Скоро всё кончилось. Первые мартовские дни жарой не грешат, а однообразные упражнения согревали плохо.

— Эй! — закричал издалека Харальд, не стесняясь присутствия модели. — Она уже одевается! Мне достаточно, не знаю, как тебе?

— Я в восторге! — ответила Майка чуть тише. — Это даже больше, чем я ожидала. Собирай манатки и возвращайся!

— Слушай, там что-то случилось, — обратила её внимание пришедшая в себя после стриптиза Боженка. Она с трудом оторвала от почвы ноги, успевшие за время спектакля прирасти к земле, и с беспокойством предложила: — Пойдём, посмотрим. Совсем я из-за этой зловредной лохушки растерялась.

— Погоди, мне надо Харальда нацелить. У него всё есть, может теперь возвращаться домой и приниматься за работу. Я бы с ним поехала, но мне ещё рано подключаться. И зачем я вообще с тобой иду? Я — к нему, а потом домой, рубец ждёт…

Боженка перестала слушать Майкину болтовню, которая из-за эйфории подруги становилась всё менее вразумительной, махнула рукой и ускорила шаг. Майка повернула к Харальду, совершенно не предполагая, сколько на этом теряет и как много приобретает.

У ворот творилось нечто странное и даже страшное, что обычно сопровождается диким ором. Крик, трёхэтажный мат, мордобой — всё это имело место и в этом случае, но как в немом кино. Ну, почти немом — шёпотном. Да, дрались или, как минимум, пихались, ругались и обзывались, но всё вполголоса. Чаще всего повторялись — что можно было разобрать издалека — слова «Тихо!», «Тише!», «Не ори, пся крев!», «Заткни пасть!».

Фантастическая сцена.

Благоприятная для Майки погода Казику с Мундей подложила огромную свинью. На этой стадии фундамент под бытовку для технического персонала расчищали вручную, лопатами. Тачки с битым кирпичом ждали своей очереди, слеги для пола лежали рядышком, остальные стройматериалы аж дрожали от нетерпения, а на краю выступающего из земли строения нервная дрожь била Мундю. Тот шипел и своим шипением пытался сдержать излишний трудовой раж Казика. Сокровище находилось у самой поверхности, каждая очередная снятая горсточка земли могла его обнаружить. Если бы хоть народу толклось поменьше, а ещё лучше, никого бы не было, ну, максимум охранник с собакой, те уже к ним присмотрелись и привыкли…

Но уж если облом, то облом. Энергичный Казик старался, как мог, и паскудил напропалую, но от излишнего рвения перестарался. Обходя опасное место, слишком от него отдалился, и удача улыбнулась постороннему копателю. Им оказался помощник каменщика, который вкалывал любо-дорого, поскольку торопился — их бригаде поручили гидроизолировать фундамент и приподнять первый этаж (не фронт работ — конфетка!), а так как трудились сдельно, то чем быстрее и больше, тем лучше. Опять же особо стараться не требуется, объект на два года рассчитан, а не на века. Паренёк от души налёг на лопату и заорал:

— Люди! Здесь что-то есть!

Наклонился и сунул руку.

Этого Мундя уже не вынес. Казик ничего, только одеревенел и замер. Мундя — другое дело, проклятая стрела ой как аукалась, подживающая рана свербела, воспоминание о позоре — тем более, вот и не сдержался. Налетел со всего маху, как буйно помешанный, на счастливчика, который аккурат выпрямлялся, держа в одной руке лопату, а в другой колоссальную, просто гигантских размеров луковицу императорской короны.

Наличие луковицы забытого в тучной земле теплицы декоративного цветка, иначе называемого рябчиком императорским, считать удивительным открытием было никак нельзя, поражали, разве что, размеры луковицы. Куда больше удивило всех неожиданное нападение на нашедшего. В немедленно разразившейся битве приняли участие шесть человек, из которых четверо понятия не имели, за что бьются, с кем и почему. Боевые действия развернулись на месте бывшей теплицы. Шесть пар обуви при поддержке садового инвентаря рыхлили мягкую землю куда лучше стада голодных кабанов — ну и нарыли добычу, ни в малейшей степени не похожую на ботаническое чудо природы.

Кто первый схватил здоровенный ствол, выпавший из разорванного целлофанового пакета, снял с предохранителя и пальнул, так никогда и не удалось установить. К счастью, ни в одно живое существо он не попал, зато битва перешла в решающую стадию и приобрела очень даже осмысленный характер. Теперь дрались за обладание огнестрельным оружием в количестве шести единиц, из которых две были теоретически смертоносные, а остальные гораздо менее убийственные — пугачи. А в придачу множество патронов, не подходящих практически ни к чему.

Самого главного начальника строительства всего объекта, по чистой случайности угодившего в гущу боевых действий, чуть не разорвало от злости. Ему после долгих и очень даже недешёвых усилий удалось-таки добиться успеха — обнаружить в документации махонькую ошибочку, которой можно было воспользоваться и наконец-то начать работы в обход бюрократической волокиты. Планы местности и находящихся на ней строений снимал какой-то недоучка: напортачил, перепутал объекты, и по бумагам выходило, что теплица стояла во всей своей красе, а главное, в целости и сохранности. Мало того, называлась хозяйственной постройкой. Просто идеально — ведь он и возводил хозяйственную постройку.

Только сделать это надо было незамедлительно, чтобы никто за работой его не накрыл. Сложить из готовых элементов.

Три дня — и стояло бы под крышей! А цепляться к мелкому ремонту внутри никто и права не имеет, инвестор может себе драгоценной мозаикой хоть хлев выкладывать!

И надо ж было этим дуралеям такой кипеж поднять, в Португалии, небось, слышно. Оружие они, вишь ли, нашли, волыны допотопные — подумаешь, клад какой! И что за недоумок пальбу поднял? Да хоть бы и танк отрыли, и атомную бомбу, орать-то зачем? А ну, быстро позакрывали свой хайла… хайлы… Короче, заткнуться всем! И туркаться молча! Хоть поубивайте друг друга, но молча! Если кто услышит и заявится, он самолично всех уроет!!!

Из посторонних, к счастью, никого не случилось, только энергичным шагом подошла Боженка, а вслед за ней появилась надутая Вертижопка, встреченная Зютеком, словно небесное видение, долгожданное, но слегка раздражающее. Краткий обмен репликами прояснил дело. Озабоченная загаром Вертижопка забыла, зачем здесь находится, и всю свою служебную поклажу бросила в зарослях можжевельника, терновника и падуба. А Зютеку требовалась документация, поскольку рядом с ним топтался специалист по декоративным и капризным водам, который очень спешил…

Вертижопка обиженно пожала плечами и повернула назад. Специалист посмотрел ей вслед и спешить перестал. Ещё очень продолжительное время он не настаивал на немедленном обсуждении служебных вопросов.

Бардак между тем продолжался. Активные боевые действия, правда, прекратились, поскольку соблазнительную добычу с жадных глаз долой прибрал взбешённый начальник строительства. Сгрёб всё в коробку из-под унитаза и унёс с собой, а трудно биться за то, чего нет. Но в земле всё ещё рылись в поисках патронов. Небрежно упакованные в коробки и целлофановые пакеты те в изобилии валялись вокруг. Попутно выкопали короткие, полуметровые, отрезки колючей проволоки — их чья-то неведомая рука собрала и аккуратно положила на несколько бетонных блоков, служивших временно в качестве скамейки. А патроны вредный начальник тоже отобрал.