Зато в лице Узиани обрела восторженного поклонника. Дриада возвела меня в какой-то немыслимый ранг и, без преувеличений, готова была на меня молиться. Или, хотя бы, бросаться на помощь по поводу и без повода. Я от этого тихо зверела и чувствовала, что скоро сорвусь. Выручила Алиани. Провела с подругой воспитательно-разъяснительную беседу и избавила меня от чрезмерной опеки.

   Вообще, разница между дриадами была колоссальная. Узиани речью и поведением походила на девчонку из глухой деревни. Алиани же была дамой из высшего общества, но без заносчивости и снобизма. С ней мы быстро и прочно подружились, вызвав очередной всплеск ревности у Малки, считавшей себя моей единственной подругой и покровительницей.

   Ваади добавил к своему дому еще две комнаты и мебель, наконец, заняла свои места. Теперь у всех были собственные спальни и даже осталась одна свободная. В ней иногда ночевала Алиани, если мы умудрялись за разговорами не заметить позднего времени. Фаарр посмеивался над, вдруг, обнаружившимся у нее страхом темноты, но против ничего не имел. Иногда мне казалось, что он смотрит на зеленоволосую девушку с истинно мужским интересом, но в большинстве случаев такого впечатления не складывалось. У меня же никак не получалось представить сколько Алиани лет. Выглядела она максимум на двадцать пять, но по рассказам ребят в Мрачные дни она уже была и далеко не ребенком. Еще труднее было представить, что все эти годы она практически безнадежно продолжает ждать, когда Фаарр, наконец, соизволит ее заметить. Поговорить об этом с ней я не решалась.

   Откопав, наконец, модельера, Фаарр засунул меня в него и под своим чутким руководством заставил обзавестись порядочной одеждой. Так что шкаф в моей комнате оказался весьма кстати. Запихнуть в ДНД Тайриниэля ему тоже удалось. Надеть же приобретенные вещи эльфа вынудила Алиани, как бы между прочим заметившая, что неприлично разгуливать перед посторонними девушками в таком полураздетом виде. Тот в ответ нахмурился, вздохнул, но переоделся. Чуть позже видела, как он украдкой разглядывает себя в зеркале и улыбается.

   То, что я пришла из другого мира, Младшие настоятельно рекомендовали не афишировать пока ни перед кем. Не очень понимала для чего нужна эта конспирация, но не спорила. Сплошные пробелы в моих познаниях местных реалий объясняли происхождением из зоны обратного времени.

   Такие зоны встречались по всей территории Аршанса. Время в них повернуло вспять. Если объяснять на примере нашего мира, то, грубо говоря, от современности к средним векам. Технические и магические достижения уходили в прошлое, в смысле, будущее, которое оставалось в прошлом. Как-то так, если я правильно поняла. Каждое новое поколение, родившееся в обратках, ощутимо деградировало по сравнению с предыдущим. Скорость течения времени тоже разнилась. Например, для Тайриниэля сто сорок один год уложился в тридцать. В самом «медленном» районе прошло четырнадцать лет, в самом «быстром» – почти триста. Кроме обраток были зоны, где время текло, как и положено, вперед, но тоже в разной степени замедления, «ускоренных» мест среди них не было. Зон, где время вело себя, как положено, осталось совсем мало. Наше Озеро было из их числа. Определить, что происходит в Орочьих степях никому до сих пор не удалось. Орки оставались верны себе и законам эволюции и инволюции упорно не подчинялись. В Семигорье время остановилось совсем.

   Жители Аршанса между всеми этими зонами путешествовали без проблем, но каждая особь подчинялась законам того времени, в котором была рождена. Те семьи, которые имели желание и возможности выбрать для своих детей более подходящие, по их мнению, места, рожать отправлялись именно туда. У меня от всей этой неразберихи со временем голова шла кругом и понять все до конца никак не удавалось. По-моему, все остальные, за исключением Младших, в собственном летоисчислении тоже изрядно путались.

   В придуманную ребятами версию моей социальной безграмотности безоговорочно верили только Узиани и Малка, причем последняя об этом просто не задумывалась. Тайриниэль и Алиани ощутимо не доверяли такому объяснению, хотя эльф некогда сам его озвучил, но лишних вопросов не задавали. Более того, дриада наравне с Младшими терпеливо занималась моим образованием. Эльф в этот процесс включался только если дело касалось эльфийских изобретений, в остальные темы не лез, о себе рассказывал лишь в ответ на прямые вопросы и вообще был весьма неразговорчив. Я считала это результатом всего пережитого и относилась с пониманием.

   Эльфа из дома не выпускали, да и сам он не особенно стремился на сушу. Для дриад же потребность время от времени возвращаться в лес была суровой необходимостью, попытка избежать этого могла окончиться весьма плачевно. Для Узиани это каждый раз становилось катастрофой. Она так отчаянно рыдала и цеплялась за руку Тайриниэля, что мы поневоле чувствовали себя злобными монстрами. После очередного такого душераздирающего прощания на вечность длиной в целых три часа, Фаарр задумчиво изрек:

– Знаешь, Мар, возможно твоя поляна и станет реальностью, потому что если это не любовь, то я не знаю, что такое любовь.

   Согласилась. Меня саму наша влюбленная парочка трогала до глубины души и заставляла вспоминать мой Сон. Даже тайком рассматривала спины всей мужской части нашей компании, но ни одна из них даже близко не походила на нужную. Честно говоря, меня это даже немного радовало, никого из троих я в этой роли не представляла.

   Вечерами мы вчетвером выбирались на берег, давая возможность Тайриниэлю и Узиани побыть наедине. Для меня эти вечера стали чем-то дорогим и очень важным. Мы с Фаарром устраивались у костра, Алиани держалась чуть поодаль, огонь ей не нравился, Ваади, если приплывала Малка вместе с ней сидел у воды, если же русалки не было, присоединялся к нам. Ни о чем серьезном в эти часы не разговаривали, просто болтали о всякой ерунде, шутили, смеялись. Была гитара и песни под нее. Пели обычно дриада и русалка, у обеих были великолепные голоса. Младшие им в этом не уступали, но уговорить их спеть удавалось редко.

   В какой-то из таких вечеров я решилась поразить друзей кулинарным шедевром под названием «печенная картошка». Поразить удалось только Малку, она единственная из всех не пробовала сей деликатес. Зато на следующий день дегустировать неведомое лакомство явилась целая русалочья стая. Фаарр хохотал в голос, представляя себе лицо неведомого мага, принявшего заказ ресторатора на мешок сырого картофеля. Мы с Ваади не представляли, мы лицо Тайриниэля видели, когда этот самый мешок извлекали из ДНД.

   Наши полуночные чаепития были похожи на посиделки на берегу. Куча сладостей, чай, кофе, иногда легкое вино. Пение Тайриниэля, устоявшего под натиском двух дриад, но легко попавшегося на «слабо» Фаарра. Завораживающие танцы Алиани и Узиани. Опять разговоры на отвлеченные темы и игра в фанты. Честно играли только мы с эльфом, остальные всегда знали чей фант, но все равно было весело.

   В тот раз я была ведущей, а Алиани доставала фанты. Мне больше нравилось попадать в пару с Узиани, по ее интонациям фант Тайриниэля угадывался безошибочно, а я всегда боялась обидеть эльфа неосторожным заданием. Его предвзятое отношение ко мне никуда не делось, а мои слова или поступки зачастую воспринимались болезненно. Поделать с этим я ничего не могла и старалась быть в общении с ним предельно аккуратной.