Свир в свое время был одним из самых крутых в столице. Чем он только не занимался: и рэкетом, и грабежами, не брезговал крышеванием девочек по вызову. Сколько раз его задерживали, но каким-то необъяснимым чудом ему удавалось избегать наказания. Сколько же людей он истребил, обогащаясь, идя к своей, непонятной для Кудрина, цели. А сейчас Свирский — директор универмага, да и еще кандидат в депутаты Моссовета. Сумбур, бессмыслица. Ну и времена наступили, как будто бы все перевернулось с ног голову. Кудрин вдруг вспомнил свое любимое детское произведение Чуковского «Путаница»:

Раздумья Кудрина прервал водитель машины.

— Кажись, приехали, — сказал он, — вот и дом № 18, люди какие-то стоят, и скорая отъезжает от ворот.

Выйдя из машины, Кудрин увидел высокого плотного телосложения человека, который представился как помощник Свирского:

— Семенов.

— Что здесь произошло? — спросил Кудрин.

— Ефима Михайловича увезла скорая, кто-то вошел в дом, а меня вырубили, — скороговоркой сообщил Семенов.

— Понял, — отрезал Кудрин, — зайдем в дом, там и поговорим.

Вся группа зашла в двухэтажный бревенчатый дом, стоящий в самом центре села Коломенское. Каждый стал заниматься своим делом: эксперт раскрыл свой чемоданчик, надел перчатки и приступил к осмотру комнаты первого этажа на предмет обнаружения отпечатков пальцев; следователь стал расспрашивать помощника Свирского; кинолог водил огромную черную овчарку из комнаты в коридор — туда и обратно.

— В доме еще есть кто-нибудь? — спросил громко Кудрин.

— Да, — ответил Семенов, — на втором этаже спит внучка шефа Леночка, а дочери Свирского Татьяне я уже позвонил, и она скоро приедет сюда.

Пока Семенов показывал следователю, где лежал Свирский, Кудрин поднялся на второй этаж. Он осмотрел комнату-спальню и заглянул в соседнюю комнату, где безмятежно, раскинув в сторону ручки и разметав по подушке пепел волос в завитках, спала девочка.

Затем он снова спустился на первый этаж дома и стал осматривать комнату и кухню. В углу кухни он увидел лестницу, ведущую вниз, видимо, в подвал. Спустившись по лестнице, он остановился у массивной двери, которая оказалась плотно закрытой. На полу у двери одиноко виднелась фирменная зажигалка «Зипфер». Кудрин аккуратно, повинуясь выработанному годами инстинкту, накрыл ее тряпочкой, валявшейся неподалеку, и сунул в видавший виды карман.

В этот момент как вихрь в дом влетела запыхавшаяся моложавая женщина с перекошенным лицом и, не глядя ни на кого, бросилась на второй этаж. Через несколько минут она спустилась вниз и прошептала:

— Слава богу, с Леночкой все хорошо. Слава Богу… Потом она подошла к Кудрину, видимо, он ей показался здесь главным, и поспешно представилась: — Зотова Татьяна — дочь Свирского, мне уже Семенов сказал, что папа жив, у него, как сказали врачи, случился инфаркт, а почему здесь вы?

Кудрин также представился дочери Свирского:

— Видите ли, ваш отец — кандидат в депутаты Моссовета, и мы соответствующим образом реагируем на такие происшествия.

Зотова немного успокоилась, хотя напряжение на ее лице сохранялось.

— Когда вы в последний раз видели отца? — спросил Кудрин.

— Да сегодня в восемь вечера, когда привезла Леночку из бассейна. Отец в ней души не чает, он очень привязан к внучке, и завтра они как раз планировали поход в зоопарк.

— Татьяна Ефимовна, — доверительно тихо сказал Кудрин, — я хочу, чтобы вы осмотрели все в доме на предмет не пропало ли чего.

Зотова вопросительно глянула на Кудрина, затем неспешно осмотрела второй этаж, потом спустилась на первый и, подойдя к нему, проговорила:

— По-моему, все цело, все на месте.

— А это что за массивная дверь, куда она ведет? — поинтересовался Кудрин.

— Это кабинет отца, — охотно проговорила Зотова, — там его царство, его мир, — зажмурилась, тряхнув плечами, — он с детства собирает редкие монеты и, знаете, носится за ними буквально по всему миру, ну как мальчишка!

Она проворно спустилась по ступенькам вниз, подошла к этой двери и медленно набрала цифры кода на пульте, который находился слева от ручки двери. В двери что-то щелкнуло, и она открылась.

— Проходите, пожалуйста, Евгений Сергеевич, свет я включила, — позвала Зотова, — это и есть кабинет отца. — Кудрин вошел в небольшое помещение без единого окна, по стенам которого висели рамочки для фотографий, но вместо фотокарточек в каждой рамке было по одной монете. Зотова не спеша окинула взглядом комнату и подошла к небольшому столику, на котором лежала продолговатая железная коробка. Коробка оказалась открытой, и когда она легким движением пальцев откинула крышку, Кудрин увидел монеты, стоящие рядком, как солдатики; каждая в своем кармашке. Полный порядок.

— Все на месте, ничего необычного не заметили? — допытывался Кудрин.

— Да нет, все лежит на своих местах, только вот… — И она на мгновение задумалась, смешно наморщив лоб. — Почему-то коробка открыта, отец сегодня при мне ее закрыл.

— А вы сегодня, когда привезли дочь, заходили в эту комнату?

— мгновенно отреагировал Кудрин.

— Да, — ответила она, — когда мы приехали, отец как раз был в своем кабинете, и я зашла сказать, что уезжаю. Мы вместе вышли из кабинета, но перед этим он запер коробку и ключик положил в портмоне — это я хорошо запомнила.

Зотова направилась к выходу, но вдруг, что-то внезапно подумав, остановилась как вкопанная, снова медленно подошла к коробке и открыла ее.

— Евгений Сергеевич, здесь в коробочке справа лежал маленький сафьяновый мешочек красного цвета, а сейчас его нет, — сказала Зотова.

— А вы уверены в этом? — тихо спросил Кудрин.

— Абсолютно! Я его вчера видела здесь, — уверенно ответила Зотова.

— А вы можете найти ключик от этой коробки? — спросил подполковник.

— Конечно, в прихожей висит пиджак отца, в нем — портмоне. Побудьте здесь, я сейчас принесу его, — ответила Татьяна Ефимовна.

Через пару минут она снова вошла в кабинет, держа в руках портмоне черного цвета.

— Вот этот ключ, — сказала она и протянула Кудрину малюсенький металлический ключик.

Кудрин взял ключик, вставил в замочное отверстие и повернул его, но ключ не закрывал коробочку. Он проделывал это еще несколько раз, но коробка не хотела закрываться, да и ключик как-то странно проворачивался в разные стороны, словно был намного меньше самого отверстия. Это странное «поведение» ключика насторожило Кудрина. С годами интуиция все реже подводила его, а потому вопрос возник сам собой:

— Татьяна Ефимовна, вы не разрешите нам взять на время эту коробку, а содержимое можете забрать.