Или к самой себе.

Прежняя Данте сражалась бы, что бы убежать от Джафримеля, старалась бы снова и снова оттолкнуть его, никогда не простила бы ему ни один проступок, ни одно ложное слово. Никогда не стала бы слушать его объяснения, не важно на сколько они хороши. Данте Валентайн – самый лучший друг в мире, пока ты не придашь ее. Я незамедлительно исключала людей из своей жизни и за меньшее.

И опять же, я простила Джейса. Вся сказанная им ложь, каждый сделанный им проступок, в конечном счете, не имели значения перед его решимостью защитить меня. Или в уплату долга за его тихую, упрямую, осторожную любовь к взбешенной от печали полу демонической некромантке. И его любовь к сломленной, хрупкой женщине, которой я была. Я простила его, даже не смотря на клятву никогда этого не делать.

Неуже ли я стала мягче? Или просто повзрослела?

И самое странное: если б не Джафримель, то я до конца своей жизни так и не научилась бы прощать. Демон научил меня прощению. Насколько это странно?

Мягкий голос Джафримеля прервал этот поток мыслей.

— Я твой падший. Это все, что тебе нужно помнить. Ты готова?

— Попробовать выяснить, кто пытался раздавить меня летающей машиной? Более чем готова. — Наконец-то я звучала как прежде, в голосе больше не было предательской дрожи. В общем, я хорошо с этим справилась.

Не так ли?

— Данте… — Мое имя повисло в воздухе, словно он хотел сказать что-то еще. Я подождала, но ничего не случилось. Вместо этого, он стоял, сцепив руки за спиной, его глаза горели, а волосы нежно растрепались. Его пальто слегка двигалось, оседая вокруг него, и я увидела, как изменилось его лицо. Только чуть-чуть.

— Что? — Я спрыгнула с кровати и спрятала меч. — Я готова.

Он покачал головой, потом повернулся, что бы вывести меня из комнаты.

— Эй, — сказала я. — Спасибо. Правда. За то, что спас ожерелье. И мой меч.

«Но в основном за то, что спас меня».

Не уже ли его плечи напряглись, словно я ударила его? Он кивнул, его иссиня черные волосы двигались выше тьмы его пальто, и продолжил выход из комнаты.

У меня не было времени думать об этом, я просто следовала за ним.

Номер находился на третьем этаже дешевого отеля в центре самого злачного места Новой Праги, и это о чем-то говорило.

Эта часть Старо Месте в Новой Праге носило название «Квартал Джудик», берущий начало еще до мериканской истории. Во время Пробуждения именно здесь захарики и кобалистические ученые обучали скинлинов секретам владения силой и создания големов. После Семидесяти дневной войны и абсолютного генеалогического доказательства исчезновения линии Давида, в Джудике поднялась волна недоверия; их довоенный альянс с Евангелистами Гелиада только запечатал их судьбу. На всей земле было полно генетических джудиков, но культура, которую они так поддерживали, рухнула под двойным ударом неудачных пророчеств и альянсом с Евангелистами – и, как не странно, Католической церкви. Война разъединила партнеров, но даже самые высокие умы не могут объяснить, почему джудики объединились с обеими фракциями старых врагов. Записи Гелиада могли содержать подсказки, но они были уничтожены во время войны. Единственной теорией была та, что Кочба бар Гелиад был настолько убедителен, что многие – как люди, так и псионы – поверили, что он был пророком, если не миссией.

Довольно интересно, что большинство джудик псионов стали церемониалами, одаренными способностью использовать свои голоса, что бы петь Девять Канонов и изменять реальность. Единственное, что осталось от культуры джудик, это пиджин скинлинов смешанный с их языком. Он используется, что бы имеющейся в голосе энергией акустически изменять ДНК растений. Это и големы.

Не волнуйся я так о демоне, который пытается меня убить, то ради интереса посмотрела бы несколько исторических мест, особенно район Рэдкени Сквер, где погиб последний джудик последователь Гелиада. Это была группа упрямцев, которые слишком рано выставили свои руки против Мерикан СтратКоммами, последней политической силы, далекой от старой охраны Кочбы. Но эрудиция отходит на задний план, что бы я могла выяснить, кто же, черт возьми, пытается меня убить. С другой стороны, я всегда смогу сюда вернуться.

Если выживу.

Сейчас определенно была ночь. Нихтврен стоял, наклонившись к стене рядом с дверью и скрестив руки. На нем был тот же пыльный черный свитер и рабочие штаны, но новая блестящая пара ботинок.

— А вот и она, — он звучал лениво насмешливо, в его глазах плясал огонь ночного зрения хищника. — Сейчас ты выглядишь лучше, belle morte.

Я слышала, как дождь барабанил по зданию, поглаживал окно, перекрывая его слова. Нет грома, хотя… Шторм прошел.

— Я должна. — Я отбросила волосы с лица. Мне действительно необходимо найти что-нибудь, что бы перевязать их. — В последний раз, когда ты меня видел, я только что пострадала от машины. Где Лукас? — Я хотела немного поговорить с ним наедине, получить грав базу и еще – что более важно – узнать, о чем они разговаривали, пока меня не было в комнате.

— Собирает информацию. — Нихтврен наклонил свою голову, его взгляд медленно и холодно следовал по моему телу. — Я бы с удовольствием обратил тебя, cherie.

Это был большой комплимент от нихтврена, но я никогда не хотела услышать, как кровососущий мастер размышляет над любыми моими жизненными потоками.

— Спасибо за комплимент. — Я пожала плечами, как это делал Джафримель.

Мои глаза забегали по комнате, наполненной тяжелой псевдо антикварной фурнитурой. Драпировки плотно обтягивали окна, за каминной решеткой горит огонь. Комната была выполнена в красных и коричневых тонах. Безжалостно обрезанная картина, изображающая чашу с фруктами, висела над огнем. Два стола, коллекция больших кресел. Бэлла присела около огня, ее глаза были закрыты. Азиат маги сгорбился над заваленным бумагами столом, его рука сжимала меч. Сегодня на нем были рубашка китайской расцветки и коричневое длинное пальто, словно ему было холодно. Он также выглядел невероятно встревоженным. Смуглая кожа не скрывала его бледность, а волосы были растрепаны, как воронье гнездо.

Вэнн выглянул из окна, отдергивая в стороны старые занавески. Он с такой легкостью держал внушительный лазерный «Глокстрайк», что это говорило о том, что он знает как им пользоваться.

— МакКенли уже должен был вернуться, — мрачно сказал он.

Я посмотрела за него – свет бежал по темной улице. Хороший путь для побега, или хороший путь, что бы противник атаковал нас. Я потрясла головой, отворачиваясь от окна. Волосы снова упали мне на лицо, я откинула их.

— Он может позаботиться о себе, — ответил Джафримель. — Не волнуйся на его счет.

Некромант, которого я видела в спарринг зале, лениво поприветствовал меня из кресла, стоящего в темном углу. Он сидел, вытянув ноги. Его изумруд испустил единственную искру, моя щека снова загорелась в ответ, черные линии моей татуировки забегали по коже.