— О да, — согласилась Уинетт.

Он повел ее через луг. При каждом их шаге облачка пыльцы поднимались над травой и долго висели в воздухе, вспугнутые насекомые разлетались в стороны. Невдалеке показался песчаный косогор, в котором чернели многочисленные норы. Стояла тишина, словно лес затаил дыхание. Эйрик выпустил руку Уинетт, сорвал цветок и протянул своей спутнице.

Уинетт улыбнулась чуть напряженно, но приняла подарок, и Эйрик расплылся в улыбке:

— Он совсем как твои глаза.

Действительно, это был василек. Странно: на таких лугах васильки обычно не растут.

— Идем дальше, — он нетерпеливо взял ее под руку. Когда они приблизились к косогору, Эйрик настоял на том, чтобы помочь ей взобраться наверх, хотя склон был не слишком крут. Но, когда они достигли вершины, где стояли хороводом семь сосен, Уинетт обернулась и увидела за лесом ручей и белую громаду дворца, подрагивающую, точно в дымке. Повсюду вокруг, насколько хватало глаз, раскинулся лес. Лишь кое-где проплешинками темнели поляны. Зеленое покрывало, переливаясь всеми оттенками, у горизонта окрашивалось синевой и сливалось с небом. Да, местные леса не уступали Белтревану.

— Где он заканчивается? — спросила Уинетт. Похоже, она совсем замучила спутника вопросами, которые множились с каждым шагом.

— Очень далеко, — неопределенно ответил Эйрик.

— Ты не пытался узнать?

Он с улыбкой покачал головой.

— Я осмотрел лишь некоторые уголки. Лес такой большой… и никуда не исчезает.

Она повернулась к Эйрику и посмотрела ему в лицо. Взгляд его золотистых глаз был устремлен куда-то к горизонту, голова слегка склонилась набок, словно вслушиваясь в звуки, которые нес ветер. Уинетт открыла рот, готовая задать новый вопрос, но Эйрик знаком остановил ее.

— Смотри.

Она проследила за его рукой и увидела в лазурном небе трех ястребов. Вот они камнем упали вниз, почти коснувшись вершин деревьев, потом резко повернули и исчезли. Эйрик постоял еще немного, словно ожидая их возвращения, но так и не дождался.

— Может, пойдем обратно? — спросил он и указал на дальний конец косогора.

Уинетт кивнула. Вскоре они уже стояли в березовой рощице, тропинка вилась среди стройных серебристых стволиков. У поворота Уинетт обернулась. Семь сосен по-прежнему стояли на холме, как часовые. Косогор был высотой чуть больше чем в два человеческих роста. Из норы высунулся кролик, присел на задние лапки, навострил уши и посмотрел на нее странно разумными глазками. Тропка снова свернула, и кролик исчез из виду. Все скрылось за серебристыми стволами: и холм, и сосны на его вершине, и колючие заросли. Она начала считать витки и повороты. Тропка должна была представлять собой настоящий лабиринт. Однако здешнее пространство снова играло свои шутки: поворачивая, петляя, тропка ни разу не пересекала саму себя. Интересно, как далеко они углубились в лес? Уинетт даже не пыталась гадать. Она давно потеряла счет времени. Солнце, застывшее в зените, все также щедро струило свет сквозь кружево ветвей. Может быть, здесь и ночи не бывает… или она наступает по желанию Эйрика. Она собралась спросить его об этом, но тут тропка перестала петлять, и Уинетт увидела ивы, растущие у ручья.

Через поток тянулась уже знакомая цепочка камней. Уинетт нахмурилась. Как бы они ни кружили по лесу, выйти в том же самом месте было просто невозможно. Однако даже вид на дворец был прежним.

— Ты позволишь?..

Она обернулась. Эйрик, стоя на камнях, протягивал ей руку. На этот раз Уинетт приняла предложение без возражений. Разумеется, ни один камень не попытался сбросить ее.

— Удивительное место, — заметил Эйрик, когда переправа осталась позади, и они зашагали через лужайку. — Конечно, не лишено странностей… но к этому можно привыкнуть.

Уинетт подумала, что он имеет в виду лес и хочет удержать ее от одиночных прогулок.

— Да, здесь ничего не стоит заблудиться, — ответила она.

— Вот именно, — Эйрик кивнул с важным видом. — Конечно, ты вольна гулять, где и когда тебе вздумается, но до поры до времени советую не пренебрегать моим обществом.

— Хорошо, — сказала Уинетт, и на его губах появилась довольная улыбка.

Что-то неуловимое то и дело проскальзывало в выражении его лица. Уинетт не могла понять, что это такое, но всякий раз испытывала раздражение. Она заметила, что все еще держит в руке подаренный Эйриком василек, и как бы ненароком разжала пальцы. И снова Эйрик не заметил — или сделал вид, что не заметил. По-прежнему улыбаясь, он вел свою спутницу туда, где возносил к небу белоснежные стены его дворец.

Уинетт внутренне напряглась, ожидая, что сейчас они вновь окажутся в зале-пещере. Но Эйрик распахнул дверь — и Уинетт испытала такое облегчение, что для удивления почти не осталось места.

Они стояли на пороге низкого помещения наподобие галереи, протянувшегося вправо и влево. Там, где снаружи была глухая стена, Уинетт увидела ряд, но это ее уже не удивляло. Из них открывался вид на закат. Интересно, можно ли в этом месте вообще говорить о западе, востоке?.. Лес уже утонул в тени, и галерею заливал теплый золотисто-красный свет. Напротив окон, у стены, выстроились обитые плюшем скамейки — словно специально для того, чтобы любоваться заходящим солнцем. Между ними в стенных нишах красовались вазы темно-зеленого стекла, полные цветов. Мраморная мозаика на полу, розовая с золотым, вторила закату, а стены казались красными, как кораллы.

— Славное местечко, — небрежно заметил Эйрик. — Но я хочу показать тебе кое-что поинтереснее.

Уинетт промолчала и последовала за ним к двери из розового дерева.

По сравнению с другими комнатами эта казалась почти тесной. В ней не было ни окон, ни светильников, но Уинетт обнаружила это не сразу. Каморку наполняло призрачное сияние, колышущееся, голубое, как тихие заводи Идре или горное озеро. Эйрик поманил ее. По сочному аквамарину пола, стен и потолка скользили переливы лазури. Уинетт словно оказалась под водой — если бы водой можно было дышать. Ее движения непроизвольно замедлились. Это было не так тягостно, как буйство цветов в радужном зале, но невозможность оценить расстояние приводила в замешательство. Уинетт поймала себя на том, что задержала дыхание.

Помещение казалось совершенно пустым. Но вот Эйрик остановился, слегка опустил голову, и Уинетт проследила направление его взгляда. Они стояли у водоема — похоже, именно он и испускал голубой свет. Уинетт приблизилась и заглянула в прозрачную воду. Гладкая колышущаяся поверхность притягивала, завораживала…

Дно не просматривалось, хотя Уинетт почему-то чувствовала, что оно должно быть. Эйрик усмехнулся, словно чем-то довольный, и обернулся к ней.

— Что ты видишь?

Уинетт хотела поднять голову и ответить, но не могла отвести взгляд от воды.

— Что ты видишь? — повторил он чуть громче, настойчиво, почти нетерпеливо. Но Уинетт уже ничего не замечала.