Я забыла про настоящее и вернулась в утро своей жизни, которое было так давно. Но громадные волны времени не смогли его стереть. Шел год 847-й от Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Сумерки уже покинули деревню, и я, как обычно, проснулась, когда первый луч восходящего солнца озарил мое окно, выходившее на море. Рассвет был холоден и покрывал землю серым туманом. Наша деревня, приютившаяся на берегу крошечного залива в северовосточной части Шотландии, тоже пробуждалась с первыми порывами холодного ветра. В окрестных хижинах затеплились очаги, и дымоходы стали выкидывать в воздух клубы синеватого дыма, будто приветствуя новый день. От берега уже отчаливали в своих караках[1]рыбаки, нарушая спокойную гладь залива и стремясь навстречу волнам и бурным ветрам открытого моря. Земля за деревней, всегда столь сочно зеленеющая, что даже казалась мне продолжением моря, представляла собой сплошную изумрудную степь и была занята стадами белых овец, за которыми следили пастухи.

В то утро я, как всегда, растопила очаг. Мой отец, Лайэм МакЛахлан, все еще спал. Завернувшись в кусок шерстяной ткани, я вышла на берег, чтобы поискать мидий, которые лепились по скалам при отливе, а если повезет, насобирать и плохо спрятанные яйца морских чаек. Едва выйдя из дома, я сразу же увидела Эдвину, с аккуратно заплетенными рыжими волосами. Спустя еще несколько минут я встретилась и с Эврил, чьи светлые кудри всегда были завязаны в хвост. Все вместе мы отправились на берег, подоткнули юбки и пошли к обнаженным отливом скалам.

Несмотря на то, что солнце стояло уже довольно высоко над горизонтом, море покрывал густой туман и волны как-то странно плескались о берег. Не знаю, заметили ли это Эдвина и Эврил, но я вместо того, чтобы идти прямо к скалам, пошла вдоль берега, вглядываясь в густой туман. Неожиданно взревела буря, послышался плеск воды, вызванный то ли огромной рыбой… то ли быстро идущим судном. Но вот, наконец, я рассмотрела крылатых драконов, выплывающих из тумана. Их чудовищные зубы, горящие глаза и странные красно-белые полосатые крылья настолько испугали меня, что ноги задвигались сами собой и понесли меня подальше от берега. То же случилось и с моими подругами. Мы быстро вскарабкались на утес неподалеку от деревни, стремясь убежать как можно дальше. Но, оглянувшись на наших преследователей, я обнаружила, что драконы превратились в три длинных корабля с прямоугольными парусами и толпой воинов на борту. Теперь мы с подругами бросились бежать назад, к деревне, визжа так отчаянно, словно уже наступил Судный день. Когда нападавшие высадились на берег, навстречу им уже мчались наши вооруженные воины, сотрясая воздух военными кличами. Бой завязался на песке. Оборонять нашу деревеньку было почти некому, поскольку большинство мужчин ушли в море или пасли скот. Однако все те, кто оставался дома, сражались как герои и нанесли врагу немалый урон. Но врагов было намного больше. В конце концов вражеские мечи положили большую часть наших воинов, и жалкая горстка оставшихся в живых сдалась в плен. Деревня пала. Мы оказались в руках людей с севера, норманнов — тех, кто называл себя викингами. Их предводителем оказался человек по имени Морской Волк. Он был ярлом, что на их языке означало — вождь. И никто никогда не имел надо мной такой власти, как этот таинственный человек! Первое время, когда я смотрела на него, мне казалось, что он создан изо льда; он взвешивал каждое слово, отмерял каждый шаг, и его глаза отливали сталью. Но, несмотря на его безусловную власть надо мною, я часто сердилась на него.

Впоследствии Морской Волк и его люди защищали нас от всех врагов, которые только ни появлялись. Это было время бесконечных нападений: другие норманны постоянно тревожили наше побережье. Но Морской Волк недаром был ярлом, он быстро заставил своих воинов считать нас такими же, как они, и скоро наши захватчики почти смешались с нами, превратившись в купцов, пастухов и рыбаков. Деревня наша была небольшой, и никакой обороны у нее не существовало. Мы, смесь пиктов и скоттов, хотя нас и боялись остальные жители острова, были слишком доступны для нападений, которые ослабили нас. В 873 году Кеннет МакАлпин стал королем пиктов и скоттов, объединил оба народа и создал весьма могущественное королевство. Но безопасно было в долинах, а прибрежные деревеньки, подобные нашей, все равно оставались легкой добычей для северян.

Люди Морского Волка осели на нашей земле, и нас уже больше никто не задирал. Норманны стали жить с нами, выучили наш язык и смешали его со своим. Мы в основном были христианами, и в нашу религию они никогда не вмешивались, а только улыбались, объясняя нашу всегдашнюю грусть тем, что у нас всего лишь один Бог. Но верования древних друидов постепенно оказались вытесненными у нас истинной верой, и мы пребывали в союзе с нашим Господом, который правит всеми и пишет наше будущее так, что мы не можем прочитать его окончания.

Морской Волк Ятланссон был немногословен и редко улыбался. Он много трудился над созданием обороны для нашей деревушки. Именно тогда он и обратил на меня внимание. И теперь я понимаю, что это было неспроста, ведь я не зря считалась самой красивой девушкой деревни. От нашей связи родился сын, названный нами Энгусом.

Но вот мои воспоминания мгновенно перелетели годы и перенесли меня в иное утро моей жизни, в год 855-й, когда у нашего берега пришвартовались три драккара[2], ведомые Вольфгаром, другим ярлом норманнов. Все высыпали на берег, ударяя копьями в щиты, но, хотя их прибытие было весьма дружелюбным, скоро мы почувствовали, что Вольфгар намерен сделаться правителем всей нашей местности.

Несмотря на праздник, длившийся всю ночь, костры и множество жареных туш, по улыбкам, которыми обменивались Морской Волк и Вольфгар мы поняли, что два ярла никогда не смогут жить в мире на одной территории.

И все произошло гораздо быстрее, чем мы думали.

Несколько дней спустя Морской Волк был неожиданно остановлен около нашего дома криком одного из своих воинов — Хагарта.

— Морской Волк, а, Морской Волк!

Мне кажется, что я все еще слышу этот разговор, будто он происходит сейчас. Стоял холодный полдень. С моря дул ледяными порывами северо-восточный ветер, и от дыхания Хагарта вырастали маленькие облачка пара, клубившиеся вокруг его рыжеватой бороды.

— Что тебе надо, Хагарт?

— Плохие новости, Морской Волк. Вольфгар требует головы Сагарта за то, что тот убил Шаула, одного из чужаков.

— Где Сагарт?

— В доме Данны, с Ротгером и Хаконом — там они держат оборону.

Морской Волк бросился туда, а Хагарт помчался следом.

Когда они подбежали к дому Данны, Вольфгар со своими людьми уже готовился к последнему штурму.