Еще один монументовец упал навзничь, поймав грудью автоматную очередь. Я видел, как зеленая разгрузка, нелепо контрастировавшая с серым камуфляжем, окрасилась темной, почти черной кровью. Нападающие, увидев такое дело, слегка ослабили натиск и теперь, скрываясь за естественными укрытиями по краям поляны, просто постепенно замыкали кольцо вокруг обороняющихся, поливая баррикаду свинцом и не давая ее защитникам высунуться. В чем, в чем, а в хладнокровии и бесстрашии монументовцам не откажешь. Интересно, насколько всё-таки люди эти странные бойцы без страха и упрека, запросто расстающиеся с жизнью за довольно странные идеалы?

Мои размышления о смысле бытия, в последнее время ставшие чуть ли не нормой, прервал новый элемент картины, появившийся в правом конце поляны. Запакованное в демаскирующий «урбан» пушечное мясо сосредоточенно пёрло на руках тридцатимиллиметровый автоматический гранатометный комплекс АГС-30, снаряженный оптическим прицелом и патронной коробкой, рассчитанной на три десятка гранат. Ноша не из легких, по идее бы ходячему экзоскелету такую штуковину таскать. Но, видать, не положено. Элита, блин.

Но элита не элита, а с появлением АГСа сталкерам за их укрытием более ловить было нечего. Установка гранатометного пулемета на сошки дело трех секунд, и еще три раза по столько, чтобы разобрать на фрагменты очередью, состоящей из осколочных гранат ВОГ, и саму природную баррикаду, и тех, кто за ней скрывается.

Кто именно скрывался за буреломом, мне особенно видно не было, но судя по трупу с дохлым волкопсом на шее – борговцы. Не сказать, что самая дорогая для моего сердца группировка Зоны. Но в то же время монументовцы вызывали во мне еще более сильные чувства. Смерть Метлы, расстрел Выдры и то, что фанатики потом из него сделали, подтолкнули меня к правильному решению. Хотя не меньшим фактором для его принятия был тот момент, что в случае победы монументовцев мой путь к Припяти оборвется прямо здесь. Судя по их тактике, это не просто стычка противоборствующих групп, а планомерная облава на «партизан», скрывающихся в неисследованных лесах на западе Зоны. Облава, которая в случае победы монументовцев, несомненно, продолжится. А сталкеры наверняка знают здесь все тропки, так что…

Так что я поднял автомат и выстрелил. Гранатометчик в конце поляны ткнулся лбом в патронную коробку, не донеся свое увесистое оружие до намеченной точки. После чего я перевел ствол левее и тремя одиночными вынес затылки троим «серым» – с ходячими экзоскелетами всё сложнее, у них шлемы специальные. Малейшее отклонение от перпендикуляра при контакте – и остроконечная пуля соскальзывает с закругленной брони, даже если попадает в смотровой бронеблок, выполненный из нескольких слоев силикатного стекла. Потому я предпочел бить наверняка, а после уйти в кувырок и откатиться подальше, небезосновательно полагая, что монументовцы перенесут огонь на фланг, откуда обороняющимся пришла неожиданная помощь в лице моей скромной персоны.

Дерево-мутант, за которым я скрывался, конечно, было в обхвате ого-го. Но, во-первых, с такого расстояния автоматная пуля, попавшая не в центр ствола, вполне может сорвать кору вместе с неслабым слоем древесины под ней и впиться в тело того, кто за ним скрывается. И, во-вторых, гранаты никто не отменял. Это до баррикады их добросить сложновато, ибо далеко, да и опасно – можно запросто пулю поймать на замахе. А до меня – раз плюнуть.

В общем, заминусовав нападающих на четыре боевые единицы, я предусмотрительно свалил обратно в чащу. И не напрасно. Сзади меня с характерным хлопком рвануло несколько РГДшек, но я уже был в относительной безопасности и вновь несясь меж стволами, словно слаломщик на трассе – только успевай от веток уворачиваться. При этом я в уме просчитывал местонахождение поляны. И не ошибся, вновь вынырнув из леса точно в тылу вражьей силы, которая, видимо, несколько растерявшись, в лице начальства в экзоскелетах заслала еще двоих бойцов в лес искать мой труп, а одного – вернуть застрявший в середине пути АГС-30.

Лучше бы сами сходили…

Я выскочил из леса, столкнувшись лицом к лицу с монументовцем, отряженным в поход за гранатометом. Да, отстрелить засланца из-за дерева – оно, конечно, намного проще, но тогда моя великолепная задумка на том бы и закончилась. Нападающих всё еще было как минимум двое на одного, и не забываем про тех, бронированных. На мой выстрел как раз половина вражьей силы непременно б развернулась на сто восемьдесят и если не подстрелила, то обязательно загнала меня обратно за деревья. И тогда уж наверняка господа ходячие танки сами соизволят сходить за осиротевшей вундервафлей, решившись наконец пожертвовать имиджем ради результата.

Вот потому я, бросив автомат на землю, и выскочил из-за дерева с «Бритвой» в руке, намереваясь тихо-мирно прирезать типа в балаклаве – и на фига ему она, спрашивается, сдалась посреди леса? Чтоб мутанты за своего не признали, что ли?

Но тип оказался шустрым. Завидев меня, он весьма оперативно вскинул свой «Абакан», вполне успевая резануть очередью мне по ногам. Правда, его подвел свойственный фанатикам максимализм – решил он завалить наглого врага наверняка, в корпус, а может, и в голову. Я же, понятное дело, не стал ждать, когда он поднимет автомат на устраивающую его высоту, и просто со всей дури долбанул ногой по стволу.

Автомат Никонова хоть и полегче АК, но с подствольником и снайперским прицелом штука достаточно тяжелая и инертная. В общем, мне удалось выбить оружие из рук монументовца, но праздновать победу оказалось рановато.

Враг достаточно легко ушел от моего секущего удара ножом, отпрыгнул назад и выдернул из ножен штык-нож. И то, как он это сделал, мне очень не понравилось. Парень явно неслабо соображал в ножевом бою, что сейчас мне было совсем не с руки. Затевать схватку на клинках значило на третьей-четвертой секунде гарантированно словить не столько нож под ребра, сколько пулю от сотоварищей бойкого ножевика. Не зря он, гаденыш, влево забирает, уходя с линии выстрелов, которые вот-вот прогремят в мою сторону с противоположного конца поляны. Эх, была не была!

Возможно, кто-то скажет, что я поступил бесчестно. Но как это ни покажется странным диванным бойцам, рассуждающим о войне и Зоне с модной книжкой в руках, и там, и там с моралью плохо. Что в горячей точке, что за Периметром одна мораль – или ты, или тебя. И товарища прикрой, а то завтра тебя прикрыть некому будет. Остальное всё туфта и мозгоклюйство.

В общем, благородной битвы на шпагах с поклонами не получилось. Я просто приметил подходящую кучу опавших листьев, перемешанную с землей, и пнул ее, словно мяч, целясь при этом в лицо противника. И когда тот рефлекторно отмахнулся от летящего мусора, коротко, без замаха метнул «Бритву».

Не великий я мастер ножи метать, но на таком расстоянии трудно было промахнуться. «Бритва» вылетела из моей ладони как стрела, клинком вперед, как и должно быть при безоборотном способе метания. Я даже не успел в очередной раз удивиться небесному сиянию поверхности клинка, как она тут же окрасилась черной кровью, хлынувшей из шеи монументовца. Лезвие перерубило трахею как раз в тот момент, когда шустрый противник пытался уйти с линии броска, отчего увлекаемый инерцией нож резанул еще и влево, рассекая сонную артерию.