На самом деле многие из нас опоздали: добраться до Границ частенько бывает не так-то просто. Мне повезло, что Хелен оказалась среди нас. Она была в задних рядах толпы. Ее протолкали и пропихнули к нам.

Она сменила прическу. Теперь волосы были стянуты назад лентой. Осталась только одна прядь, и она свисала на лицо прямо посередине. Но когда Хелен увидела меня, то убрала за ухо и ее.

– Джейми! – завопила она. И тут увидела его, высившегося рядом со мной, и упала на колени.

Я оторопел. Невозможно было представить себе, чтобы Хелен становилась перед кем-то на колени.

– Имя тебе Уквар, – произнесла она. – У нас в Доме Уквара стоит статуя, изображающая тебя в цепях. Говорят, что твои цепи – это наши Цепи, а заковали тебя за то, что ты рассказал нам об устройстве миров. Говорят, избавить тебя от них может лишь тот, кто лишился надежды.

– И верно, – сказал он. – Их разрушил Джейми. Хелен, прошу тебя, стань для нас Десницей Уквара. Нам нужно проникнуть внутрь и уничтожить как можно больше Их. – И крикнул остальной толпе: – Когда мы попадем внутрь, каждому из вас позволено уничтожить по одному из Них! Таково Их правило!

– Ладно, – ответила Хелен среди наступившего ликования. – Только если ты и это запорешь, я тебе никогда не прощу!

Подумаешь, Десница! Хелен есть Хелен.

Хелен выпрямилась и закатала рукав, и свет ее непонятной руки засверкал на поверхности Реального Места. Я старался не смотреть на скукоженную сухую ручку внутри ее. Да и некогда было смотреть – случилось все сразу. Поверхность Реального Места растрескалась, съежилась и исчезла, в точности как стеклянная дверь Старой крепости. Только на этот раз образовался широкий проход. Мы все ринулись к нему, чтобы прорваться внутрь, но тут в передних рядах толпы поднялся какой-то гвалт и толчея, и к проходу выпрыгнула фигура в белом.

– Постойте! – закричала фигура. Это был Констам. Видимо, он еще не успел проложить себе дорогу Домой. – Постойте! Они демоны. Каждого из Них нужно убить дважды!

Хорошо, что он это сказал, только, по-моему, не все его расслышали. Меня уже несло к проходу, а Констам не успел договорить, как его оттеснили куда-то назад, потому что другие скитальцы ломились в проход, на Них. Многие что-то кричали – и ругательства, и боевые кличи, и просто так. Вооружены были далеко не все, но Они разбегались от нас, даже от безоружных.

Они воспользовались словами Констама, чтобы сжульничать. Жульничали Они при всяком удобном случае. Пока он кричал, а мы толкались, Они разбежались по краям Реального Места. Когда я туда попал, оно стремительно уменьшалось. Стала видна его кромка. От нее словно бы отваливались куски, и кое-кто из Них воспользовался случаем и отвалился вместе с кусками. И тем самым Они окончательно решили мою судьбу – впрочем, по-моему, она и так уже была решена.

Потом была жуткая сумятица. Мы все пытались развернуться в шеренгу, чтобы помешать Им отваливаться. На одном конце шеренги высился Он, на другом был Констам. Я схватил Хелен и побежал строить такую же шеренгу с другой стороны. Видел, как свет от ее руки пронзает все вокруг. Я старался поставить всех по порядку, но скитальцы так рвались добраться до Них, что не желали стоять на месте. Пришлось все делать самому. В каком-то смысле так было даже проще. Мне стоило только приблизиться к Ним, как Они в ужасе шарахались от меня. Но подходить слишком близко я опасался – вдруг Они станут такие нереальные, что улизнут в какой-нибудь мир духов или еще куда-то, или просто такие нереальные, что их нельзя будет убить. Думаю, я мог бы прикончить Их всех, до кого только дотянусь, одним прикосновением, но это было бы жульничество. Я ведь был лишний, мне нельзя было убить даже одного из Них. Я знал, что стоит мне хоть где-то сжульничать, и Они этим воспользуются, дайте только срок. Поэтому мне оставалось лишь носиться туда-сюда с моего фланга, кричать и ругаться, чтобы согнать их ближе к центру Реального Места, где шла битва. И Они поняли, что я затеял. И двинулись на меня всем скопом.

Мне пришлось бы туго, но тут к обломанному краю рядом со мной причалил корабль. Даже не корабль, а черный остов с драными парусами и болтающимися обрывками снастей, весь покрытый ракушками-прилипалами. Костлявые матросы с запавшими глазами были точь-в-точь как стая обезьян. Только капитан мог сойти за человека, да и то потому, что был в сюртуке и ботфортах. Он размахивал кривым клинком, возможно, абордажной саблей, а у всех обезьян в щетинистых ртах были зажаты ножи.

– Привет! – закричал я, и они хлынули в Реальное Место. – Летучий Голландец! Помоги мне оттеснить Их! – И в двух словах прокричал, что у нас тут происходит.

Летучий Голландец улыбнулся мне:

– По одному на каждого – не запрещено, да? Убивать по два раза? Какая прелесть!

И они развернулись в шеренгу и не пропустили ни одного из Них. Я стоял рядом и смотрел на жуткую круговерть битвы, которая шла и в середине, и по краям, и на столах. Они постоянно жульничали. Наверное, от отчаяния, но это совсем не оправдывало Их манеры наезжать на скитальцев машинами и давить их. Они нападали и на тех, кто пытался соблюдать правило, и пихали кого-то из своих к тем, кто уже убил одного из Них, и скитальцам приходилось защищаться. Двое ближайших ко мне обезьян из-за этого убили каждый по полтора. А значит, Они получили право напасть на обезьян. Вскоре, по-моему, уже никто не понимал, кто соблюдает правило, а кто нет. Кроме меня. Я не отваживался жульничать. Но были и такие – Агасфер, например, – кому было наплевать на правила. Агасфер убил одного из Них, который скорчился над приборчиком, куда я теперь все это говорю. Я кричал Агасферу, чтобы он пришел на помощь обезьянам, но тут один из Них напал на кого-то маленького за приборчиком – он был очень похож на Адама, – и Агасфер и Того убил, я и глазом моргнуть не успел. А потом воздел руки к небу и испустил вопль отчаяния – и после этого ему стало все равно. Он окончательно обезумел. Это было ужасно.

А потом все кончилось. По всему Реальному Месту лежали люди, лежали серые фигуры, а в середине кучкой теснились оставшиеся в живых Они. Они знали, что так и будет. Я подошел посмотреть, что наговорил в приборчик Тот, и там значилось: «Правила на нашей стороне. Нас останется достаточно, чтобы…»

На этом месте его убил Агасфер.

Констам согнал оставшихся Их в середину и почтительно спросил того, кого Хелен назвала Укваром, как с Ними поступить.

– Столкните Их за край, – ответил он.

Так мы и сделали – кричали, махали, будто гнали коров, а я шел посередине, чтобы пугать Их. Край к этому времени стал совсем близко.

Потом у нас было время повидаться, прежде чем отправиться Домой. Он – тот, кого я освободил, – как выяснилось, прекрасно понимал в машинах. Нашел машину, которая отправляла всех Домой. И рассказал, как пользоваться той, в которую я сейчас говорю. Но это было потом. А тогда он стоял в самом центре Реального Места и помогал всем добраться до нужных миров. Он сказал, что теперь, когда Их больше нет, даже самые старые из нас могут попасть Домой и вести мирную жизнь. Я увидел, как ко мне бегут Хелен, и Джорис, и Адам. И Констам с Ванессой тоже побежали было, но на полпути им приспичило страстно обняться. Все я про них правильно понял.