукта, я отредактировал словарь автокоррекции, добавив в него новое слово — iPhone***.

Каждый этап работы в Apple может быть достаточно нервозным, и хотя мы редко разбиваем двери бейсбольными битами или заканчиваем разговоры, выкрикивая непечатные слова, после того, как начался период конвергенции, на нас постоянно давили две противоположно направленные силы. Во-первых, чем ближе становилась дата выхода продукта, которую нельзя было перенести, тем быстрее бежало время. Во-вторых, постоянно возникали самые разные, постоянно меняющиеся сообщения об ошибках, указывающие на то, что в программном обеспечении есть проблемы, которые нужно исправить.

Чтобы отслеживать ошибки, мы использовали программу под названием Radar. На этапе конвергенции этот разработанный внутри компании многофункциональный баг-трекер был для нас чем-то вроде швейцарского армейского ножа. Главной задачей Radar было сообщение о дефектах программного обеспечения и отслеживание их исправления, но его записи в нашей организации разработки могли использоваться еще и как список того, что надо сделать для программиста, запрос на усовершенствование программного продукта от дизайнера. А еще там могла быть задача от проджект-менеджера с кучей вложений или прямой запрос от начальства на решение какой-то срочной проблемы.

Когда мы перешли на этап конвергенции за несколько месяцев до даты, назначенной для выпуска продукта, Radar переместился в центр внимания. Наши менеджеры начали тщательнее отслеживать количество сообщений баг-трекера.

Предполагалось, что оно должно постоянно снижаться и в итоге достигнуть нуля. Во время конвергенции каждое утро Анри рассылал всем членам команды ПО Purple график, где отмечал количество выявленных Radar ошибок по дням, причем на правом конце оси Х находилась дата выпуска. Постепенно извилистая траектория этого графика начала превращаться в волнистую линию: большее количество ошибок поднимало ее, меньшее — опускало. Мы поднаторели в чтении этой линии конвергенции и с ее помощью определяли накал страстей проекта. Мы научились понимать поведение конвергенции, как, например, пики на графике после крупных показов демоверсий. Они доставляли не такие уж большие неприятности, как могло показаться: многие ошибки, выявленные в демоверсиях, исправляли быстро и легко. Иногда в течение многих дней мы видели упрямые прямые линии, и вот это-то могло указывать на настоящую проблему, поскольку количество поступающих сообщений об ошибках совпадало со скоростью, с которой мы успевали их исправлять, и это означало, что конвергенция может застопориться.

Дон Мелтон часто рассказывал историю о том, как происходила конвергенция в Netscape. Когда компания, где он работал раньше, готовилась выпустить новую версию браузера Navigator,