class="p1">К слову, я диагностом его проверил и немного лекарским амулетом поработал. До полного исчерпания заряда накопителя, теперь выживет, главное до госпиталя довести.

- Порядок, треть топлива в баке есть.

- Ясно, смотри сюда, взлетаешь и перегоняешь машину вот на этот аэродром. Всё понял?

Я изучил карту на планшетке, причём, планшетка Иволгина, и кивнул. Топлива хватит. Дальше мне помогли накинуть ремни парашюта, у крыла лежал окровавленный, шлемофон с очками тоже с Иволгина, и чуть позже запустив движок, я после недолго разгона, мне хвост держали чтобы мощности успел набрать, а поле так себе, штормило пока разгонялся, всё же смог подняться и начал накручивать круги, набирая скорость и высоту. А я помнил о наблюдателях, те перемещались к нам, всего в двухстах метрах от места где мы Иволгина нашли, находились, так что набрав метров триста, я бросил машину в пике. Комиссар удивлённо застыл, показалось тому, что их группа моя цель, но нет снаряды ушли выше и подрубая молодые деревца опушки леса, достали троих из четырёх наблюдателей. Я резко вверх ушёл, едва не зацепив винтом верхушки деревьев, снова набрал высоту, и повторная штурмовка. Четвёртый убегал, но «Глаз его отслеживал, и я его достал. После этого пролетев над нашими, приветливо покачав крыльями, я стал экстренно набирать высоту. А «Глаз» показал, как тройка «Лаптёжников» подходит, как раз готовились штурмовать нашу колонну, артиллеристов каких-то, вот я с километровой высоты, выше не успел подняться, и атаковал. Те видели меня, сами подготовку к штурмовке бросили и встали в боевой круг. А я снизу и срезал ведущего, и тут же с разворотом достал второго. Вот тут случайно в кабину попал, убив лётчика, на удачу бил, благо машина и в этот раз мне пушечная досталась. Везёт мне на них. При этом отметил, что комиссар со своим водителем к опушке идёт, с оружием в руках. Им явно было интересно по кому я ударил.

Я же смог зайти в хвост третьему штурмовику, как тот отчаянно не маневрировал, а его стрелок не бил по мне, три раза это сделал. Кстати, я стрелка убил, и уже безнаказанно заходил в хвост штурмовику. Остаток снарядов выпустил, видно, как хвост лохматится повреждениями, крылья, разбитый колпак, а тот продолжал активно маневрировать, явно повреждения не критичные. Какой живучий. А у меня всё, до железки выпустил, вот подошёл и срубил винтом хвост, и тот крутясь пошёл вниз, а я перевернул машину, двигатель вдруг после тарана вспыхнул, зачадил, и отстегнув ремни, просто выпал, сразу дёрнув кольцо, высота пятьсот метров, а горевший «ишачок» улетал, оставляя шлейф дыма. Упал через два километра, а я опускался вниз. Кстати, дёрнуло куполом сильно, но ничего, терпимо. И опустился на траву поля всего в километре от обеих машин. На одной я так приехал. Вот так собрав купол парашюта, комком забил в парашютную сумку, на плечо его и побежал к автомобилям. Почему те не уехали, так врач на месте проводил с Иволгиным лечебные мероприятия, он серьёзно опасался, что не довезёт. По сути операция в кузове шла. Ну и комиссар от опушки шёл. Я бросил парашют у задних колёс санитарного «газика» и подбежав, доложившись о трёх сбитых.

- Видел, - отмахнулся тот. - Таран тоже. Снова боеприпас закончился?

- Да, товарищ батальонный комиссар. Там и было немного.

- Почему ударил по тем трём, что на опушке были?

- Так немцы переодетые, думаю авианаблюдатели, наводят своих на наши колонны. Видел, как они в вас целятся, и успел провести штурмовку.

- Да? Ясно. А потом по кому бил в лесу?

- Их четверо было, сверху видно, достал и четвёртого. Он убегал.

- Понятно.

Тут к нам подкатили два грузовика полных бойцов, санитарная машина, и «эмка» с подполковником в ней, артиллерист тот. Те видели бой, и то что я сбит, и на парашюте опускался, тоже, и ехали оказать помощь, вдруг ранен? Так что подполковник меня даже поблагодарил, обняв. Это его тяжёлый гаубичный полк немцы готовились штурмовать. Зато медики пригодились, стали помогать с Иволгиным. Комиссар узнал сколько врачу работать, и мы направились к убитым наблюдателям. Артиллеристы уехали, только их медики пока остались. Нагонят потом. Трофеи собрали, и тело четвёртого нашли, разорванного снарядом. То, что диверсанты, комиссар уже сам видел, много разных документов на разные имена. Трофеи и рацию, она на удивление цела, в машину, и вскоре покатили обратно к дороге. Да, комиссар лично вписал в мою лётную учётную книжицу информацию по трём сбитым, велев потом в штаб зайти, печать поставят в каждой строке. А он имел право вносить такую информацию. Да и свидетелем был воздушного боя. Нашу колонну мы так и не догнали, и поздним вечером, в восемь часов, доехали до нового аэродрома. Это второй, туда куда ехали ранее, уже не надо было, полк снова перебазировался. По пути передали раненых санитарной автоколонне, что шла на Минск, что сразу ускорило наше движение по забитым дорогам.

Аэродром тут так себе, много чего не было, да и наземные службы практически потеряны были, немцы с воздуха по ним ударили, большие потери. Так что меня разместили, при медсанчасти, это в палатке, врач до сих пор меня изучал, но два удачно проведённых воздушных боя даже его убедили, что я всё же себя лучше чувствую. Обещал завтра сообщить какое решение примет. В штабе я побывал, печати поставил, комиссар тут же находился, ругался с комполка, он подтвердил сбитых. О, газета вышла, свежая, и обо мне очерк был, в одном бою троих сбил. Я две себе заначил, на память. Темнеть начало, спать не хотелось, поэтому пробежался до речки, решил искупаться, а то пропотел за день хорошо. В самоволке я, если что, покидать расположении не имел права. Отлично искупался, даже форму постирал потом свой автодом вызвал и в сушилке высушил, да и погладил, приятно в чистой форме ходить. Подумав, время есть, вряд ли меня быстро хватятся, я на вертолёте направился в сторону границы. А вернулся на свой аэродром у Белостока. Раз есть возможность, стоит пополнить свои закрома. Взял тонну бензина. НЗ мой. Лётные пайки нашёл, комбинезоны, шлемофон и парашют. Боезапас к пушкам и пулемётам советских самолётов, всего три тонны. Мой личный запас. Изучил брошенные стоянки. Вы удивитесь, но в одном капонире нашёл самолёт. «И-16», да ещё красного цвета. Две крыльевые пушки, мотор мощный, запустил, всё проверил, рабочее, хоть сейчас на взлёт и в бой. Убрал