Ант будто окаменел, прижался к стене, Соня была адекватнее, сказала почти нормальным, ровным голосом.

— У тебя глаза стали, как у мутантов, Ник, — кивнула на онемевшего рядом Анта. — Зрачки такие же кошачьи. И вообще разные. Даже хуже, чем у мутантов.

Я попытался ощутить в себе эти странные изменения. Сосредоточился. Бесполезно. Ничего я нового в себе не обнаружил. Значит, если что-то и есть, то Система завуалировала это так, чтобы я ничего не почувствовал. Да и плевать. Пусть так и будет. Главное, что у меня есть теперь много чего нового, что поможет нам преодолеть этих магов-друидов. Это для нас главное сейчас. Время: тик-так.

Но теперь надо как-то своих друзей успокоить. Чего они всполошились? Ну, стали глаза, как у мутантов или хуже, и чего? Я-то тот же самый, в смысле внутри!

— Так, ребята, — сказал я как можно спокойнее, даже руки с открытыми ладонями в стороны развел, — я такой же, как и был! Во мне, в смысле внутри, ничегошеньки не изменилось! Точно вам говорю! Поэтому давайте без этих трагических лиц и жестов, ну? Если что увидели во мне другое, так это же только в хорошую сторону изменения, я вас уверяю! Никакой черной энергией я не подпитывался, точно вам говорю. Так что, давайте успокоимся, выдохнем и подумаем, что нам делать дальше. С Дором связываемся? Сообщаем ему, что мы уходим? Или как?

Первым пришел в себя, как ни странно, Ант. Соня молча и как-то отрешенно продолжала смотреть на меня круглыми глазами.

— Ты точно в порядке? — спросил он.

— Ну конечно! — всплеснул я руками.

Ант мотнул головой, подошел ближе.

— Ну, напугал, мутанты тебя забери. Как у тебя это получается?

— Я не знаю, что у меня там получается, — ответил я, — но нам, наверное, хватит тут охать, дело стоит. Мы идем или как?

Тут ожила Соня.

— А у тебя что-то изменилось? — спросила она, шагнув ко мне.

Я закатил глаза.

— Ну да, немного изменилось. Появились новые возможности. Вот и все. Чего вы так всполошились, я не пойму!

— Покажи! — потребовал Ант, приблизившись ко мне вплотную и глядя прямо в глаза.

Я даже отпрянул от него.

— Показать? — спросил я.

— Конечно! — не отступал Ант. Соня молча его поддерживала.

Чем же я так их напугал? Господи, да что я могу им показать, чтобы они успокоились? Новое Умение?

Ладно, попробуем. Я же, если честно, сам не очень со всеми этими двойниками, прыжками…

Но, решил я, лучше попробовать в безопасной обстановке, чем обломаться в реальной.

Как же это работает?

Например, двойник.

Само собой в голову пришла мысль: представь, что ты здесь, а потом переместись в другое место.

Так я и сделал.

Через секунду я наблюдал за Соней и Антом за три метра от них. Я стоял и наблюдал со стороны на свое неподвижное тело, продолжающее стоять на месте перед ожидающими моих действий друзьями. Странное ощущение — видеть себя сбоку, причем не в зеркале. Пару секунд — и мое второе тело, стоящее перед Соней и Артом, испарилось. Не улетело дымком, не ссыпалось пеплом под ноги, нет. Просто исчезло. Даже я сам немало удивился такой неожиданной трансформацией!

Пока изумленные друзья продолжали смотреть в пустоту, я тупо соображал: какое же из вновь приобретенных умений я только что применил: прыжок или голограмму? И чем они в этом случае отличаются?

Но прошли секунды, мое изображение там исчезло, а изумленные друзья отскочили назад. Увидев меня в нескольких метрах сбоку, снова отпрянули, теперь уже от реального меня. Ант даже вскрикнул истерически, смешно взмахнув руками.

— Ах ты, твою же мутантскую мать! Что происходит?!

Соня была хладнокровнее. Видимо, играла кровь киборга. Смотрела на меня больше как ученый, а не девушка. Оценивающе, критически. Мне даже жутко стало от ее пристального взгляда. Пока Ант, ошарашенный, продолжал махать руками, она смотрела на меня как собака — чуть клоня голову то вправо, то влево. Понятно, не верила своим глазам.

А я продолжал прислушиваться к себе — это все же Прыжок или Голограмма?

Пока соображал, мне в голову пришло сообщение. И оно было не от Системы. Мысленно со мной говорил Дор.

— Вы все еще там?

— Да, — ответил я, — мы решили…

— Да знаю я, что вы там решили, — перебил меня лесовик. — Я тебя теперь прекрасно слышу. Ты хоть бы думал молча, что ли. В общем, я что хочу тебе сказать, Ник, точнее — предупредить.

Я только промычал что-то невнятное в ответ.

— Я знаю, что ты стал еще сильнее, чувствую, — сказал устало Дор. — Но я все же хочу пойти с вами за своим — заметь — законно принадлежащую нам, кристаллом!

— Но вы сейчас… — начал я, но Дор меня перебил.

— Я знаю, что у нас раненые. Все понимаю, Ник. Ответственность за них. Но я подумал и все решил. Есть выход! — воодушевленно воскликнул он. — Мы позовем летунов! Они нам не совсем, конечно, друзья, но они помогут избавиться от друидов, потому что они летунам точно враги! Понимаешь меня?

— Тот, кто нам не враг, тот друг? — пытался сформулировать я.

— Ну, да, — заскрипел Дор. — Не откажут, это точно. Особенно, когда узнают, что помогут избавиться от друидов окончательно!

— Отличная идея! — сказал я без особого энтузиазма. Я не совсем понимал, кто это вообще такие, что за раса-мутация, что они умеют.

Дор продолжал.

— Они помогут унести раненых, а также подскажут нам, где у друидов главное гнездо. Где они прячут наш кристалл! Они это точно знают! И нам, кстати, помогут быстрее забраться на верх Тридуба, где и засели друиды!

— Откуда ты знаешь, что они точно там, наверху?

— А где им еще в Тридубе быть? — парировал Дор. — Три дуба, образовывая единый гигантский ствол настолько огромен, что уму обычного человека не постижимо! Мы их атакуем с двух сторон — сверху летуны, снизу — мы. Капитуляция обеспечена!

Эти мысли лесовика настолько впечатлили меня, что я даже замолк на несколько секунд.

— Я отправляю одного из наших к летунам. Это полдня пути туда и обратно. Ответ с их стороны не будет долгим. Мне не нужно твое согласие, я просто предупреждаю тебя. Дня два-три надо будет, чтобы не просто организовать летунов против друидов, но и убедить в нашем правом деле!

Глава 21. Вверх

— Сколько ты сказал надо времени? — уточнил я.

— Полдня, может, день, — ответил Дор.

— Не пойдет. Можем не успеть.

— А сколько у нас времени?

— Пятьдесят один час.

Дор задумался.