Шахтинское дело не вызвало возражений ни у кого из большевистских лидеров. То, что старые специалисты недолюбливали советскую власть и ждали реставрации — не было секретом. При этом граница между ошибками в работе, разгильдяйством и вредительством была размытой. Побывавший в Донбассе Томский отвечал Ворошилову, спросившему, нет ли в этом деле перегибов со стороны ОГПУ: «картина ясная. Главные персонажи в сознании. Мое мнение таково, что не мешало бы еще полдюжины коммунистов посадить»[378]. Но это еще не входило в планы Сталина.

Столкновение стратегий

В сентябре 1928 г. были опубликованы контрольные цифры на грядущий хозяйственный год. Основные затраты должны были быть направлены на развитие тяжелой промышленности, на «производство средств производства». Готовился и пятилетний план на 1928–1933 гг., в котором проводилась та же идея, но с разными темпами роста: отправной и «оптимальный» (рассчитанный на благоприятные условия). Член президиума Госплана разъяснял: «Мы должны в артиллерийскую вилку поймать действительность, следовательно, отправной вариант должен давать недолет, оптимальный вариант должен давать перелет»[379]. Эти планы намечали не только общий рост тяжелой промышленности, но и ликвидацию диспропорций, из которых буквально состояла советская экономика. Председатель Госплана Г. Кржижановский показывал, что нехватка техники была связана с нехваткой машиностроительных предприятий, которые не могли строиться и работать из — за нехватки металла, который нельзя было произвести из — за нехватки электроэнергии (план ГОЭЛРО был почти выполнен, но электроэнергии все равно не хватало). Бухарин язвительно замечал, что фабрики планируется строить из кирпича, который еще не произведен. Началом всей цепочки были энергетика и чугун. Дальше следовали машиностроительные предприятия и транспорт. До рядового потребителя было далеко.

Предложенные по инициативе Сталина Куйбышевым планы подминали легкую промышленность. Выбор между тяжелой и легкой промышленностью был стратегическим. Легкая промышленность производила товары, покупавшиеся населением, прежде всего крестьянами. Развитие легкой промышленности должно было предоставить товары, которые крестьяне купят, дав таким образом средства для развития тяжелой промышленности, производящей технику и оборудование. Эта техника позволит модернизировать пока крайне отсталую легкую промышленность, не говоря уже о сельском хозяйстве. Таков был план Бухарина и его сторонников. Но в 1927–1928 гг. стало ясно, что крестьянское хозяйство не дает достаточного количества товарного хлеба, чтобы решить все стоящие перед государством задачи. Нужно было выбирать — или продолжать распылять средства между отраслями, или вложить львиную долю средств в тяжелую промышленность, то есть в базу, которая потом, позднее позволит модернизировать все отрасли. Но лишение средств легкой промышленности в пользу тяжелой означало, что у крестьян будут не выкупать продовольствие в обмен на продукцию, а просто отбирать его. 30 сентября Бухарин выступил в «Правде» со статьей «Заметки экономиста». В ней под видом троцкизма Бухарин критиковал политику Сталина — Куйбышева и защищал легкую промышленность, которая быстрее дает прибыль.

Бухарин признал, что лидеры партии запаздывали с осознанием новых задач, которые поставил перед страной «реконструктивный период» (то есть модернизация промышленности). Нужно быстрее готовить своих спецов (шахтинское дело, результаты которого Бухарин не подвергал сомнению, показало опасность использования старых спецов), нужно ускорить коллективизацию и создание совхозов, нужно организовать техническую базу не хуже, чем у американцев. Рассказав о первых успехах «реконструктивного периода», Бухарин с тревогой обнаруживает, что советское хозяйство в «вогнутом зеркале» повторяет кризисы капитализма: «там — перепроизводство, здесь — товарный голод; там спрос со стороны масс гораздо меньше предложения, здесь — этот спрос больше предложения»[380]. Преодолеть эти кризисы можно, установив правильные пропорции хозяйственного развития. Эту задачу должен решить план. Но Бухарин напоминает, что еще в своей полемике с Преображенским предупреждал: «нельзя переоценивать планового начала и не видеть очень значительных элементов стихийности»[381]. Приходится подстраиваться под стихию, в то же время направляя ее в нужное государству русло. «В своей наивности идеологи троцкизма полагают, что максимум годовой перекачки из крестьянского хозяйства в индустрию обеспечивает максимальный темп развития индустрии вообще. Но это явно неверно. Наивысший длительно темп получается при таком сочетании, когда индустрия поднимается на быстро растущем сельском хозяйстве»[382]. Так прямо «наивные» троцкисты не формулировали мысль, с которой спорит Бухарин. Но теперь именно эту идею отстаивает Сталин. Не получается быстрого роста сельского хозяйства. Не выходит на крестьянской телеге быстро догнать США. Придется пожертвовать телегой, чтобы уцепиться за подножку уходящего вперед технологического поезда ХХ века.

Бухарин не может открыто спорить со Сталиным, поэтому он спорит с Троцким (благо, тот не может ответить в прессе). Приводя оптимистические цифры быстрого роста советской промышленности за последние годы (этот рост был преувеличен, так как не учитывал качества советских товаров и искусственности ценообразования) и сравнивая их с цифрами, указывающими на стагнацию сельского хозяйства, Бухарин делает вывод: «при бурном росте индустрии… количество хлеба в стране не растет»[383], из чего вытекает задача выправить эту диспропорцию, поднимать индивидуальное крестьянское хозяйство параллельно со строительством колхозов и совхозов. Но если партия облегчит развитие индивидуального крестьянского хозяйства, то с крестьян нужно меньше брать на индустриализацию, которая, как пишет Бухарин, «есть для нас закон»[384]. Средств от крестьян будем получать меньше, даже помощь им оказывать, а запросы промышленности — больше. Выход один — промышленность должна зарабатывать сама, выпуская товары, нужные потребителю. Это может сделать легкая промышленность. Бухарин критикует контрольные цифры будущей пятилетки за нехватку и потребительских товаров, и строительных материалов. Может быть, он предлагает сэкономить на тяжелой промышленности? Ничуть не бывало. Его возмущает нарастание дефицита продукции тяжелой промышленности. «Таким образом, дефицит (дефицит!!) быстро возрастает (возрастает!!) по всем решительно категориям потребителей!»[385] Эти кричащие строки не могли не вызвать вопрос к Бухарину: раз все запросы удовлетворить нельзя, а тяжелую промышленность строить нужно, то на ком экономить или где взять средства. Даже троцкисты давали свой ответ на этот вопрос. Но Бухарин повторяет все те же предложения, которые не удалось выполнить со времен писем Ленина: экономить, строить быстрее, не планировать того, что не построим, управлять культурно. Но не умеет бюрократия СССР управлять культурно и экономить, не умеют российские рабочие строить быстрее и притом качественнее, чем в США. И не скоро научатся.