— Не-а. — Чжен покачал головой и снова впился в рулет. — Это… должно быть… в крови.

Чжен хотел добавить, что собирается стать миллионером «из грязи» вроде поп-звезды, а не полноправным членом светского общества, и манеры ему не пригодятся, но острый приступ боли в желудке помешал ему пуститься в приятные рассуждения. Боль скрутила внутренности, как средневековая прачка белье. У Чжена даже потемнело в глазах. В следующую секунду, опрокинув сервировочную тележку, он рухнул на четвереньки и «выложил» весь съеденный рулет прямо на пол. Как только желудок очистился, боль отступила, словно ее и не было. Чжен, кряхтя, поднялся с колен, утер рот и снова сел на кровать.

— Ты… этого ждала? — Он взглянул на Анжелу исподлобья. — Спасибо, что предупредила.

— А ты бы поверил?

— Какая разница?! — Чжен помотал головой. — Предупредить-то могла? Не пойму я тебя, Анжела. То целуешь, то издеваешься. Метод кнута и пряника? Зачем тебе это?

— Теперь я вижу, что все в порядке. — Анжела заметно расслабилась и села рядом. — Модификация тела идет по плану, память на месте, характер тоже не изменился. Ты прости, что я так себя веду, но… есть работа, а есть личные отношения. Иногда они противоречат друг другу.

— И ты выбираешь работу, — закончил вместо нее Чжен. — Логично.

— Чжен, пойми…

— Нет, действительно логично, без иронии! Я бы поступил так же. Наверное. Не знаю. У меня никогда не было любимой работы. Но даже нелюбимой работой ради женщины я бы не пожертвовал.

— Даже ради меня? — Анжела взяла его за руку.

— Это очередная провокация? — Чжен хмыкнул и кивком указал на маленького робота-уборщика, почти собравшего остатки рулета и теперь собирающего прочие разбросанные по комнате блюда.

— Все не так просто, Чжен… — Анжела вздохнула. — Ты ведь пока не знаешь множества нюансов. Проекты, которыми занимается Штейнбок, грандиозны, и чтобы пройти до конца, нужно быть очень гибким человеком, с быстрой реакцией на ситуацию.

— Туманно и загадочно. — Чжен вздохнул. — Но меня сейчас больше волнуют не тайны Штейнбока, а еда, уж прости за приземленность. Если меня выворачивает от лучших немецких рулетов, чем я должен питаться?

— Изомерами.

— Чем?

— Это долго объяснять, но если сказать просто — твоя пища должна быть приготовлена из особых продуктов, с последовательностью соединения молекул, зеркальной обычной.

— Ничего себе — просто! — Чжен усмехнулся. — Я не понял ни слова, кроме слова «молекул». А ведь я, заметь, менеджер по продажам бытовой химии.

— Твоя еда варится на особой кухне. Прости, что я так… проверила, но это было проще и достовернее всего. Если бы модификация не удалась, ты лежал бы сейчас сытый и довольный поперек койки, но завтра тебе грозил бы расчет.

— Идем на особую кухню! — Чжен решительно поднялся. — Иначе я сдохну от голода, и будет по барабану, удалась модификация или нет. По пути объяснишь, что это такое и почему я до сих пор Чжен Линфань.

Они вышли из комнаты, и Анжела повела Чжена к заветным лифтам. На этот раз кабина пошла не вверх, а еще глубже вниз, на уровень «минус восемь».

— Чтобы что-то коренным образом изменить, это нужно разобрать на детали, — сказала Анжела, пропуская Чжена в двери, когда лифт прибыл на восьмой уровень. — В случае с людьми это достигается путем особого процесса, коротко именуемого «модификация». Ты прошел первый этап, подготовительный. Вторым будет коррекция генетической информации, а заодно и биометрии: отпечатков пальцев, рисунка сетчатки, формы лица и так далее.

— Грубо говоря, сейчас я как пластилин, лепи, что хочешь.

— Примерно так. Причем заново «лепить» тебя будут начиная с генов. Никакая экспертиза, даже в научном центре Московского университета безопасности, не сумеет опознать в тебе Чжена Линфаня. И даже если ты сам в этом признаешься, тебе не поверят. Но это будет после второго этапа.

— А после третьего я и сам забуду о Чжене, — сказал Линфань. — Теперь все сошлось. В договоре об этом почти ничего не сказано.

— Это технические детали. В договоре рассматривается конечный результат — положительный или отрицательный. А технологии… это лишнее.

— Второй этап такой же неприятный, как первый?

— Тебя предупреждали, что будет трудно. — Анжела развела руками. — Пришли. Вот кухня. Здесь есть все продукты, но нет поваров. И в машинах никаких рецептов не заложено. Тебе придется готовить еду, полагаясь только на свой вкус.

— Снова проверка? — раздраженно спросил Чжен. — Сколько можно?

— Ты забыл о пункте четыре-десять? Ты должен помочь нам понять, чего же мы добились на самом деле. Теория теорией…

— Я что-то не пойму. — Чжен прошелся по кухне погремел крышками кастрюль и заглянул в холодильник. — Я здесь единственный волонтер?

— В своем роде. — Анжела наморщила носик. — Как тебе эти запахи?

— Нормально. — Чжен пожал плечами. — Пахнет необычно, но не воняет. Продукты свежие, это точно. А что?

— Меня вот-вот стошнит.

— Будем в расчете. — Чжен вынул из холодильника приличный кусок чего-то, отдаленно напоминающего кусок вырезки. — Отличный стейк. Сейчас поджарю на машинном масле, посыплю железной стружкой, приправлю битым стеклом и съем, запивая соляной кислотой.

— Снова шутишь? Не смешно.

— Не знаю. — Чжен вдруг остановился посреди кухни. — Чтоб мне провалиться, я действительно не знаю, шучу или нет! Насчет стружки и стекла, наверное, да, а вот масло…

Он обернулся и пошарил взглядом по полкам. Нечто похожее на бутыль с маслом нашлось почти сразу. Чжен открыл, понюхал, предложил понюхать Анжеле — она, конечно, отказалась, — потом немного поколебался и… залпом осушил всю бутылку.

— Вкус так себе, — утирая губы рукой, сказал он замершей Анжеле, — да и вязкость высоковата, в мороз не заведусь. Но от него не тошнит, это главное.

— Что ты чувствовал?

— Не знаю. — Чжен перевернул бутылку и вытряхнул на палец последнюю каплю. — Где тут сканеры? Хочу сделать анализ.

— Вообще-то… — Анжела замялась, — вся информация о продуктах есть в специальных разделах отражения лаборатории.

— Тебе трудно? Или ты снова мне наврала, насчет изомеров?

— Я сказала правду, но… для лабораторных сканеров не существует программы химического анализа. В том смысле, что… для изомеров.

— Наврала. — Чжен слизнул каплю. — Кого из меня делают в действительности? Человека-Инь? Поэтому вы хотите, чтобы я комментировал все свои ощущения? Сперли у людей с Дао рецепт дряни, которой они ширяются, и решили поставить опыт на добровольце? Нечего сказать, ученые-гуманисты. Вскрыть бы вас живьем, как лягушек в школьном зоокружке, узнали бы сами, каково это — «модифицироваться»!