кашу из активированного угля. М-да, такое бабушка по утрам не варит.

— Конечно! В том числе за этим сюда и приходят, — заверила меня Маритана.

— Больно?

— Щиплет. Но это же только один раз потерпеть.

— Один раз? И навсегда? — с надеждой спросила я.

— Естественно, а как же иначе! Не каждый же месяц это делать! — усмехнулась Маритана.

— А я каждый месяц делала. И больно, — горько вздохнула я, вспоминая пытки шугарингом.

— Ужасный у вас мир, — передёрнула плечами она.

Зайтана Тар вернулась за нами спустя какое-то время и проводила в душевые с молочно-белой жидкостью. Отмывались мы долго, подсказывая друг другу где ещё осталась чёрная жижа. После такого «молочного» душа кожа стала невероятно нежной и гладкой.

Дальше нас пригласили проследовать в кабинет магессы по одной. Сначала Маритану, а спустя полчаса меня. Я всё это время отмокала под белой водичкой, даже попробовала капельку на вкус — не молоко ли? Но привкус был какой-то странный растительный.

Снова представ перед очами недовольной мною зайтаны Ист, я приготовилась к очередной порции неодобрения, но на этот раз она расплылась в улыбке.

— Так-то лучше! Ну, что делаем дальше?

— Волосы на голове укрепляем, увеличиваем объём и осветляем. Ресницы погуще, брови оставить такие же, только на тон потемнее. И сделать так, чтобы волоски над губой больше не росли, это можно?

— Конечно. А по телу?

— Удалить волосы везде, кроме головы

— Совсем везде?

Я решительно кивнула. Природа немного перепутала, наградив меня густыми волосами совсем не там, где это было нужно, что я усиленно исправляла шугарингом раз в месяц. Летом. Зимой — экономила.

— На спине можно оставить, — подумав, сказала я.

Хотя зачем мне волосатая спина? Ладно, ляпнула и ляпнула.

Зайтана Ист хмыкнула и начала работу. Щипание началось почти сразу, по шкале ощущений тянуло на дискомфорт средней степени паршивости, поэтому я терпела. Особенно неприятно было на шее, щеках и над губой, неужели у меня там столько волос?

Неприятное покалывание всё нарастало и нарастало, и когда я уже была готова заорать, оно вдруг прекратилось, и на меня нахлынуло облегчение.

Когда процедура ощипывания закончилась, зайтана Ист начала колдовать над кожей головы. Лёгкое жжение сменилось покалыванием, а затем жаром. То же самое произошло с бровями и ресницами, глаза жутко слезились, но я терпела.

— Тебе нужно будет вернуться для закрепления результата. Через месяц я планирую улететь в столицу, поэтому лучше подойти до этого. Зайтана Тар тебя запишет, если хочешь.

— А можно прийти к вам в столице?

— Да, конечно, только не затягивай. Закрепить эффект нужно обязательно, — сурово сказала она.

— Спасибо.

Проведя рукой по абсолютно гладкой коже ног, я повеселела. Ну, тыкает она, подумаешь. Зато кожа теперь потрясающая и словно светится изнутри. Не как трусы, конечно, но похоже.

Маритана уже ждала меня в приёмной, вид у неё был посвежевший и довольный. Я же кинулась к большому зеркалу у окна, завороженно разглядывая результат. Кожа действительно стала идеальной. Ни одной чёрной точки, ни пятнышка, ни складочки. Исчез даже небольшой старый шрам с запястья. И ни единого лишнего волоска!

Настроение взметнулось на какую-то недосягаемую высоту. Уверенность в собственной неотразимости выплыла из глубины сознания, прочно заняв место в груди. Хотелось гладить себя и трогать пряди волос руками, но героическим усилием я сдерживалась.

— Нам пора возвращаться, думаю, что все товары уже доставили на станцию. Мы и так опоздаем к обеду.

Я поспешила за Маританой, на ходу одаряя прохожих широкой улыбкой.

— Ой, а я, кажется, не расплатилась, — вспомнила я у самой станции.

— У тебя бы денег не хватило, я записала на свой счёт, не переживай. Шампуни и кремы нам пришлют завтра утром, я тебе передам.

Закинув кошель с деньгами в рюкзак, я села обратно в седло.

Прекрасный, удивительный мир юрского периода!

Глава 16. Боевой настрой

Анна

Остаток дня после посещения волшебного спа я провела в чудеснейшем настроении. Достаточно было уловить отражение в любом зеркале, и я едва могла удержаться от ликующей улыбки. И я веселилась от души: корчила рожи детям, дразнила мужа, подмигивала домашнему персоналу и активно обожала всех вокруг.

Хмурый и серьёзный Алекс неожиданно легко поддавался на мои провокации, догонял, ловил, смеялся, даже вышиб дверь в ванную (что вызывало во мне двоякие чувства: и приятно до ужаса, и смешно, и пугает, и дверь жалко). По пути на ужин я смачно ущипнула его пониже спины, за что тут же была изловлена и удостоена шлепка в ответ. Я чувствовала, насколько он возбуждён, и это лишь сильнее кружило голову, добавляя оттенок озорной страсти в общее веселье.

К моменту, когда мы наконец остались одни, нетерпение, желание и хорошее настроение уже выплёскивались через край.

— Скучаешь? — спросила я, стараясь спрятать предвкушающую улыбку.

— Планирую ряд тактических телесных наказаний для улучшения дисциплины в отдельно взятом отделении, — с весёлым вызовом ответил он.

— Звучит очень грозно. Неужели никак нельзя избежать такой суровой кары? — притворилась я озадаченной.

— Боюсь, что нет. Придётся расплачиваться за своё поведение… Плохих девочек принято наказывать, — чуть хрипло сказал он, и пресловутые бабочки в животе замахали крыльями с такой силой, что из организма выдуло вообще все другие мысли и желания.

— А я разве была плохой девочкой? — выгнула я бровь, стараясь раздеваться не слишком торопливо.

— Очень плохой. Брыкалась, запиралась, кусалась, щипалась и убегала от старшего по званию.

— Звучит как очень серьёзный проступок, — я уже освободилась от одежды, оставшись в одном кружевном белье. — Но, возможно, я знаю способ загладить свою вину…

Моральных сил на разговоры не осталось. Я находилась на той грани, когда выражать свои чувства словами уже невозможно, и в игру вступает язык тела. Мне физически требовалась близость с мужем, казалось, что я умру от нетерпения, если не притронусь к нему сию же минуту. Плавно толкнув его на кровать, я забралась сверху, потёрлась о него, как кошка, и наконец дала себе волю делать то, что хотела: целовать, нежно прикусывать, гладить пальцами, сжимать в ладонях и ласкать языком.

Бесшабашное веселье пьянило, и я опускалась всё ниже и ниже, исследуя его тело и наслаждаясь горячим откликом. Алекс вздрогнул, когда я коснулась языком особенно чувствительного места. Я с ума сходила от вожделения глядя, как напрягаются его мышцы в такт моим движениям, слушая срывающиеся с губ хриплые стоны, видя, как сильные ладони сжимают простыни в рефлекторной попытке удержаться на пике удовольствия.

Доведя Алекса до самой грани, в оцепенении смотрела, как сильное тело содрогается от острого наслаждения. Я сама